Прошлое и настоящее цирка

Английский артист цирки Джим Брент п 1927 году гастролировал в Советском Союзе. Сравнительно недавно издательство «Искусство» выпустило его книгу «Судьба акробата», в связи с чем он вновь, через сорок с лишним лет после первого приезда в СССР, побывал в Московском, Ленинградском и других советских цирках.

О своих впечатлениих, сравнивал прошлое с наставшим, Д. Брент написал новую книгу, отрывок из которой мы предлагаем вниманию читателей.

Мы неслись по широким московским магистралям. Бесследно исчезли приметы старой Москвы: медлительные дрожки с бородатыми кучерами, деревенские жители в высоких сапогах и поддевках, и голубых рубахах на выпуск, перепоясанных кушаками с фантастическими украшениями. Я вспомнил былые улицы городского центра, почти сплошь застроенные двухэтажным к деревянными домами, — улицы, по которым я приехал тогда в величественный Андреевский зол п Кремлевском дворце. Там, на съезде женщин из различных республик Советского Союза. я слышал Крупскую — вдову Ленина. Простота ее одежды и манер очень мстя поразила Луначарский со своей аккуратной бородкой всем споим видом представлял старомодного интеллектуала... Как много воспоминаний!

И вот я снова в Москве. Передо иной здание знаменитого Московского цирка, вместительное и удобное. По размерам оно подобно цирку Медрано в Париже и чуть меньше цирка в Блекпуле. Этот размер позволяет осуществлять живой контакт между артистами и публикой. Мы с трудом пробились к цирку сквозь толпу: нас все время спрашивали, нет ли лишнего билетика...

Манеж, пыльный в мое время, был покрыт ореховым матом, а сверху — тяжелой тканью, напоминающей богатый ковер. Все места были заняты. Как из рога изобилия появились лошади, вальсирующие парами под музыку Штрауса, воздушные гимнасты, акробаты, кувыркавшиеся на большой скорости, два смешных человечка — Никулин и Шуйдин...

В клоунаде советского цирка главное место принадлежит мысли. Смех создается разоблачением морального и социального зла — сорняков, которые все еще произрастают, несмотря на энергичные попытки выполоть их.

Я обратил внимание на то, что в советском цирке исчез медленный стиль работы, программы советского цирка мчатся так же стремительно, как и в других цирках мира, а уровень их высок, очень высок!

У циркового артиста должно быть необыкновенное чувство равновесия. Все должно делаться не наверное», а наверняка! Это необходимо для его собственной безопасности и для всех тех, кто работает с ним. Артист редко работает один на высокой проволоке — от него зависят другие, и он зависит от них. Тела летят, кружась по воздуху, чтобы "приземлиться" на плечах. Нужны меткий глаз, моментальная мускульная реакция, чтобы поймать и безопасно опустить на землю летящее тело. Для воздушной работы, кроме всего этого, нужно особое чувство синхронности, удивляться которому я нс перестапал все годы... Цирк обнаруживает все человеческие возможности — скрытые и явные.

Передо мной несколько мужчин и девушка работают с легкостью, которую придает только уверенность. А внизу, подо всеми, — несущий их нижний с почти нечеловеческим чувством равновесия. Куда бы ни покачнулась его живая колонна — он под ней постоянный мертвый центр тяжести.

Цирк являет собой высший пример равенства в работе мужчин и женщин. Много лет назад я видел в Манчестерском цирке двух хорошо сложенных итальянских девушек, жонглировавших пушечными ядрами; каждое их движение было полно очарования — они держались легко, как балерины. Их отцом был знаменитый итальянский атлет — «Мацист-Силач». очень популярный в дни немого кино.

Противоположность этим привлекательным девушкам-жонглерам была исполнительница в номере Романдос, выступавшая когда-то с десятью гладиаторами в Московском цирке. Высокая, как гвардеец папы римского, широкая, как пмбпрнпл дверь, она была не украшением, а человеком-опорой: сильная и надежная, как мост Пораженный, я смотрел в тот далекий вечер на эту мощную женщину и на ее когорту гладиаторов с великолепной мускулатурой. А худенькая девушка, разрывавшая пополам руками толстый лондонский телефонный справочник? А что касается хищников, то разве они испугали цирковых девушек? Ничуть! Возможно, что Анна Оклей, героиня фильма «Анни. получай свое ружье», спела за всех цирковых женщин:

- Что бы вы ни делали, я могу сделать лучше.

