Иллюзионист.  Овчинников Сергей

Это случилось в Италии, на юге Апеннинского полуострова, в том месте, где через Мессинский пролив в хорошую погоду можно увидеть Сицилию.

Почему там? Просто потому, что те края необычайно красивы, и вечерами там хорошо смотреть с берега на запад и видеть, как на фоне багровеющих небес выделяется гористый островной силуэт. Говорят, что по европейским меркам та земля небогата, что живут на ней простые и доверчивые люди. Они искренне верят в чудеса невиданные, и совершенно равнодушны к чудесам повседневным, на которые так щедра их родина. Поэтому именно там, и нигде более, могла произойти эта необычная история.

Однажды ближе к середине осени, когда солнце, и без того быстро идущее в южных краях на закат, стало ввечеру падать совсем уж стремительно, по деревенькам Калабрии гастролировал небольшой цирк-шапито. В его труппу входило с десяток человек: жонглер, акробаты, рыжий арлекин, дрессировщик с мишкой и двумя мартышками, да сёстры-наездницы при четвёрке лошадей и жеребенке. Был еще фокусник-пропойца, но он почти не в счёт. Водители трейлеров, а по совместительству и рабочие манежа, по необходимости то перевозили, то перетаскивали реквизит. Сам хозяин шапито вёл бухгалтерию и ещё выходил на представления как конферансье. Он был родом из Бари, зимой предпочитал пожить дома с семьёй, а на тёплый сезон набирал маленький цирк из заранее ангажированных артистов, достаточно профессиональных, чтобы привлечь зрителя, но не слишком известных, чтобы запросить много денег за своё ремесло.

Не сказать, что возить по Италии цирк - дело очень прибыльное. Но Пьетро Нитти, а так звали владельца шапито, был человеком сметливым и хватким. Он всегда умел соблюсти свою выгоду, поэтому заработанного за сезон ему вполне хватало, чтобы сносно содержать семью и даже откладывать кое-что в банк. Нитти мечтал, накопив денег, выучить подрастающего сына на адвоката и выправить приличное приданое его сестре-близняшке. Скупым он себя не считал, и другие его таким не считали, - тем не менее, каждый новый сезон труппу приходилось обновлять чуть не наполовину: Пьетро свои интересы отстоять умел, и если наёмные артисты требовали от него слишком многого, то ругался с ними нещадно, а по окончании контракта расставался без сожаления. В самом деле, разве мало на свете циркачей?!

В этом году Нитти не везло. Обычно он умело сколачивал труппу, чтобы каждый из артистов, выйдя на манеж, мог удержать внимание публики. А зритель, конечно, любит зверушек, грациозных наездниц, сильных и ловких акробатов. Но ничто так не соблазняет, как возможность увидеть чудо, пусть простенькое, но чтобы было в нём нечто непонятное, загадочное. Поэтому гвоздём цирковой программы Пьетро Нитти всегда старался сделать фокусы. Да вот беда, не задалось на этот раз с иллюзионистом! Хорошо отрекомендованный фокусник на поверку оказался пожилым пьяницей, который если и умел что-то раньше, то уже давно позабыл. Он показывал старые, всем известные трюки и, кроме того, периодически уходил в запой, срывая представления. Пьетро дал себе слово, что при первой возможности прогонит алкоголика. Но разве отыщешь в середине сезона толкового мага и чародея? Они все при ангажементе и тоже на гастролях. А потому забулдыгу приходилось терпеть. До поры, до поры… Однако оказия всё не представлялась, уже и осень в разгаре, и осталось-то от силы месяц колесить по дорогам. А на представления иногда даже половины зала не набиралось, и что такое аншлаг, Пьетро давно забыл. Потому и прибыль нынче не та, что в прежние годы. Но вот, когда Нитти уже смирился с неудачей, произошло событие из тех, о каких говорят: Мадонна улыбнулась.

