Пути-дороги студийцев

Герои русских сказок размышляли на перекрестке   трех   дорог — по   какой   же   идти:   направо пойдешь...   налево   пойдешь...   прямо пойдешь... Каждая дорога была по-своему заманчива, каждая сулила свои радости и свои трудности.

В положении сказочных героев оказываются сегодня многие самодеятельные эстрадные коллективы. Мы говорим о тех из них, которые принято называть эстрадными теат­рами миниатюр. Сценка, интермедия, фельетон, скетч со­ставляют основу их репертуара, слову здесь отводится ве­дущая роль. Зрители идут на спектакли этих театров, ожидая в пер­вую очередь разговора о «своем»: студенты — о делах института, рабочие — завода, колхозники — селе, то есть того, чего обычно ждут от агитбригады или капустника. Однако беззлобная капустническая шутка все чаще усту­пает здесь место сатирическому обобщению, узко «ме­стная»   тема — темам более объемным.

Опытом доказано: зритель, поклонник своего коллекти­ва, с удовольствием будет смотреть пьесу, которая идет на профессиональной сцене, и в исполнении самодеятельного театра. А вот эстрадная программа Райкина или По­лякова в таком исполнении ему не интересна. От «своей» эстрады он требует «своей» темы. Это, так сказать, общее замечание. Для рассказа же о трех путях и о трудностях, с кото­рыми встречаются такие театры, мы умышленно выбрали три самодеятельных эстрадных коллектива, имеющих мно­го общего. Все они победители смотра художественной самодеятельности, все — студенческие. Их волнуют одни и те же темы, близки их творческие возможности.

Итак, дорога первая... По ней идет эстрадный коллек­тив Московского авиационно-технологического института. Он решил посвятить свою программу делам студенческим. И тут возникла наибольшая трудность: не оказалось своих авторов. Надо было составлять репертуар из опубликованных произведений, заимствовать его у профессионалов и самодеятельности. Но ни в эстрадных репертуарных сбор­никах, выпускаемых издательствами «Советская Россия» и «Искусство», ни в журналах о студенческой жизни почти ничего не найдешь. (Кстати, в подобном положении нахо­дятся заводские и сельские эстрадные коллективы. Напри­мер, Пленум ЦК КПСС прошел в марте, но ни в июне, ни в июле ничего не было опубликовано для репертуара, посвященного этой волнующей теме.) Театру МАТИ при­ходится довольствоваться веселыми сценками-анекдотами, которые, как и многие студенческие песни, передаются от одного поколения другому. Забыты их авторы, свободно варьируется текст. Сценки эти, взятые из студенческих капустников, не претендуют на глубину и остроту, на лите­ратурные достоинства. Тут все на поверхности. Но они забавны и, главное, — о  своем.

Есть и еще одна причина успеха репертуара, составлен­ного из подобных пустячков. Дело в том, что в театре есть интересные исполнители, обладающие двумя ценными ка­чествами: чувством юмора и чувством меры. Они «доигры­вают» ненаписанное в этих сценках, дополняют их множест­вом смешных и точно подмеченных деталей. В узнавании типичных ситуаций, знакомых поступков, интонаций и кро­ется главный секрет успеха эстрадного театра у зрителей-студентов. Но наступает момент, когда коллектив чувствует, что обилие смешного становится навязчивым, что спектакль делается однотонным, когда и артистам и зрителям начи­нает не хватать каких-то других нот — нот лирических, ро­мантических. Появляется стремление выйти за рамки капустника и повести более серьезный разговор со зрителем.   Видимо,   этим   и   продиктовано   появление    сценки

Сцена из спектакля «Целый вечер, как проклятые», эстрадной студии МГУ «Космос».

В ее финале участники спектакля создают на фоне знамени живописную скульптурную группу, «устрем­ленную в космос». Непритязательная шутливая програм­ма — и столь помпезный финал, к которому зрителя никак не подготовили, — лишнее подтверждение того, что надо обладать и чувством меры и тактом для удачного состав­ления программы из уже готовых материалов.

