С кинопроектором на эстраде
Эти записки принадлежат перу замечательного советского актера Георгия Борисовича Немчинского.
Его рассказ о создании и первых шагах эстрадного кинофельетона будет интересно прочесть нашим молодым актерам, режиссерам. Написанные около четверти века назад, эти строки актуальны и сегодня, юной эстрадной поросли есть чему поучиться у их автора — творческому горению, поискам и воплощению гражданских тем, активной любви к Родине. А может, записки подскажут и мысль о возрождении на эстраде интересного, таящего в себе большие возможности жанра?
На фото. Советский актер Георгий Борисович Немчинский
Материал подготовил к печати и представил в редакцию актер А. Громов. Кому из вас, дорогие товарищи, не знаком комплекс чувств, который охватывает при работе над новым номером? Хочется сделать что-нибудь интересное, яркое, чтобы публика хохотала, чтобы пресса хвалила, чтобы хозяйственники приглашали. Сотни тем, трюков и положений проходят перед вами, но ничто не останавливает на себе вашего внимания. То уже было, это скучно или пусто, то громоздко. Примерно такая же история произошла и со мной в начале 1929 года. Я горел желанием внести разнообразие в злободневный разговорный жанр эстрады. Мне хотелось, чтобы этот жанр, который подвергался вечным нападкам, зазвучал бы по-новому. Чтобы мысль с максимальной заостренностью доходила до слушателя. Чтобы серьезная политическая идея воспринималась зрителем легко и с интересом. И вот, наконец, найдено! Я решил остановиться на жанре эстрадного кинофельетона.
В те времена кино отставало от бурных темпов нашей жизни. С момента зачатия картины до ее появления на экране проходило столько времени, что успевало обветшать многое, что звучало в первоначальном замысле. С другой стороны, эстрада тоже переживала кризис, страдая обилием всяческих болезней. А что, если объединить эти два детища искусства, не повлияют ли они благотворно друг на друга? Форма кинофельетона сулила множество самых заманчивых возможностей. Я задался целью создать не случайный отдельный номер, а целый эстрадный жанр политически насыщенного сатирического кинофельетона, быстро реагирующего и откликающегося на последнюю злобу дня. Фельетона гибкого, легко поддающегося перемонтажу и добавлениям, вследствие чего вечером можно показывать на экране события прошедшего дня, сопровождая их соответствующим текстом. Целеустремленность с конкретностью подаваемого материала! Фиксирование подлинных фактов, сатирические приемы, построенные на противопоставлении текста и кинокадров, элементы юмора и патетики — все это должно было найти свое применение в кинофельетоне. А какой широкий диапазон: от сатирического кинорепортажа до эстрадного очерка с документальными кадрами. Техническое оформление должно быть по возможности не сложно и портативно, чтобы можно было выступать в любом помещении, без каких-либо долгих приготовлений. Фильм монтируется как из фильмотечного материала, так и из свежего специально для данного фельетона заснятого. Я мечтал о приобретении своего маленького съемочного аппарата. Строил планы устройства лаборатории, укладывающейся в чемоданы, чтобы самому можно было в срочном порядке снимать, проявлять и печатать небольшие куски наиболее злободневного материала.
Когда приблизительный набросок первого фельетона был готов, нужно было подумать о фильме и о проекционной аппаратуре. Одно из основных условий этого жанра — максимальная оперативность, а в те времена даже во многих крупных клубах не было киноустановок, не говоря уже о садах, концертных залах и театрах. Кроме того, надо было добиться, чтобы перед выступлением в программе не делать никаких перерывов для установки реквизита. После ряда поисков я приобрел небольшой кинокс Эрнемамана с прекрасной оптикой — короткофокусным (60 сантиметров) объективом. Много трудов было потрачено на то, чтобы переконструировать фонарь, добиться хорошего освещения. Также не сразу была сделана удобная складная рама для небольшого экрана примерно 180X150. Таким образом, все оборудование состояло из металлического аппарата в футляре, рамы в сложенном виде и чемодана, в котором помещались бобины, трансформатор, полотняный экран и коробка с фильмом. Один человек свободно мог нести весь этот багаж. Проблема портативности была разрешена.
