Романтики песни

В Москве, в Музее музыкальной культуры имени Глинки, хранится гитара. Ее струны перебирала когда-то, аккомпанируя себе, цыганка Таня, которую так любил слушать Александр Сергеевич Пушкин.

На фото Рада и Николай Волшаниновы

Вольные напевы цыган любили и Лев Толстой, и Максим Горький, и Федор Шаляпин. Очарованные их поэтичностью, музыкальностью, темпераментом, эти великие люди отдали искусству цыганского народа дань в своем творчестве. Но увы, было время — и не так давно, когда цыганская песня, романс были почти вытеснены с концертной эстрады. На них лежал чуть ли не ярлык запретности. За последние годы положение, к счастью, изменилось. Исполнители таборных песен и романсов, мастера этого жанра прочно заняли свое место на эстраде, пользуются заслуженным успехом у нашего зрителя.

Среди тех, кто завоевал признание публики, Рада и Николай Волшаниновы. Все чаще появляются молодые артисты на экране телевидения, поют по радио. А их творческие вечера, прошедшие минувшей весной в концертных залах столицы, вызвали большой интерес общественности, мастеров искусства, всех ценителей цыганской музыки.

В чем же секрет такого успеха?

Обаяние молодости, говорят одни. Подкупающая внешность, замечают другие. Необычайная искренность, влюбленность в песню, утверждают третьи...

Да, все это у Волшаниновых есть.

И «эстрадная» внешность, и молодость, и «одержимость» песней. Поют они, как птицы, — легко, охотно, самозабвенно. И когда Рада, в ответ на аплодисменты, говорит: «Мы будем петь столько, сколько вы захотите», — это не дежурная фраза, не «игра на публику». Пение доставляет Волшаниновым огромную радость, удовольствие.

Но всего этого было бы далеко недостаточно, если бы природная одаренность не подкреплялась школой, упорной работой над собой. Только такое сочетание рождает истинное мастерство, подлинный артистизм.

Есть такая немудрящая песенка — «Сумерки». Когда Рада поет:

 «Тихо  сумерки  спустились,
В небесах зажглась луна;
Табор в поле опустился,
Песня звонкая слышна»...—

происходит удивительная вещь. Воочию видишь картину табора, располагающегося на ночлег, зримо представляются шатры в лунном свете, ширь степных просторов, огонь жаркого полуночного костра.

Формально актерской школой Рады была студия театрального искусства, одна из тех полусамодеятельных студий, каких в Москве лет десять назад было несколько. Но учится, постигает секреты мастерства она каждый день. Первыми «уроками» были для нее еще в далеком детстве те песни, которые она слышала от матери — актрисы театра «Ромэн» Веры Золотаревой. Будучи подростком, она могла часами просиживать у своего дяди, известного гитариста Арсения Золотарева. Он играл для Рады цыганские мелодии, она тихонько напевала их.

А впоследствии, когда Рада и Николай уже работали в цыганском ансамб­ле песни и пляски, в молдавском джазе Шико Аранова, они учились у своих старших товарищей, осваивали по крупицам то, что стало затем их манерой исполнения, их творческим «почерком». И все же, если вы спросите Волшаниновых, кого они считают своим на­ставником, кому они больше всего обязаны, — вы услышите имя Сантины Ивановны Андреевой. Старейшая акт­риса театра «Ромэн», тонкий знаток цы­ганского искусства, вдумчивый педагог, она изо дня в день работает с молодыми артистами. Андреева кропотливо отби­рает для них репертуар, «ставит» песни, помогая по-новому «прочитать» их.