В театре МАТИ, устав бесконечно варьировать тему «экзамены — шпаргалки, шпаргалки — экзамены», включили в спектакль несколько номеров на «свободную тему»: сценку, высмеивающую бюрократизм и приспособленчест­во, и пародию на кинофильмы. А почему именно их? Ведь «свободная тема» неисчерпаема. Нельзя ли было найти более близкие, более волнующие молодежь вопросы? Ведь тогда бы спектакль не только развлекал, но и воспи­тывал, не только веселил, но и будил мысль. Не привлек­ла ли составителей программы лишь внешняя броскость этих сценок? То, что выбор репертуара оказался случай­ным, доказали в первую очередь сами исполнители: отор­ванные от «своей» темы, от хорошо знакомого и понятно­го материала, они потеряли обаяние, непосредственность, стали пользоваться чисто внешними приемами сценической выразительности.

Вот трудности, с которыми пришлось столкнуться само­деятельному эстрадному театру, создающему свой репер­туар из произведений, взятых «со стороны». По этому пути идут многие и менее опытные коллективы. Ими зачастую механически воспроизводится репертуар Райкина, Мироно­вой и Менакера, Мирова и Новицкого. Лишенные своего лица, своей темы, они становятся слабыми и беспомощными копиями профессиональной эстрады. В этих коллективах от­сутствует главный момент творчества — пусть маленькое, но художественное открытие. Вероятно, такие формы работы не нужны ни самодеятельным артистам, ни зрителям.

Второй путь самодеятельных театров миниатюр слож­нее— путь создания репертуара своими силами. Этой до­рогой вот уже несколько лет идет «Телевизор» — так на­зывают свой эстрадный коллектив студенты Московского авиационного института. Долгое время «Телевизор» бездействовал. Вернее, бездействовал для зрителей — за экраном же кипела работа, шли споры, готовилась про­грамма. Подобно разборчивой невесте, «Телевизор» никак не мог найти подходящего руководителя. И вот, после долгого перерыва — новый спектакль. В дни премьеры у дверей Дома культуры МАИ — толпа мечтающих про­никнуть в зал. Это студенты МАИ и МВТУ, МГУ и Пище­вого института. Увы, радужным ожиданиям не суждено было сбыться. И пусть не обижается на нас «Телевизор», но, рассказывая о спектакле, мы в первую очередь оста­новимся на его недостатках, так как они типичны для мно­гих самодеятельных эстрадных театров, создающих репертуар своими силами. Но прежде всего хочется отметить следующее. Если самодеятельный коллектив говорит о главном, волнующем, говорит смело, то ему можно про­стить и неопытность, и прямолинейность, и некоторую литературную слабость репертуара. Так бывало порой при встречах с сельскими агитбригадами. Не блистали художе­ственными достоинствами частушки, написанные участни­ками бригады тут же на месте выступления, подчас сух и информационен был конферанс, отсутствовала драма­тургия в сценках. Но речь шла о самом нужном, о кон­кретных делах и фактах. Участники выступали горячо, искренне «болея» за дело.

У «Телевизора» такой взволнованности нет. В програм­ме, конечно, говорится об экзаменах, шпаргалках, о про­изводственной практике, высмеиваются скучные собрания. Все это повседневность, будни, все это не может не вол­новать. Но ведь кроме будней у студентов есть мечты, есть большие раздумья о жизни, есть свое формирую­щееся восприятие мира. Дело не в выборе тем, — в конце концов, на материале тех же экзаменов и шпаргалок можно говорить о многом, — дело в узком, лежащем на самой поверхности решении этих тем, «Телевизор» выбирает тему не ради художественного обобщения, пусть даже небольшого, а лишь для того, чтобы поострить, позубо­скалить. Так появляются в программе три сценки, посвя­щенные «проблеме» преподавателей, которые ставят от­метки   «по   блату».   Можно   подумать,   что   «неправедные» педагоги — главный   вопрос,   волнующий   студентов.

