Рассказ

Цирк к нам редко приезжает, лет пять как не было. К нам в Горловку никто не приезжает. 

А  тут  нечаянно  вдруг  вижу  разноцветные  кибитки,  лай  собак,  крики  людей,  ржанье  лошадей,  никак  цыганский  табор  на  подходе.  Маленькие  трактора  с  большими  колёсами  так  и  снуют  по  площадке  туда - сюда,  туда - сюда,  а  пыль  столбом,  и  всё  как  в  тумане,  ничего  не  видать.  А  по  середине  мужчина  в  шляпе  стоит  и  матом  ругается.  Поругался  с  минуту,  гляжу  мачты  поднимать  стали,  а  то  они  здесь на  площадке  пятые  сутки  под  дождём  ржавели.

И  вот  этот  представительного  вида  мужчина, пудов  на  восемь  будет,  молодой ,  а  пот  так  и  льётся  из  под  чёрной  шляпы  по  розовым  щекам. Он  носовым  платком  шею  то  вытирает,  а  сам  матом,  матом  ругается,  за  дело  переживает.  Думаю  дай  подойду,  насчёт  постояльцев  справлюсь,  и  так  осторожно  говорю  ему,  вы видать  промеж  этого  цирка  начальником  будете?  А  он  не  поворачивая  даже  головы  в  мою  сторону  так  и  выпалил.

- Не  говори  мать,  чтоб  ему  ни  дна  ни  покрышки,  чтоб  он  на  моих  глазах  сгорел  синим  пламенем.

- Живу  я  тут  рядом,  может  кто  из  вас  расквартироваться  пожелает?

Он  не  задумываясь,  сразу  решение  принял.

- Я  тебе  мать,  дам  целую  трупу  акробатов,  хата  значит  говоришь  большая?.

- Большая,  большая,  и  своё  подворье  имеется.

- Оставь  мать  адресок,  к  вечеру  будут  тебе  постояльцы.  Сегодня  у  нас  четверг,  а  в  пятницу  премьера,  вот  хоть  разорвись  а  график  соблюдать  надо.  Семерых  тебе дам,  а  может  и  всю  команду,  с  каждого  по  рублю  даём,  а  через  месяц  придёшь  меня  благодарить.  Народ  у  нас  молодой,  весёлый,   так  что  не  соскучишься,  вопросы  есть?  Вопросов  нет  я  так  и  знал,  а  сейчас  "шабаш"  начнется.

Я  было  собралась  домой,  а  тут  артисты  подъехали,  все  в  пыли  никак  из  автобуса  выйти  не  могут,  жара  да  и  разморило  всех.  Слышу  один  мальчонка  говорит - ну  и  площадка,  если  пройдёт  дождь,  будет  нам  грязи  по  колено.

А  начальник  в  ответ:  не  изображай  из себя  гнилого  интеллигента,  бери  свои  шмотки  и  шуруй  вон  за  той  женщиной,  а  то  с  адресочком  вмиг  переиграю,  и  поедешь  у  меня  как  миленький  на  другой  конец  города.  А  тут  частный  дом,   сеновал,  парное  молоко,  утром  петушок  разбудит.  Вот  так  и  расселились  мои  квартиранты.  Всю  неделю  как  красные  девки  жили,  с  утра  на  акробатику уходили,  днём  отдыхали,  вечером  на  арене  выступали.  А  потом  у  низ  была  зарплата.  К  обеду  на  площадке  народ  собрался,  громко  говорили,  смеялись,  радовались,  потом  разошлись.  Пришли  они  домой  с  первыми  петухами.  Тот  мальчонка  что  на  сеновале  спал,  худенький такой,  у  двух  других  на  руках  висел,  сам  идти  не  мог  видать  ноги  отказали.  Я  думала  случилось  что,  вышла на  крыльцо  и  говорю:  может  скорую  вызвать,  а  то ведь  и  до  беды  не  далеко?  А  другой  видать  старший из  них  отвечает: скорую  мать  к  больному  вызывают,  а  он  не  больной  а  просто  выпивши,  вот  выспится,  к  утру  как  огурчик  будет.

- Да  что  же  так  его  не  уберегли,  видать  лишку  выпил?

- Всем  разливали  поровну, у  нас  без обману,  а  тут  как  назло  жара  страшная,  да  ещё  не ел  целый  день,  вот  его  и  развезло.

- Да  разве  можно  так  при  вашей  то  профессии?