Цирк остановился в небольшом селении, живописно расположенном над обрывистым берегом Тирренского моря. Вокруг лежала поросшая кустарником холмистая равнина с вкраплениями крестьянских полей, виноградников и вьющимся поодаль шоссе, в бухте у берега покачивались рыбачьи баркасы, а в самом селении пыхтела чья-то новенькая маслобойня и, судя по отвратительному запаху гниющей рыбьей чешуи, дорабатывал свой век устаревший консервный заводик. Вдоль трёх улочек, расходившихся от центральной площади, вплотную друг к другу лепились домов триста, - так что можно дать два-три представления.

Водители трейлеров принялись за выгрузку скарба и установку палатки шапито. Подъехавшие на своих "фиатах" актёры вскоре присоединились к ним, а Пьетро Нитти положился на расторопность подчинённых и пешком направился в магистрат, развешивая по дороге афиши. На месте он учтиво представился мэру деревеньки, попросил помощи, дескать, шепните друзьям и знакомым, что прибыли очень хорошие циркачи, и посулил за это небольшую сумму. Потом вполне удовлетворённый результатами визита Нитти пошёл обратно на окраину села, где над домами уже поднялся тёмно-синий клеенчатый купол. Пьетро преодолел больше половины пути, когда сзади прорычал мотор, и человек на мотоцикле, проехав мимо, вдруг остановился метрах в пятидесяти впереди. Не к беде ли? Сердце Нитти тревожно ёкнуло, но он решился не отступать, хотя пропылённая, длинная, явно из дорогих машина с далеко выступающим передним колесом перегородила всю улочку. К её седлу был приторочен большой сундук: не саквояж, не рюкзак или чемодан, а именно сундук с высокими прямыми стенками; что добавляло мотоциклу внушительности, а Нитти - страха. Седок тоже не располагал к доверию: затянутый в чёрную кожаную одежду с металлическими заклёпками - байкер какой-то - он выглядел лет на сорок. Его длинные, русые с приметной проседью волосы были забраны сзади в тугой пучок. А когда побледневший Нитти подошёл ближе, то сумел разглядеть пронзительно голубые, но не оливковые, как у большинства местных жителей, глаза незнакомца.

- Эй, сеньор! По-моему, тебе нужен хороший фокусник, - грубовато начал тот. А потом, словно о решённом деле, добавил: - Представляешь, я сейчас совершенно свободен и могу с тобой поработать.

Ещё никто в такой форме не предлагал свои услуги Пьетро Нитти: обычно его просили, а тут навязывались. Он удивился, но виду не показал, и спокойно ответил:

- Допустим. Но не факт, что я тебя возьму, будь ты трижды фокусник! И потом, если нанимаешься, то потрудись представиться.

- Возьмё-ошь! Я Стефано Венгер, с севера. Не слыхал?.. Впустую хвастать не стану, лучше кое-что покажу.

Не слезая с мотоцикла, он сделал несколько округлых пассов, и большой мяч оказался у него в руках. Венгер оттолкнул его от себя, и мячик по мостовой поскакал под уклон, но, сделав несколько прыжков, растворился также загадочно, как и появился.

Подобного Нитти не наблюдал никогда.

- Как ты это делаешь?

- Секрет.

- Покажи ещё что-нибудь.

- Хватит. Остальное - на манеже. Ну что, берёшь в труппу?

В конце концов, Нитти ничем не рисковал: ни деньгами, ни репутацией. Ну, не доберёшь в кассу несколько тысяч лир, - не велика потеря. А вдруг новый иллюзионист взамен старого алкоголика поправит финансовое положение шапито под занавес года? И главное, в случае успеха уже сейчас можно оформить новый контракт на следующую весну. Короче, Нитти долго не раздумывал:

- Подкатывай через полчаса к моему фургону.

И каждый двинулся своей дорогой.