Нет у «Телевизора» прицела на главное, а поэтому за­метнее становятся и другие недостатки. Один из них — неумение организовать материал. В большинстве случаев у авторов сценок отсутствует способность говорить кратко. Они настолько перегружают сценки смешными, по их мнению, деталями, что так и остается невыясненным, а о чем же все-таки идет речь. Вот один из подобных опусов — «Муза профсоюза». Студенты решают подготовить выступление художествен­ной самодеятельности, но оказывается, что певец охрип и может только свистеть, исполнительнице на арфе мать за­претила выносить арфу из дома и т. п. После серии острот по этому поводу решают поставить какую-нибудь траге­дию (следуют очередные остроты и на эту тему). Выби­рают «Ромео и Джульетту». Исполнительница роли Джу­льетты смешит публику ультрасовременными манерами. Репетиция начинается. Один из участников бежит в аптеку за ядом для влюбленных, но так как яда ему не продали, приносит другое средство уничтожения шекспировских героев: костыль (!?)   и  т.   д.   и  т.   п.

Правда, в спектакле, хотя и редко, мы встречаем но­мера, где детали отобраны точно, где все «играет» на основную тему, как это сделано, например, в сценке «Инквизиция». Мрачное средневековье здесь остроумно и метко ассоциируется с современными «инквизиторами» из студсовета, чинящими суд над «невинными жертвами». Нельзя простить «Телевизору» и то, что в своем стрем­лении смешить зрителя он иногда проявляет дурной вкус. Нельзя умолчать и о недостатках работы режиссера. Исполнители скованы, не умеют слушать друг друга. За­дача артистов осложняется тем, что они помещены в тес­ную коробку «Телевизора» и при этом большую часть сценического пространства занимает громоздкий стол — «необходимый» атрибут оформления всех сцен. Предель­но статичные мизансцены требуют особенно точного и яркого актерского исполнения, но его нет. Темп, в кото­ром идет спектакль, вял и замедлен.

По третьему, самому трудному пути идет эстрадная студия МГУ «Наш дом». Это путь самодеятельного коллек­тива в профессиональное искусство. «Нашему дому» на редкость повезло. Здесь с самого начала собрались талантливые режиссеры, актеры, авторы. Они прекрасно понимали друг друга, все были горячими энтузиастами своего театра, единомышленниками в твор­честве. Говоря сегодня о развитии советской эстрады, нельзя пройти мимо такого явления, как эстрадная студия МГУ. Спектакли «Нашего дома» будят мысль, будоражат, рождают споры. Учить зрителя думать, анализировать — это творческое кредо театра. Недаром с таким сарказмом высмеивает он в своем последнем спектакле «Целый ве­чер, как проклятые» бездумное, облегченное восприятие жизни.

С самого начала своего существования «Наш дом» взялся за решение «вопросов № 1» нашего времени. Но это не означало, что он перестал быть вузовским. Вечные студенческие темы — те же экзамены, распределение, со­брания — были и есть в «Нашем доме». Но на этих темах театр решает важнейшие для современного молодого че­ловека вопросы... Вот по солнечной дорожке, расставаясь, уходят в будущее старые друзья. А один не смог пойти со всеми, не смог подняться... О чем эта сцена? Неужели только о распределении молодых специалистов? Нет, не только. Она и о светлой юношеской дружбе, и о радост­ной готовности к подвигу, и о выборе пути в жизнь, о вер­ности   идеалам.

