С кого они пишут портреты

Нет, этот подзаголовок автор поставил не в ироническом и не в обличительном смысле. Свои сценические портреты театр берет из жизни, многообразной, отнюдь не простой. Вот самый краткий перечень объектов обличения: показуха, формализм, догматизм, вульгарный социологизм, хамство, хулиганство, глупость, штампованное мышление и все другое, что еще мешает нам в жизни и в работе.

Иногда коллектив идет уже хожеными путями. Но, всмот­ревшись повнимательнее, вы чувствуете, что и по хоженым путям он идет, как первопроходец! И в этом прежде всего заслуга драматургов. Спектакль «О, Маргарита!» — комедия-обозрение. Ну, сколько раз пытались на сцене решать вопросы «пережитков в со­знании людей»... с помощью нечистой силы?! Гоголевский черт, укравший с неба Луну, породил огромное литера­турное потомство! Автор В. Поляков не только не скрывает, но даже деклари­рует свое заимствование! Мефистофель, Фауст, Маргарита, Валентин — знакомые все лица! Но вот начинается спектакль. Выпускники «адской академии» идут в народ; пакостить по-крупному им уже не под силу, но по мелочам — они еще могут! Перед зрителем проходят сцены в школе, парке культуры и отдыха, на собрании...

Артистка Е. РЫСИНА в роли хозяйки комбината

Ну, сколько источили перьев сатири­ки по поводу вульгарного социологизма в преподавании литературы в школах? Сколько сатирических зарисовок начи­налось сакраментальными словами пре­словутого школьного сочинения: «Онегин — это продукт...» Но вот неза­метный поворот авторского ключика в миниатюре «Пушкин виноват», и все это обличает сам... Пушкин! Он, желая помочь ученице средней школы, выходит из портретной рамы, говорит о своем творчестве, и вдруг оказывается, что сам Пушкин совершенно не знает, что он хотел сказать тем или иным произ­ведением. Пушкин не знает, а препода­вательница литературы знает! Ибо для нее и Пушкин—«это продукт...» Миниа­тюра смотрится как художественное открытие, как будто никто и никогда не писал на эту тему.

Спектакль «Человек, который сме­ется». Миниатюра А. Галича и Б. Ласкина «Благородный поступок», история о том, как поднимается шумиха вокруг простого, честного человеческого по­ступка. Ну, сколько об этом написано фельетонов, куплетов, сценок?! Но устроить на сцене юбилей по поводу десятилетия со дня возвращения неким гражданином сумочки какой-то старуш­ке — такого еще не было! Настоящий юбилей — с докладом юбиляра, со схе­мами, показывающими «как было дело», с приветствиями пионеров, с кантатой в честь юбиляра, с выступлением его ученика и «продолжателя». Все это сразу поднимает миниатюру на большую сатирическую высоту.

А с какой подлинно сатирической злостью написана 3. Высоковским миниатюра «Снимается кино», где под обстрел попадают фальшь и лакировка! Нет нужды приводить другие при­меры. Их много, значительно больше, чем в других звеньях нашей эстрады. И это радует. Значит, отставание раз­говорного жанра на эстраде преодолимо, надо только им заниматься так же умело и квалифицированно, как это делается у В. Полякова (и, конечно, у А. Райкина!).

Артист 3. ВЫСОКОВСКИЙ в миниатюре «Сервис»

Один из девяти спектаклей театра называется «Вечер театральных паро­дий». О нем хочется поговорить особо. Театральная, литературная пародия давно уже перекочевала с профессио­нальной сцены в студенческие «капуст­ники» и на закрытые вечера домов творческой интеллигенции, став искус­ством «для своих». То, что осталось еще на эстраде, чаще всего не может назы­ваться пародией, ибо в куплетах и ин­термедиях, исполняемых почти всеми конферансье, нет даже попытки про­никнуть в существо пародируемого произведения или актерской манеры, а есть более или менее похожее подра­жание голосу Утесова, Райкина, Жарова, Гарина и даже... Георга Отса.

И вдруг целый вечер театральных пародий! В спектакле пародируются почти все виды искусства: опера, драма, оперетта, балет, телевидение. И к тому же еще чисто литературные пародии — на многих поэтов «хороших и разных», и не очень хороших, и на совсем одина­ковых. Прием в спектакле традиционен — это ревизия «Ревизора» или, другими словами, «Ревизор» в разных жанрах искусства. Но какие удивитель­ные находки сделал театр на этом про­топтанном пути? И лучшая из них — это, конечно, пародия на многочислен­ные детективные пьесы (и не только пьесы!). Думается, театр спас многих своих собратьев от неиссякающего по­тока детективной макулатуры, высмеяв с такой злостью, так талантливо драмо-дельские приемы, режиссерские ухищ­рения и актерские штампы!

«Вечер театральных пародий» очень весело принимается зрителем, хотя, на наш взгляд, он уязвим. Дело в том, что все его пародии несколько опрокинуты в прошлое. Здесь театр изменил своему принципу злободневности. Мы не видим в спектакле того, что является сего­дняшней злобой дня на театре. Разве не дают оснований для пародий модные «укороченные» двухактные пьесы? А так называемый театр жизненного потока? А пресловутый «бормочущий реализм», бесстрастное проговаривание текста, когда все силы зрителя уходят на то, чтобы хоть что-нибудь расслы­шать! Всего этого не заметил театр. А жаль! Это — его хлеб!

Но есть к театру претензия и поваж­нее пародийного отставания. И, думается, настало время ее высказать. Московский театр миниатюр даже в афише не де­кларирует узкосатирического направ­ления. Но на сцене именно так и происходит: главное оружие театра сегодня — это гневное слово сатиры. Это хорошо, это нужно, но это не решает всех задач. Где же доброе слово о нашем человеке и его делах? Где позитивный юмор? Где светлая краска наших дней? Нет, автор отнюдь не призывает к пресловутой «дозировке» отрицатель­ного и положительного. Автор зовет от­ражать жизнь во всем ее многообразии, где хорошего куда больше, чем плохого!

И тут, в доказательство своей мысли, я хочу привести к Полякову — художественному руководителю театра Поля­кова-писателя. Несколько лет назад Вла­димир Поляков написал, а Аркадий Райкин прочитал фельетон-обозрение «Гостиница Москва». Все события фелье­тона происходили в «главной» гостинице страны. Здесь встречались люди со всей земли советской, шли короткие разго­воры и микросценки, а перед зрителем вставал обобщенный образ народа-воина, народа-творца, народа-труженика. И все это было сделано с теплым юмором, автор и артист как бы любовались своими героями, своей страной.

На этом фельетоне, ставшем поистине классикой эстрады, учились целые поко­ления авторов и артистов. Так зачем же Полякову-худруку отказываться от такого великолепного наследства Поля­кова-писателя? Такие фельетоны, сценки, миниатюры, пронизанные пози­тивным, положительным юмором, сде­лают программу театра шире, интерес­нее, точнее.


Журнал Советский цирк. Май 1966 г.

оставить комментарий