- Только  так  и  получается,  мы  же  мать  не  алкоголики.  Вот  он,  и  указал  на  мальчонку,  два  с  винтом на  колонну  делает,  ему  чтобы  освоить  такой  трюк,  от  всего  земного  отказаться  следует.  Вот  и  получается,  что  он  не  может  позволить  себе  перед  обедом,  стакан  сухого  вина   для  аппетита  выпить.  Он  на  будних днях  воды  простой  и  то  не  может  вдоволь  напиться.  Да  вы  не  волнуйтесь,  вот  увидите,  завтра  всё  будет  хорошо.

- Да  что  же  вы  так  не  бережёте себя,  при  вашей  работе  одного  риску  вон  сколько.

- Нам  мать  риск  никто  не оплачивает,  нам  бы  сейчас  трюк  новый  выпустить,  обкатать, да  за рубеж  съездить.  Поизносились,  приодеться  бы.

-  И  долго вот так мучиться  мальчонке,  ему  на  вид  лет  пятнадцать,  ещё  ребенок.

- Двадцать,  у  маленьких  всегда  так,  они  моложе  своих  лет  выглядят.

- И  что  мать  у  него  есть?

- Ну наверное  есть,  кто  то  же  его  рожал.

- Уж  больно  у  вас  как  то  всё  не  так,  не  так  как  у  простых  людей.

- А  как  сейчас  мать  у  простых  людей,  кто  знает.  Я  через  акробатику,  одни  потери  имею,  ни  кола,  ни  двора,  ни  жены,  ни  детей.  Да  мне  их  на  мою  зарплату  и  не  прокормить.

- А  может  сынок,  всё  бросить,  да  жизнь  сызнова  начать.

- Нет  мать,  жизнь  сызнова  начать  нельзя, у  каждого  свой  крест.  Мне  на  роду  видать  было  написано  к  цирку  пристать.

- На  том  наш  разговор  и  закончился.  А  на  другой  день  отоспавшись  на  работу  пошли,  а когда  пришли  с  работы,  долго  и  весело  вчерашний  день  обсуждали.  А  тот  мальчонка,  который  вчера  мертвецки  пьян  был,  всё  молчит  и  молчит.  Вот  я  и  спросила,  отчего   он  у  вас  такой  неразговорчивый?

- А  чего  ему  говорить:  отвечает  старший,  у  меня  их  десять  человек,  если  каждый  начнёт  говорит,  то  вся  репетиция  на  разговор  уйдёт.  Ему  не  говорить  ему  сальто - мортали  делать  надо.  Мы  вот в ту  осень  во  Фрунзе  работали.  Ах  какая  там  осень!  На  базаре  изобилие  фруктов  и  овощей,  я  такого  рынка  никогда  в  своей  жизни  не видел.  Отработали  мы  во  Фрунзе,  приходит  нам  разнарядка  в  Караганду,  а  там  снег  с  дождём  и  ветер  порывистый  во  все  щели  дует.  Кругом  грязь, шапито  разорвано,  а  с  колосников  ржавчина  в  манеж  капает,  воет  ветер  а  на  душе  щемящая  тоска.  Гляжу  а  мой  мальчонка  от  холода  зубами "танец  с   саблями"  Арама  Хачатуряна  выстукивает.  И  долго  он  ещё  так  о  цирке  говорил.  Прошло  ещё  недели  три  и  гастроли  закончились.  Всю  ночь  со  стороны  цирка  доносился  людской  гул   вперемежку  с  собачим  лаем.  Домой  вернулись  к  утру  все на  своих  ногах   и  ни  одного  пьяного..

- Ну  вот  и  всё  мать - сказал  их  руководитель - закончились  наши  гастроли, к  обеду  автобус  подадут,  а  сейчас   надо  кое - какие  пожитки  собрать.  Ценности  в  них нет  никакой,  да  и  без  них  оказаться  мало  приятного.

- Я  говорю  может  чайку  поставить,  вы  для  меня  за  этот  месяц  родными  стали.

Напоила  я  их  чаем  с  вишнёвым  вареньем,  они  много  говорили,  шутили,  смеялись.  Потом  подошел  автобус.  Долго  я  стояла  глядя  на  дорогу,  тронули  они  моё  сердце,  все  стройные,  ладные,  красивые.  Прошло  пять  лет,  а  я  их  часто  вспоминаю,  где  они  сейчас не  знаю.  Наверное  где  нибудь  за  границей.  Может  и  меня,  как  я  их,  добрым  словом  вспоминают.

 
Из книги Паяцы Владимира Фалина

оставить комментарий