Все приготовления делались за кулисами, нисколько не мешали ходу программы и отнимали всего несколько минут. Аппарат ставился за сукнами на любой маленький столик. Заправлялась лента. Вилка вставлялась в обычный штепсель, ибо при себе я всегда имел длинный шнур. Если не было штепселя, вилка могла быть присоединена к любому патрону соседней комнаты. Дело минутное. Разобранная рама с туго натянутым на нее экраном была наготове. И вот наконец я приступил к подготовке фильма. В поисках кадров приходилось целыми днями просиживать в фильмотеке, рыться в десятках тысяч метров так называемой битой пленки, идущей на смывку. Подыскивать материал в различных киноорганизациях среди лабораторного брака. Совместно с режиссером М. И. Померанцевым, очень помогшим мне в то время, мы целые дни проводили в поисках драгоценных кадров. Часто от кадра рождался сюжет. Одновременно с поисками материала постепенно подбиралась и своя маленькая походная фильмотека из кадров про запас, так сказать, заготовки, которые в будущем могли бы в случае надобности быть использованы. Впоследствии моим любимейшим занятием было посещение фильмотек. Во время частых поездок мне удалось неплохо ознакомиться с материалом Московской, Ленинградской, Киевской, Ростовской, Тифлисской и других фильмотек. И если мне вдруг нужен был тот или иной кадр, я уже знал, где его найти. Написав сценарий и подобрав кадровый материал, можно было переходить к монтажу. Первая вещь называлась «Вокруг света с киноаппаратом». Она представляла собой опыт эстрадного кинорепортажа и была сделана в форме отдельных сатирических сообщений со всего света. Это был каркас, рассчитанный на то, чтобы в любую минуту выбросить устаревший и вставить какой угодно новый сюжет.
Я решил показать мой первый фильм 29 апреля 1929 года на концерте в клубе Наркоминдела имени Воровского. Уверенно, громко прозвучали слова вступления. Погас свет, кадры замелькали на экране. Все шло великолепно. Публика прекрасно принимала каждый кадр. И вдруг, как говорится, на самом интересном месте, один из кадров остановился и неподвижно замер на экране, категорически отказавшись двигаться вперед или назад. Через секунду погас фонарь. За кулисами стояла зловещая тишина. Главный механик молча боролся с неожиданно закапризничавшим аппаратом. Однако еще через несколько секунд тишина за сукнами была прервана неясными звуками, напоминавшими не то скрежет зубов, не то подавленные всхлипывания. Тут мне стало ясно, что произошло нечто серьезное, и я попросил дать свет на сцену. Публика терпеливо и молча следила за происходящим, решив, что все так и задумано. Как оказалось, испортился движущий механизм из-за тряски в такси, на котором мы везли аппарат в клуб. Это был наш первый урок. Произведя необходимый ремонт, впоследствии мы уже не только тщательно проверяли аппарат перед каждым выступлением, но и везли его на коленях, как грудного ребенка. А доставлять его приходилось всяко: и в авто, и на извозчике, а часто нести несколько кварталов пешком.
Дальнейшие показы прошли без сучка и задоринки и положили начало работе с кинофельетоном, который постоянно пополнялся свежими кадрами, отражающими всякое более или менее выдающееся событие. Кроме того, вклеивались лица, знакомые той аудитории, где происходил показ. Это производило громадный эффект. Позже у меня собралась целая коллекция кинопортретов писателей, ученых, артистов. Из конферансье в разное время специально были засняты Амурский, Гаркави, Глинский, Гибшман, Орешков, Добрынин, Евгеньев, Плинер и другие. Показав номер в целом ряде московских клубов, в саду Баумана, в Харьковском саду, я поехал на гастроли в Ленинград. В конце декабря 1929 года в Нижегородском мюзик-холле я загорелся желанием приготовить кинообозрение города. Номер начинался с показа подъезда Нижегородского мюзик-холла. Затем по высокой лестнице я взбирался на крышу и делал вид, что якобы внимательнейшим образом осматриваю город и беру на заметку все интересное, что там происходит. Затем показывались всевозможные отрицательные и положительные городские сцены. В марте 1930 года горком эстрады направил меня в Союз металлистов для обслуживания перевыборной кампании фабзавместкомов. Я был прикреплен к Московскому отделению Всесоюзного электротехнического объединения. Здесь родился фельетон «Завком под огнем самокритики». Это был первый опыт производственного кинофельетона, созданного непосредственно на предприятии.