На представление пришло сорок два человека, что было не так уж и плохо. Распродав билеты, Нитти убрал вырученные деньги в переносной сейф и, переодевшись во фрак конферансье, ровно в семь часов тридцать минут вышел на манеж, чтобы объявить первый номер. Программа уже давно была тщательно выверена. Сначала, чтобы заинтересовать публику, появлялся жонглёр - весёлый и толковый парень, который в будущем, возможно, станет знаменитостью. Потом по кругу гарцевали на лошадях всадницы, раскачивались на трапеции и выстраивали живые пирамиды акробаты, выводил своего медведя и обезьянок дрессировщик. В паузах между номерами дурачился арлекин. Надо сказать, не очень смешно. А под занавес появлялся фокусник. Обычно представление длилось чуть больше часа и в меру восторженно принималось зрителями. Однако сегодня Нитти решился на эксперимент. Во-первых, он благоразумно не уволил прежнего фокусника, а вставил его номер между наездницами и акробатами. А во-вторых (по этому поводу Пьетро всё-таки волновался), самым последним должен был появиться новый иллюзионист. Венгер потребовал, чтобы перед его выходом прожектора направили в центр манежа на заранее поставленный столик, и чтобы ничего больше со светом не делали. Лишь потом по его сигналу должны были выключить лампы минуты на полторы. Нитти это не очень понравилось, но от твёрдо надумал рискнуть с новичком.

Объявляя последний номер, конферансье многозначительно произнёс, что в их представлении учтиво согласился выступить его друг, известный, приехавший с севера иллюзионист, который сейчас продемонстрирует нечто особенное. Поэтому от зрителей потребуется всё их терпение и внимание. И, не показав виду, что волнуется, Пьетро удалился с манежа, на который тут же вынесли столик и сфокусировали на нём свет. Сразу по ту сторону тента шапито взревел мотоцикл, и на арену через откинутый полог с улицы въехал Венгер. Проигнорировав попытки публики поприветствовать его свистом и аплодисментами, он просто соскочил с седла, спокойно подошёл к столику и начал сосредоточенно делать над ним какие-то замысловатые, объёмные движения руками. Вскоре зрителям это надоело, они зашикали, стали подавать недовольные реплики, и тут Стефано, словно отпуская кого-то вверх, поднял кисти рук и громко произнёс: "Свет!"

Стало темно. От неожиданности зал затих, а взглядам людей, по инерции прикованным к центру манежа, вдруг открылось то особенное, что обещал конферансье.

- Да это же воздушный замок! - раздался чей-то нечаянный и восхищенный возглас.

Действительно, удивительное видение теперь зависло над манежем. Чудесное, словно игрушечное строение с башенками, стрельчатыми оконцами, воротами в крепостной стене и деревьями за стеной замка плавало в воздухе. Окрашенное в тёплые, ласкающие глаз тона, оно испускало мягкое сияние, которое сквозь зрачки зрителей будто проникало в души и наполняло их чистыми, печальными или радостными переживаниями… Но скоро глаза стали привыкать к темноте, они уже различали вокруг привычные очертания предметов, и замок стал таять, растворяться, гаснуть. А когда, повинуясь последнему движению рук иллюзиониста, под купол взмыли белоснежные голуби, зажёгся свет. И на манеже ничего уже не было: ни замка, ни человека с мотоциклом. Только столик стоял на прежнем месте, и кружились над ареной две птицы.

Публика молчала. Люди не хлопали в ладоши, не шумели и вообще никак не выражали своих чувств. Некоторые заворожено смотрели прямо перед собой, а другие следили за полётом голубей - ведь только они оказались реальностью в этом необычном мираже. Потом все начали вставать со скамеек и молча покидать своды шапито.

Ночью Нитти никак не мог уснуть. Его донимали сомнения по поводу прошедшего представления. Это успех или провал? Стефано Венгер действительно поразил всех, и его, Нитти, в том числе. Подобного номера Пьетро отроду не видал, а равно и такой реакции от расходившейся из цирка публики. Успех или провал? Придут ли завтра люди на очередной сеанс или придётся сворачиваться и переезжать на новое место? А, кроме того, куда мог так бесследно исчезнуть из шапито Венгер? После выступления его никто не нашёл. Может быть, совсем куда-нибудь сгинул. Потому и не спалось Нитти. Только поутру, когда издалека послышалось тарахтение байка, Пьетро наконец успокоился и провалился в тёмное, без сновидений, забытьё.

