Продолжаем разговор о конферансе

Метаморфоза

Да простят мне специалисты,  если я позволю себе поделиться некоторыми мыслями  по тому важному разделу эстрадного искусства, которое называется «конферанс в концерте». Всю свою долгую сценическую жизнь мне довелось пройти бок о бок с такими старейшинами этого жанра, как А. Алексеев, А. Менделевич, М. Гаркави и многими другими. Приходи­лось работать и с некоторыми пред­ставителями конферанса среднего и младшего поколения. Анализировать творчество каждого из них в отдельности я не берусь. Экскурс в далекое и недалекое прошлое занял бы много времени, да и трудно это сделать в рамках одной журнальной статьи. Они заслуживают большего.

Хочу только сказать главное: мно­гие из них были настоящими помощ­никами артистов и подлинными дру­зьями зрителей. Я всецело разделяю высказывания одного из корифеев конферанса А. Алексеева, которыми он поделился с читателями на страницах журнала. Особое внимание заслуживает его утверждение роли конферансье как «хозяина» концерта. Мне хотелось бы лишь заменить этот устаревший, на мой взгляд, термин «хозяин» более подходящим к современности словом «режиссер». Ведь «хозяевами» могут быть и директор концертной организации, и художественный руководитель, и администратор, и редактор. Все они играют тоже немаловажную роль в создании любого концертного пред­ставления. А вот «проведение» кон­церта на сцене должен осуществлять конферансье-режиссер.

Младшему поколению артистов этого жанра, я полагаю, не следует сбрасывать со счетов тот громадный опыт и те хорошие навыки и тради­ции, которые они получили в наслед­ство от представителей старшего по­коления. Совершенствуя свое исполнитель­ское мастерство, поднимая на новую, более высокую ступень литературно-музыкальный материал конферанса, никогда не следует забывать о том, что конферансье-режиссер концертной программы в первую очередь должен уметь «вести» концерт, создавая тот нужный, приятный и дружеский кон­такт между исполнителями и зрите­лем, который обеспечивает успех кон­церта в целом как единого зрелища.

Школа конферанса — это не музы­кальная школа с установленной года­ми программой обучения. Такая шко­ла — это личные данные плюс беско­нечное количество творческих по­исков, находок и решении задач со многими неизвестными. И, естественно, выигрывает тот, кто, учитывая все это, обладая ма­стерством исполнения и доброкаче­ственным репертуаром, идет в ногу со временем. Поверьте, здесь не решает успех ни год рождения, ни стаж работы, ни приверженность исполнителя к тому или иному стилю конферанса. Я видела старейшего конферансье М. Гаркави, переживавшего «вторую» молодость на стадионах нашей стра­ны и умеющего еще блеснуть и в творческих и праздничных вечерах. Мне вспоминается также выступ­ление молодого способного О. Милявского, который почему-то «старчески» брюзжал по адресу тех или иных не­поладок, недостатков, вместо того чтобы с молодым задором призывать слушателей к борьбе с ними.

На моих глазах росло мастерство одних, приостанавливался рост дру­гих. При- мне зарождался новый вид так называемого «парного» конферан­са на эстраде (Е. Дарский и Л. Ми­ров), и, наконец, я была свидетельни­цей получившего за последнее время особенно большое распространение конферанса в сочетании с искусством интермедий, фельетонов, пародий, скетчей, иначе говоря, с исполнением своих сольных номеров. Закономерна ли такая метаморфо­за искусства конферанса? По-моему, закономерна. Жизнь.ушла далеко впе­ред, изменился облик советского зри­теля. Мы «повзрослели», зритель «возмужал»,  выросли  аудитории.  Из небольших помещений с узким кругом любителей эстрадных концертов исполнители шагнули в громадные Дома культуры, парки, сады, во Дворцы спорта, на стадионы, в сель­ские местности на полевой стан, на целину, на великие стройки, прочно обосновались на радио и на телеви­дении.

И артистам-конферансье пришлось откликнуться на зов времени и расширить рамки и палитру своего ис­полнительского мастерства и сценического поведения. В большом эстрадном хозяйстве нашей страны нужны всякие конфе­рансье: и искрометные смехотворцы Л. Миров и М. Новицкий, и сумрач­но остроумный П. Рудаков, и поэти­чески настроенный Э. Радов, и десят­ки других конферансье — хороших и   разных. Чувство меры, умение не расте­ряться в разговоре со зрителем, ува­жение к товарищам по сцене, помощь им и словом и делом — все это может и должно быть основой деятельности любого конферансье, должно быть той оправой, при которой ярче засвер­кает творческая индивидуальность каждого участника концерта. Мне всегда казалось, что быть только обаятельным, находчивым, мило острящим, непринужденно раз­говаривающим с публикой — еще мало для того, чтобы считаться хо­рошим конферансье (хотя без этих данных конферансье не мыслим). Некоторые маститые конферансье, «подавая» остроты, имевшие успех в дни их молодости, явно проигры­вают в соревновании с молодежью, выступающей с более современным и совершенным репертуаром, равно как и последние явно просчитываются, прибегая к использованию старых, набивших оскомину, лишенных ори­гинальности анекдотов  и шуток.

Бывает еще и такое.

Некоторые конферансье, думая о своем личном успехе больше, чем об успехе концерта в целом, зачастую теряя чувство меры, стараются во что бы то ни стало вызвать у зрительного зала восторженный прием своего вы­ступления, перегружая гостей-зрите­лей своими «угощениями», напоми­нающими крыловскую «демьянову уху». Интермедии и другие вставные но­мера, как фельетон, куплет, умело вкрапленные в программу концерта, должны быть на одинаково высоком уровне с ведением концерта в целом по своему литературному материалу и актерскому мастерству. Конферансье же, игнорирующие это непреложное условие, попадают зачастую в положение обычных веду­щих. У конферансье может и должен быть личный успех. В каком месте программы   он   возникает и в какой мере будет содействовать общему успеху представления — это и есть вопрос умения, вкуса и такта. И еще одно. Конферансье должен уважать выступающего с ним арти­ста — коллегу. Недопустимо, на мой взгляд, чтобы после выступления пе­вицы или певца с той или иной арией или романсом из классического ре­пертуара (кстати, подобный репер­туар является несомненным украше­нием любого эстрадного концерта) ни с того ни с сего начать исполнять ка­кие-нибудь     озорные,     пусть     даже остроумные, куплеты, предпосылая их исполнению конферанс вроде: «А сей­час я буду петь». И после своего вы­ступления, обращаясь к залу, бросить небрежно: «Теперь я предоставляю сцену следующему артисту...»

Зачастую конферансье позволяют себе подражание только что высту­павшему артисту. Допустимо ли это? Возможно, но... при одном непремен­ном условии: подобное действие должно носить характер дружеского шаржа, но никак не злого комикования, что всегда вызывает закономерную обиду у артистов и не всегда здоровую и одобрительную реакцию зрительного зала. Сегодня для конферансье, как ни­когда, важно понимать, сознавать, что говорить, как и  кому говорить.

В наше время мало придать эстрадному концерту только хорошую атмосферу. Его надо наполнить жи­вым репертуаром, сегодняшним днем.
 

Тамара ЦЕРЕТЕЛЛИ, заслуженная артистка Грузинской ССР

Журнал Советский цирк. Август 1964 г.

оставить комментарий