Руки

В комнате, отведенной под артистическую, сесть уже было негде, а артисты все прибывали и прибывали. Концерт проходил в больнице для медицинского персонала.

Был праздничный день, и все мы устали. Ведь для артиста праздник — тяжелый день, но в этом концерте, несмотря на усталость, каждый с радостью готов был принять уча­стие.

Зажатый в угол, я сидел на металличе­ском вертящемся стуле и ждал своего вы­хода. Кругом стояли какие-то непонятные медицинские сооружения, выкрашенные белой краской. Их почти не было видно из-за огромного количества актерских шарфов, шапок, концертных платьев, дамских сумо­чек, чемоданов и портфелей. Было шумно, весело. Кто-то что-то рассказывал, кто-то просил выпустить его на сцену пораньше, кто-то ел, говоря, что это первый кусок в горле за целый день, кто-то объяснял что-то аккомпаниатору... Концерт должен был начаться через не­сколько минут, и конферансье старался со­ставить программу так, чтобы она шла, как говорится, без сучка и без задоринки.

— Любовь Баженова! Можете не торо­питься. Вы идете пятым номером, — обра­тился он к девушке, которая стояла непода­леку от меня и переплетала длинную русую косу.
— А вы, извините, шестым, — эти слова относились ко мне.

Коса у девушки была такая толстая, длинная и красивая, что я невольно спросил:

— Это ваша коса или?..
— Моя,  честное слово, моя. Всегда по­чему-то не верят, — она дернула себя за косу, — вот видите? — и улыбнулась.
— Теперь вижу. А не верят потому, что такая коса — сейчас большая редкость, — улыбнулся и я.
— Люба,  Любочка!  — раздался у две­рей чей-то голос. Девушка обернулась.
— Ах, простите, — и, быстро вынув из чемоданчика букет, подбежала к высокой седой женщине,
— Валентина Александровна, это вам.

Седая женщина улыбнулась.

— Что ты, что ты, сегодня тебе надо да­рить букеты.
— Нет, нет, это вам, — настаивала де­вушка.
— Ну хорошо, спасибо. А теперь не вол­нуйся, будь умницей. Все будет хорошо, я буду в зале.

И, медленно растягивая каждое слово, повторила:

— Я знаю, что все будет хорошо.
— Это, очевидно, ее педагог! — сказал я артисту, доедавшему бутерброд.
— Нет, это хирург, чудесный врач, который делает сложнейшие операции на связках. Люба лежала в этой больнице и сегодня впервые после операции будет петь — ответил актер.

Я посмотрел на девушку и вдруг увидел ее лежащей на операционном столе. Уви­дел, как умные руки хирурга быстро и точ­но делают операцию...

— Баженова! На сцену! — крикнул кон­ферансье.

Я пошел следом за ней и тихонько встал в кулисах. Девушка волновалась, щеки ее покры­лись румянцем. К ней подошел конферан­сье и шепнул: «Не волнуйся».

Мне видна была и часть зрительного за­ла. В середине второго ряда я увидел хи­рурга. Но нет, сейчас она не была хирур­гом. Я увидел женщину, просто седую красивую женщину. Ее руки — сильные и смелые — мягко лежали на коленях и вол­новались. Да, да, да, я видел, что руки вол­новались. Медленно, как бы успокаивая себя, пальцы одной руки вертели кольцо на другой.

Я не отрываясь смотрел на эти руки.

— Новиков: «Россия, родина моя!» — и конферансье ушел со сцены. Аккомпа­ниатор сыграл вступление. Сейчас должна была запеть Баженова, но вдруг... молчание.

Я увидел, как руки хирурга замерли. По­том пальцы переплелись и стали белыми-белыми... Я не мог оторвать от них глаз. Тишина... Баженова не пела. Волнение пе­редалось и мне. Аккомпаниатор снова заиграл.

Я боялся посмотреть на Баженову. А там, во втором ряду, пальцы не двигались — они были будто мраморные. И вот опять прозвучало то место, когда певице надо вступать. Руки дрогнули, раз, другой, слов­но говоря: «Ну, ну, ну, же!» И полилась песня.

А я вдруг увидел... Не знаю, но я уви­дел, как пальцы расслабились и руки глу­боко вздохнули. Вздохнули! У этих рук бы­ло сердце. Девушка пела. Песня лилась тихо, робко, так, будто Баженова шла по тонкой до­щечке, боясь оступиться. Потом она поня­ла, что может! Может! Может! И песня ок­репла, выросла, зазвучала уверенно, мощно.

Зал аплодировал. А я все смотрел на руки. Они лежали спокойные. Спокойные, уверенные и гор­дые, они не аплодировали. Не могли. Они очень устали, эти руки. Они отдыхали, что­бы завтра опять создавать новое чудо.
 

В. ДЕРАНКОВ, артист эстрады

оставить комментарий

СЭЦ. 11 - 68