Война и мир, мораль и нравственность, искусство и ли­тература — все волнует «Наш дом». Но, берясь за решение столь серьезных проблем, он остается по духу своему молодым. Ему свойственно горячо и бесстрашно выходить на бой с косностью, лицемерием, мещанством, свойственно беспокойно (иногда даже впадая в крайность) искать но­вые формы. «Наш дом» — театр современного молодого человека, интеллигента, активно мыслящего, остроумного, влюбленного    в   жизнь. В «Нашем доме» многое умеют. Умеют быть предель­но лаконичными и выразительными. Выбегает на сцену актер: «А что я мог сделать один?» — негодует он. За ним другой, и тоже возмущенно восклицает: «А что я мог сде­лать один?» — затем третий, четвертый... И вот уже всю сцену заполняют молодые, здоровые люди, которые друж­но маршируют, скандируя: «А что я мог сделать один?» Вот и вся сцена, построенная на одной фразе. В итоге — сильное гневное обобщение.

В этом эстрадном театре умеют фантазировать, выду­мывать, умеют образно мыслить. Спектакли искрятся остроумными   находками. И, наконец, «Наш дом» умеет быть разным. Умеет быть и задумчивым и озорным, саркастическим и лиричным. И все это для него органично и естественно. Эту завидную способность быть разным театр проявил и в двух своих последних работах: «Целый вечер, как проклятые» — спектакль-гротеск, спектакль-диспут и «Тра-ля-ля» — спек­такль озорной, несколько кокетливый, в стиле детской игры, с песнями и танцами. «Целый вечер, как- проклятые» — страстное, гневное, проникнутое злым сарказмом раскрытие характера совре­менного мещанина, который не только смешон и жалок, но, что гораздо существеннее, социально опасен. Драматургия пьесы непривычна: никакой внешней интриги, ни­какого внешнего действия. Четыре человека разговари­вают, сидя за столом. Слово несет в этой пьесе всю смыс­ловую и образную нагрузку. Текст пьесы настолько афо­ристичен, образен, остер, что внешняя занимательность оказывается   ненужной.

«Наш дом» — театр, к которому можно предъявить такие же требования, что и к сильному профессиональ­ному коллективу. На наш взгляд, пока этим требованиям не отвечает актерское  исполнение.  Так,  в  спектакле  «Целый вечер, как проклятые» актеры «не вытягивают» пьесу. Да, они органичны, умеют оставаться естественными в са­мых неожиданных мизансценах, нигде не фальшивят. Для самодеятельного актера это много. Но для хорошего про­фессионала, да еще в гротеске, — явно недостаточно. Тут нужен актер яркой индивидуальности, острого сцениче­ского рисунка, эксцентричный.

Пожалуй, проблема воспитания актера в театре МГУ — сейчас одна из важнейших. В коллективе появились но­вые исполнители — их надо учить. Вероятно, неопытностью этих новичков можно объяснить и то, что всегда такой ори­гинальный коллектив, как «Наш дом», в манере исполне­ния нового спектакля «Тра-ля-ля» вдруг стал следовать да­леко  не лучшим образцам профессиональной эстрады. В чем же это проявилось? Замысел постановщиков спек­такля понятен: под маской наивных простачков, прикры­ваясь формой детской игры, говорить о весьма серьезных вещах. Неопытные артисты (особенно женский состав) ста­ли усиленно играть «наив», пользуясь при этом лишь одной краской: модной сейчас у некоторых эстрадных певиц милой, кокетливой, детской гримаской. Эти инфантильность и жеманство — нарочиты, навязчивы и не к лицу «Нашему дому»  с его высокой  романтикой  и  юношеской  чистотой.

Самодеятельных эстрадных театров миниатюр стано­вится все больше и больше. Вот почему мы так подробно и остановились на их поисках, на препятствиях, с кото­рыми они сталкиваются. Пусть различны пути-дороги этих театров. На каждой из дорог можно добиться успеха, рав­няясь на более сильных, помня, что творческие победы даются  лишь талантливым и дерзновенным.

И. ГОРБАТОВА

Журнал Советский цирк. Сентябрь 1965 г.

оставить комментарий