Опасения Нитти были напрасными. На следующий день в цирк стремилось попасть гораздо больше народа, чем он мог вместить. И, чтобы не допустить давки, Пьетро вынужден был объявить, что выступления будут проводиться до тех пор, пока все желающие не насладятся замечательным искусством мастеров манежа и особенно тем чудом, которое творит в конце представления иллюзионист.

Нитти был очень доволен. Он даже не надеялся, что его будет ждать такой успех. Поэтому он приказал привести в порядок реквизит, вычистить костюмы и животных, чтобы во всём блеске предстать перед публикой. А когда служители, тоже пребывающие в приподнятом настроении, разбежались выполнять поручения, Пьетро истово перекрестился и возблагодарил Мадонну за ниспосланную ему удачу. Только Стефано Венгер оставался безучастным к этой суете и спал где-то в тени трейлера, укутавшись в старый походный плед и прижавшись плечом к колесу мотоцикла. Ему снилось то, что он видел ночью, когда после представления разъезжал по окрестным дорогам. А что он видел, - никому неизвестно.

Очередное представление тоже прошло успешно. Артисты, поймав кураж и рассчитывая на хороший гонорар в финале сезона, старались, что было сил. Даже бездарный фокусник был против обыкновения трезв, и ему удавались забавные манипуляции с картами. Зрители хлопали щедро, но ощущалось, что они с нетерпением ждут выхода иллюзиониста и гадают, что он покажет им сегодня…

Вместо двух-трёх гастрольных дней прошло больше недели, а зрители по-прежнему до отказа заполняли цирк вечерами и восхищённо смотрели, как после таинственных пассов Венгера в темноте возникали изумительные образы городов, замков, мостов, фантастических животных и космических кораблей. И потом, выходя из-под купола цирка под звёздную небесную сферу, люди спрашивали себя: что же это было, и каким же образом так бесшумно исчезал сам иллюзионист со своим большим мотоциклом?

Слух о необыкновенных цирковых выступлениях разнёсся далеко за пределы этой итальянской деревеньки. Желающие увидеть волшебство приезжали на автомобилях из соседних поселков, из Реджо-ди-Калабрия и даже приплывали на суденышках с того берега Мессинского пролива. И Пьетро Нитти, окончательно уверовав в своё счастье, настойчиво приставал теперь к Венгеру с предложением выгодного контракта на будущий год. Но Стефано посмеивался, дружески похлопывал Нитти по плечу и от прямого ответа уходил: "Всему своё время. Дай подумать". Однако причитающийся гонорар он требовал ежедневно. Да нет, какая тут жадность! Просто он никогда не загадывал, что принесёт следующий день.

В один из вечеров Венгер вышел на манеж и вместо того, чтобы деловито выстраивать в воздухе несуществующие здания, долго стоял возле столика, разглядывая лица сидящих в зале. Публика, вначале наградив его аплодисментами, теперь напряжённо ждала. Ждала того, что всего больше необходимо человеку на свете - чуда. Стефано хорошо знал это. Наконец, он, лукаво подмигнув курчавому мальчишке в первом ряду, стал медленно, плавно и долго вздымать руки, а потом указательным пальцем очертил стремительно восходящую спираль и вымолвил: "Свет!"

Среди воцарившегося мрака взорам зрителей предстала огромная башня, шпилем терявшаяся в вышине и переливавшаяся тысячами радужных искорок. По винтовой лестнице, опоясывавшей башенную стену, поднимался человек в потрёпанной кожаной куртке - всё выше и выше, пока не исчез где-то там, наверху…

А тем временем Стефано Венгер, оседлав мотоцикл, уносился по шоссе вдаль.

Овчинников Сергей, 17.08.2001.