Я могу делать все лучше, чем вы...

Первый ангажемент в России был у нас с бритом в Днепропетровске, деревянный цирк стоял там много лет. Несмотря на его простенькую архитектуру, что-то в его стенах говорило об истории — он казался бывалым стариком. многое повидавшим иа своем веку. В программе были русские, испанские, немецкие и французские номера.

В Одессу, Харьков, Ростов и красивый город Киев мы переезжали в больших, вместительных повозках, запряженных неторопливыми лошадьми. Широкие деревянные скамьи превращались на ночь в постели. В Нижнем Новгороде. на Волге, мы видели большую ярмарку. Я полюбил этот старый город с его деревянными домами, широкими дорогами, медленным движением на лошадях и стуком колотушки ночного сторожа.

Когда дирекция русского цнрха приглашала иностранных артистов, она приглашала лучших, по ее мнению, мастеров. Но лучшие качества советского цирка пришли не от иностранцев. В опасной работе особенно русские действуют всегда наилучшим образом. Делая сравнения, видишь их недостатки, но никто не будет отрицать их достоинств. Когда я смотрел на прекрасное, хорошо задуманное цирковое оборудование, применяемое теперь, мне невольно вспоминались дедовские, спартанские механизмы. Как я заметил, очень широко используются трамплин и подкидная доска — соединяя их. акробатический номер может дать наиболее фантастическое зрелище летающих тел..

Конечно, кроме прекрасного оборудования, большим успехам советского цирка во многом способствуют условия роботы артистов, их уверенность и завтрашнем дне. Думая об этом, я невольно вспоминаю такой хара>стерный случай.

Пекле того как мы с братом женились, мы решили ввести в свой номер наших жен Это был хорошо продуманный и отрепетированный номер, — можно сказать, первоклассная работа. Мы мечтали получить ангажемент в лондонском Олнмпиа-циркс. где выступали международные цирковые гастролеры с безупречной репутацией. Один из владельцев этого цирка проехал на машине всю Шотландию, чтобы посмотреть наш номер о Эдинбурге, в Королевском театре, и пригласил нас на следующий рождественский сезон. Некоторое время все шло хорошо, но как только стали известны наши семейные отношения, оплату снизили. и мы с братом стали получать за четверых столько же. сколько получали раньше за двоих! Тогда мы поступили так же, как другие, — стали работать порознь.

Быть может, не меньшее значение, чем материальные условия работы, имеет уважительное отношение к профессии артиста цирка Помню, однажды, во время путешествия с цирком по Ирландии, ко мне подошла полная, хорошо сложенная женщина.

—    Я только что побывала на представлении, — сказала она В голосе ее не чувствовалось тепла удовольствия.
—    Надеюсь, оно вам понравилось?
—    Мне нравятся лошади, я и пришла, чтобы видеть их.

Она с минуту молча смотрела на меня жестким, оценивающим взглядом.

—  И зачем такой сильный молодой ппрень. как ты, занимается такой игрой? — Игнорируя мои попытки ответить, она продолжала: — Это позор: ... Уж лучше бы ты обтесывал камни или делал еще что-нибудь полезное.

В тоне не было упрека — он был гневным. Затем, повернувшись ко мне спиной, она ушла. Судите сами, легко ли было работать после такого разговора!

• • •

Восьмидесятилетнему старцу — цирку на набережной Фонтанки в Ленинграде — было вполовину меньше, когда мы с братом впервые появились на его манеже.

Тогда в программе был американский аттракцион Нуаэет. Новизна и дерзновение этого номера надолго сохранились в памяти. Но круто поставленным рельсам, закрепленным у крыши цирка, неслись из-под купола к манежу дна небольших автомобиля. Первый, достигнув конца трека, делал в воздухе мертвую петлю, в то нреми как второй пролетал под ним примерно метров двадцать пять, и оба приземлялись п сетке п дальнем конце здания..

В буфете цирка но Фонтанке я познакомился тогда с одним англичанином. Имя его я уже забыл, но судьба его поистине удивительна. Он был прежде акробатом к гастролировал по циркам всего мира. Выступал в США когда грянула Октябрьская революция Как и многие другие, он не делал секрета нз того, на чьей он стороне. Этого оказалось достаточным, чтобы власти потребовали его высылки. Но условия контракта не могли быть нарушены И пот полицейские каждый вечер привозили его на представление. а потом увозили п местную тюрьму.