Природный вкус, чувство меры, глубокое проникновение в цыганскую пес­ню, старинный романс позволили Волшаниновым, я бы сказал, «облагородить» жанр. В лихой таборной песне разудалость никогда не переходит у них в разухабистость, грусть в романсе не подменяется душещипательностью, мелодра­матичностью. А ведь жанр, в котором выступают Волшаниновы, очень «провокационен»: стоит чуть-чуть «переборщить», не там, где надо, «нажать» — и вот уже слышат­ся нотки пошлости, дешевого надрыва. Взять хотя бы песню «Кони — звери», написанную Матвеем Блантером на сло­ва Ильи Сельвинского. Романтичный текст, стремительный припев издавна привлекали к ней исполнителей. Но сколько певцов стремились, да и сейчас стремятся, в этой песне ошеломить слу­шателя темпераментом, чуть ли не раз­бойным посвистом. И в результате хоро­шая песня приобретает какой-то кабац­кий налет, утрачивает заложенную в ней композитором искренность.

Николай Волшанинов поет ее мягко, подчеркивая не диковатый разгул страстей, а глубину чувства. И как песня от этого выигрывает! Если не ошибаюсь, Леонид Осипович Утесов, говоря о творчестве Волшаниновых, употребил слово «интеллигент­ность». Это, по-моему, очень точно ска­зано. Они действительно привнесли в цыганскую песню и романс высокую культуру исполнения, сдержанность, благородство манеры. Это позволило ар­тистам возродить многие «запетые» в свое время романсы. И сделали они это с блеском. Мне приходилось слышать «Нищую» в исполнении многих певцов (от Морозовой до Раисы Жемчужной), но такой выразительности, какой дости­гает Рада Волшанинова, я не помню.

Старинные романсы вообще очень удаются Волшаниновым. Они поют их с большим тактом, без приторной слезливости. Исполнение Рады и Николая сняло со многих из них налет слащаво­сти, мещанского надрыва. В репертуаре молодых артистов не­мало таборных песен. Очень драматично звучит в их исполнении старинная «Хасиям», звучит как исповедь о тяжелой цыганской доле, о тоске вечного ко­чевья. Свежо поют Волшаниновы и «Малярку» — ту самую, которую так любил Пушкин, «Мне звенят на зорьках буб­ны», «Метелинки». В их интерпретации этих произведений явно чувствуется влияние русских народных песен, от ко­торых они взяли лиричность и заду­шевность. О творчестве Волшаниновых хорошо сказал Джордже Марьянович:

— В их песнях есть душа, образ­ность, драматичность.

Известный югославский артист очень точно охарактеризовал манеру исполне­ния Волшаниновых. Песню они дейст­вительно играют, показывают. В этом, конечно, сказалась их многолетняя ра­бота в театре «Ромэн», общение с таки­ми режиссерами, как М. Яншин, С. Баркан, П. Саратовский, Анхель Гутьерес и другие. Вариант песни «За стеною две гита­ры», который исполняет Волшанинов, — это целая сценка продолжительностью в десять минут. В ней есть и речитатив и декламация, она требует особой актерской выразительности.

Николай справляется с этим превос­ходно. Искренне радуешься за молодого артиста, который, не пройдя професси­ональной школы, достиг многого. Ведь если Рада росла в театральной семье, получила образование, то Николаю при­шлось гораздо трудней. Воспитывался он в многодетной семье, его отец был организатором и председателем цыган­ского колхоза. Жили в захолустье, и музыкального образования получить ему не удалось. А между тем Волшани­нов не только певец и актер, но еще и превосходный гитарист...

Вокальный дуэт Волшаниновых, на­чавшийся в ансамбле Рязанской филармонии, существует уже более десяти лет. Он с каждым днем крепнет, и мы увере­ны, что его искусство будет и впредь радовать слушателей. Среди многих писем, которые полу­чают Рада и Николай, есть одно, присланное из Иркутска школьницей Верой Туровой. На конверте написано: «Р. и Н. Волшебниновым». Скорее всего, это просто ошибка, но девочка, мне кажет­ся, невольно оказалась близкой к исти­не. Рада и Николай Волшаниновы дей­ствительно волшебники песни.
 

ВИК. МАРЬЯНОВСКИЙ

Журнал Советский цирк. Ноябрь 1966 г.

оставить комментарий