Право на эксперимент. Сергей Каштелян

Говорить о моем личном понимании оригинальности, вернее, о том, как я в качестве руководителя творче­ской мастерской оригинального жанра представляю себе ее задачи, можно долго.

Ведь задачи эти сложны и увлекатель­ны. По большому счету, любой номер, претендующий на то, чтобы именовать­ся оригинальным, должен представлять собой шедевр, И тут одного лишь исполнительского мастерства мало — оно под­разумевается как первое необходимое условие. Такой номер представляется мне как законченное художественное произведение, как своего рода спек­такль в миниатюре. И так же, как спектакль, он должен иметь свой идей­ный замысел, свою драматургию, опре­деленную трактовку образов, компози­цию, оформление. Задумать, мысленно написать и от начала до конца вопло­тить такое самостоятельное эстрадное произведение порой труднее, чем поста­вить драматический спектакль, где режиссер имеет готовую литературную первооснову.

В любом театре есть исполнители более или менее одаренные, спектакли более или менее удачные. Но вряд ли существует театр, в репертуаре которого двести равноценных спектаклей, каж­дый из которых можно назвать верши­ной творчества. Очевидно, не слишком реально ставить подобную задачу и пе­ред творческой мастерской, даже если она именуется оригинальной. Не гово­ря уже о том, что 280 артистов — это 280 индивидуальностей, людей, неодинаково одаренных, — это еще по меньшей мере 180 — 200 различных концерт­ных номеров.

От редакции: В статье Сергея Каштеляна поставлен, на наш взгляд, весьма интересный, важный вопрос о создании театра оригинального жанра. Вполне вероятно, что и в этой области эстрад­ного творчества советским художникам удастся сказать новое слово, завоевать новую вершину. Несомненные успехи, которых до сих пор достигла мастерская оригинального жанра крупнейшей кон­цертной организации страны — Москонцерта, дают основания считать, что в трудном поиске новых интересных форм ее коллективу при поддержке Росконцерта и всей нашей творческой обще­ственности удастся обогатить многокра­сочную палитру нашего социалистиче­ского искусства.

Шедевры — не фабричная продукция, выпускать их сотнями не­возможно. Следовательно, термин «ори­гинальный жанр» надо понимать прежде всего как рабочее название, возникшее когда-то давно, видимо, по необходи­мости как-то назвать ту область, которая никак не укладывалась в рамках при­вычных жанровых понятий. Дело, однако, не в названии, значительно важнее другое. Оригинальный жанр многопланен. Именно в силу своей соби­рательности он таит в себе богатейшие постановочные возможности.

Легко себе представить, какого ре­зультата можно добиться, работая над сюжетной постановкой со специальной труппой, в составе которой есть испол­нитель, соединяющий в одном лице искусство мима, жонглера и драмати­ческого актера, как Амарантов, Жером­ский — артист, у которого, несмотря на его молодость, четко определился уже свой собственный почерк. Интересны артисты братья Воронины — акробаты высокого класса, концертная программа которых показывает, что можно и акробатическими средствами создавать новеллы; Евтихова и Фатеев, сочетаю­щие отличную хореографию с незауряд­ным акробатическим мастерством; Уточкина — акробатический «каучук» в танце... Прибавьте к ним такую та­лантливую молодежь, как братья Ерма­ковы, Ярославцев, Чечерин, Пасынков, и Краснощеков, Коновалов, Дмитриева, Михайлов... На одном дыхании не пере­числить всех, из кого в пределах одной только нашей мастерской составилась бы при соответствующих условиях сильная, смело скажу — интересная труппа, с кото­рой можно создавать своеобразные спек­такли. Но до сих пор мы об этом и ду­мать не могли, так как были вынуждены все время и все силы отдавать только подготовке отдельных, то есть разроз­ненных номеров. Все планы определя­лись главенствующей в гастрольно-кон­цертных организациях схемой концертов-дивертисментов. В смысле административном схема эта бесспорно пред­ставляет большие удобства. При огром­ных масштабах работы Москонцерта она имеет очень важное значение. Против этой схемы трудно что-либо возразить. Ведь она отвечала, отвечает и долго еще будет отвечать самым насущным потреб­ностям. Недаром у нас в ходу такое очень распространенное выражение: «Его Величество — Номер». И я, разу­меется, ничего не имею против этой классической формы концерта, постро­енного на арифметическом сложении разнохарактерных номеров. Но помимо нее, в этом я глубоко убежден, должны существовать и другие.