—    Очень жаль, что вынуждены обращаться с вами, как с убийцей, — говорил ему полицейский, — но ничего не поделаешь...

По окончании контракта этот акробат уехал п советскую Россию, где, получив специальное образование, стал врачом-рентгонологом...

Этот человек был в то время не единственным англичанином, по доброй воле переселившимся в СССР. Мне помогли встретиться с Джимом Мортоном, чье имя теперь уже забыто, но в начале двадцатых годов о нем писали газеты всего мира. Тогда леди Астор. видная фигура в партии консерваторов, питавшая смертельную ненависть к Советской России, заявила на одном из публичных диспутов. что английские рабочие лишь на словах поддерживают Советы, а на деле никто из них даже за ее счет не согласится поехать туда, где царят голод, разруха и нищета. Против ее ожидания Джим Мортон, литейщик, принял этот вызов.

—    И пот мы с нашими жалкими пожитками. — рассказывал он, — очутились на набережной Ленинграда, среди людей, языка которых не знали. По иронии судьбы нас поселили и гостинице «Асторня». названной так еще при царе в честь лордов Астор. До тех пор мне никогда не приходилось не только жить, но даже бывать в таком отеле

Он рассказывал нам кик о празднике о времени, проведенном и пансионате на берегу моря.

—    Там раньше останавливались дипломаты и другие важные персоны. — говорил он. — И вот оказалось, что я тоже дипломпт, только нового сорта..

—    Как вы нашли здесь работу?

—    Ну, производственная работа более или менее одинакова по всем мире, и на заводе "Красный Путиловой", где я долго работал, тоже. Только здесь нет такой сумасшедшей гонки, как у нос...

• • •

Тихий Ленинградский цирковой музей, первый в мире, полон истории, богат реликвиями. Вот плакат Владимира Дурова-старшего. Он находил много "артистов" в конюшнях. Каких только животных у него не было! Его оригинальный талант и терпение всегда приводили к общему признанию его работы. Когда-то мы выступали в одной программе. Ему было уже под шестьдесят. Медленно двигающийся. неторопливый, в старомодном костюме, на манеже абсолютный командир... Он запомнился мне, когда наш контракт с сойотским цирком закончился к мы собирались домой. Он сидел у манежа, опираясь на великолепную кавказскую трость. Мы попрощались. Слона прощания были сказаны им негромко и проникновенно, со всей теплотой, какую позволяет русский язык. А потом... Сейчас улица в Москве напилил в честь знаменитого дрессировщика.

На одном из плакатов — лошадь и наездник. Надпись по-русски: «Вильямс Труцци». Можно сказать бел преувеличения, этот красивый человек и артистический наездник был талантлив во всем С восторгом я вспоминаю его лошадей, блестевших, как черный янтарь; их попоны сверкавшие в лучах прожекторов, мантильи, наброшенные на их головы. Они ступали по манежу, выполняя фигуры испанского танца. И на одной из лошадей — вдохновенный и величественный Труцци в широкополой шляпе, плотно облегающих брюках и куртке, в ослепительно белой рубашке. Выходец из широко известной итальянской цирковой семьи, возможно, самый талантливый из всех ее представителей, он был удостоен чести стать первым художественным руководителем советского цирка.

Замечательным, одним нз лучших наездников, каких л когда-либо видел, был. конечно, и Мрочковский выступавший в цирке Бертрама Миллса.

Всплывают в памяти выдающиеся дрессировщики. Вен-эел Коссыейер... У него были молодые слоны, они резвились на манеже, как юноши Немецкий дрессировщик Джексон работал со львз.ми в Швеции, когда я с ним познакомился. Капитан Шнейдер был владельцем большой группы львов. Он имел свой цирк. Я знавал его и дни его славы, до того, как с ним в Италии случилось несчастье и ему пришлось нее распродать.

А здесь, в советском цирке, все животные — и хищники. и лошади — принадлежат государству. Оно за свой счет их приобретает, кормит, перевозит из цирка в цирк. Такого еще никогда не бывало! В отличие от всех знаменитостей, которые вспомнились мне сейчас, у советских дрессировщиков одна забота — артистичность и работе с животными. Это — такая же революция в цирке, как Государственное училище, подготавливающее мастеров манежа, как бесчисленные новшества, поднявшие советский цирк на недосягаемую высоту

ДЖИМ БРЕНТ

оставить комментарий