Вот отрывок из газеты «Труд» того времени: «На экране знакомые лица — члены производственной комиссии. Они роются на заводском дворе и что-то ищут. Крупным планом лозунг: «Нашедшего просят вернуть в заводоуправление». Оказывается, ищут контрольные цифры. Председатель и секретарь заводской редколлегии изображены в виде двух «сироток». Показан председатель завкома и другие. Все это приковало внимание рабочих к основным участкам работы на предприятии». В течение весны и лета 1930 года я сделал еще три вещи: «Насчет погоды», «Мирровой боевик» и «Прогулка по зоопарку». На заводе «Красный треугольник» позже я подготовил фельетон «О прорыве». В Ростове родился сюжет о заводе «Ростсельмаш». Вещь оказалась актуальной и вместе с тем доходчивой даже до мюзик-холльного зрителя, несмотря на специфику материала. По окончании гастролей в Ростове я показывал ее в Киеве и Харькове на коммерческих площадках. И что самое удивительное — это тридцатидневный показ «Ростсельмаша» в московском «Эрмитаже», где моим сноповязалкам и сенокосилкам пришлось конкурировать с дрессированными медведями и музыкальными эксцентриками. И, кажется, не без успеха.
После показа «Ростсельмаша» На одном из концертов, устроенных в Введенском народном доме Московским электрозаводом, культсектор завода предложил мне сделать кинофельетон на тему об этом прославленном предприятии.
Г. Б. Немчинский
Очерк был сделан в стихах. Был подобран весь хроникальный исторический материал со дня основания завода. Часть кадров была сделана по старым фотографиям, переснятым на кинопленку. Этот очерк отличается и обилием специально заснятого для него материала, так как в этом деле принимал участие подшефный электрозаводу «Межрабпомфильм». Вся лабораторная работа была также проделана на фабрике «Межрабпома». Очерк показывался непосредственно в цехах и вызвал многочисленные отклики со стороны рабочих.
После «Ростсельмаша» появился на свет фельетон-ревю «Обозрение Москвы» на тему о городском благоустройстве. Он встретил одобрительную оценку на страницах «Вечерней Москвы», где ему была посвящена статья «Московская эстрада в борьбе за чистую, культурную Москву». Примерно к тому же времени относится кинофильм «В огнях светофора». Красный сигнал на экране — останавливается движение на улице, в воздухе на мертвой петле замирает самолет, застывают птицы над городом. И лишь некоторые не подчиняются правилам. Осел с наглым видом переходит улицу, не обращая внимания на сигнал и свистки милиционера...
Мне хотелось в приподнятом, патетическом стиле рассказать со сцены о больших достижениях страны, о преобразованиях в бывших забытых окраинах России. И вот — «Азербайджан», появившийся в сентябре 1939 года. Выйдя на эстраду, я объявлял название очерка под звуки тары, кеманчи и бубна. Затем шли кадры (метров 40), показывающие быт старого Азербайджана. По окончании кинопролога я начинал чтение очерка: «У далекого Каспия, где колышется хлопок, где земля дарит людям свою черную кровь, где в степи бубенцами звенит караван — там Азербайджан. Черные вышки упираются в небо. Гигантские трубы ползут по песку — это Баку. Город мазута и нефти — Баку. Город ветров — Баку...» История революционного движения и волнующая героика сегодняшнего дня! Кадр идет параллельно слову: новая электрическая дорога, хлопковые поля, нефтяные вышки, сверкающие на солнце потоки черного золота...
Все мои выступления с кинопленкой, как правило, сопровождаются музыкой. Выступления на крупных стационарных площадках идут главным образом под оркестр и частично под рояль. Оркестровка сделана таким образом, что вещь разбивается на 2—3 части согласно реплике. Всего за 11 лет мной было создано свыше 20 фильмов для эстрады, в том числе «Красный треугольник», «Славный путь», «Москва-Москва», «На земле, в небесах и на море», «Юмор» и другие. На этом обрываются записи Г. Б. Немчинского. В 1941 году он вместе с другими артистами Московской эстрады добровольно ушел на фронт Отечественной войны и погиб за Родину.
Журнал Советский цирк. Июнь 1964 г.
оставить комментарий