Какие? Вот тут и хочется сказать о том, как я понимаю задачи и перспективы мастерской оригинального жанра. Будущее мастерской рисуется мне тесно связанным со своего рода театром ори­гинального жанра, в репертуаре кото­рого есть и концертные постановки типа обозрения, и настоящие спектакли — героические, сатирические, сказочные, — спектакли, рассчитанные на зрителей всех возрастов, и вечера-пантомимы — жанра нового, своеобразного, открываю­щего большие перспективы, и сольные концерты выдающихся мастеров.

Я не склонен недооценивать подго­товки самостоятельных номеров, которые будут входить в различные концерт­ные программы. Такие номера всегда служили и будут служить эталоном качества концерта.

Спешу оговориться, что создание мо­нументальных произведений не должно вестись в ущерб обычной работе, за счет свертывания или даже сокращения подготовки индивидуальных номеров. Ведь для подобных спектаклей может потребоваться двадцать пять — тридцать исполнителей, у нас же их около трех­сот. И мы имеем полную возможность, нисколько не ослабляя текущую концерт­ную деятельность, взяться за расшире­ние привычных рамок нашего жанра. Задача любой творческой мастерской в том и состоит, чтобы заниматься поис­ками новых интересных форм, в кото­рых каждый артист найдет применение своей творческой индивидуальности, найдет свое настоящее место.

Мастерской оригинального жанра приходится иметь дело с очень разно­ликим составом, с людьми, обладающи­ми далеко не одинаковой подготовкой. А при таких условиях мастерская долж­на одновременно быть своего рода сту­дией, где наряду с режиссерами могут передавать молодежи свой опыт, свое искусство признанные мастера, такие, например, как народный артист респуб­лики А. Акопян, заслуженный артист республики Д. Читашвили, артисты К. Зайцев, Т. Леман и С. Русанов, М. Ме­щеряков, В. Марченко, С. Савельев и другие.

Всем нам нужно экспериментировать. За несколько лет существования мастер­ской мы «набрали» какой-то разбег. У нас уже есть кое-что новое, дающее основания претендовать на предоставле­ние нам права на самостоятельные твор­ческие вечера. Правда, до сих пор мы готовили только отдельные номера, но они были сложнее, чем те, которые соз­давались по традиции, согласно которой, скажем, акробатические и жонглерские выступления представляли собой лишь набор иногда виртуозно выполняемых, но все же не наполненных внутренним

содержанием упражнений. У нас теперь есть уже исполнители, способные соз­дать серьезную содержательную про­грамму, есть номера для нескольких концертов оригинального жанра. Силы мы накопили. И в этом году я собираюсь начать работу над большой сюжетной постановкой, которую мы будем гото­вить к столетию со дня рождения В. И. Ленина. Надо ли говорить о том, с каким чувством ответственности, с ка­ким волнением приступаем мы к этой очень обязывающей постановке!

* * *

За последнее время появился цикл выступлений, разбивающих традицион­ное, десятилетиями складывавшееся представление об оригинальном жанре, как о чисто развлекательном, лишенном больших мыслей. Появились насыщен­ные, глубоко содержательные номера, острые политические памфлеты, сатири­ческие сценки. Все это, я думаю, под­тверждает наше бесспорное право на эксперименты значительно большего масштаба, чем до сих пор.

С. КАШТЕЛЯН

оставить комментарий