|
|
С Аланией в сердце
Под зажигательную музыку на манеж вихрем врываются всадники. Сделав круг, каждый из них начинает демонстрировать свои ловкость, силу и удаль, выносливость и проворство своих коней. Сложные, головокружительные трюки следуют один за другим. Упругие стойки сменяются стремительными обрывами, поражая зрителей, у которых от этой бешеной круговерти дух захватывает.
.jpg) Стремительно по кругу несутся лошади. Перед нами каскад необычных, сложных по исполнению трюков. И все это – в бешеном темпе. Не успевает один исполнитель закончить свой трюк, как на смену ему уже мчится другой.
Вот на полном скаку всадники с легкостью срываются с седла, перелетают вокруг шеи коней и вновь возвращаются в седло. Вот другой джигит на галопирующей лошади словно падает с седла почти под копыта коня, повисает на одной ноге, касаясь руками манежа. Ап! И он вновь в седле. А на смену ему – два других джигита, «нарезая» круги, поочередно соскальзывают с седла и оказываются под брюхом лошади. Сделав оборот, ловко усаживаются в седло. Еще миг – и перед нами колонна из трех человек, балансирующая на спине скакуна…
Когда я смотрел выступление джигитов, меня не покидало противоречивое чувство. Да, красиво, да, захватывающе. Но сколько подобных групп на наших манежах. Не копируют ли они невольно друг друга, не повторяют ли трюки и комбинации, становясь в какой-то степени безликими, однотипными?
Этими сомнениями я и поделился с руководителем увиденного номера, заслуженным артистом России Арсеном Батиевым.
– Главное, чего мы добивались, создавая этот номер, – объясняет Батиев, – это донести до зрителя атмосферу родного края – Осетии. Это первооснова. Да, в таком традиционном жанре как джигитовка все уже выдумано и перепробовано. И, конечно, трюки могут совпадать, но если нет атмосферы горской удали, нет любви к своему краю, если артист не настоящий джигит, а только играет его роль, то впечатление от номера у зрителя будет неполным. Все может быть на уровне, и лошадь стремительно несется по кругу, и трюки удаются, но нет той изюминки, которая заключается во внутреннем состоянии артиста.
 За 18 лет своего существования конный ансамбль «Алания» не раз получал «золото» на международных цирковых фестивалях.
Российских и зарубежных зрителей восхищали зрелищность номера, искрометность движений, темпераментность артистов.
Как отмечали критики многих стран, достоинство номера в высоком мастерстве, темпераменте, оригинальности непростых трюков.
Артисты продолжают традицию, зарожденную Алибеком Кантемировым, который первым перенес на манеж крупицу жизни родного края, познакомил мир с бытом и историей своих соплеменников. Его аттракционы напоминали маленькие праздники в горах, где бешеные скачки сменялись искрометными танцами, где джигиты показывали свое умение и сноровку.
– Вы и ваши артисты так залихватски выполняют трюки, что невольно возникает ассоциация – родились в седле.
– Образно говоря, так и есть. Ведь практически все джигиты рождаются в Алании, как в старину называли Осетию. Это у нас, можно сказать, в крови. Но в цирк я попал поначалу не наездником, а – танцором. В 1961 году к нам, в Орджоникидзе, приехал Михаил Туганов – подбирал мальчиков в свой конный аттракцион. Предстояла поездка в Японию, где за год до этого гастролировал ансамбль танца под руководством Нино Сухишвили и Илико Рамишвили. Оставшийся под большим впечатлением от зажигательных кавказских танцев, импресарио выразил желание, чтоб в номере была танцевальная вставка. И цель приезда Туганова была именно в этом – отобрать маленьких артистов. Я в то время занимался в танцевальном кружке Дома пионеров и выбор пал на меня. Так я в 11 лет попал в цирк. Через два месяца уже уверенно сидел в седле, работал в номере. В 1962 году Туганов ушел на пенсию и передал номер дочери, Дзерассе Михайловне. Я в этом номере отработал 25 лет, получил звание заслуженного артиста Осетинской АССР.
– И распрощались с цирком?
– Это было бы тяжело для человека, привыкшему к манежу, сроднившемуся с ним. Когда мне исполнилось 35 лет, пришло время уходить на пенсию. Но я не выдержал и года спокойной домашней жизни. Тянуло в цирк. А тут в Дагестан, на съемки фильма "Приключения храброго Хачбара" приехал Мухтарбек Кантемиров. Позвонил мне – помоги в съемках, есть каскадеры, но нужен мастер джигитовки. Две недели, которые я планировал поработать с ним, вылились в семь лет. Кантемиров в то время начал создавать конный театр и уговорил поехать с ним. Поначалу не было ничего, кроме самой идеи. Убедили председателя колхоза "Заветы Ильича" Красногорского района купить лошадей. И пока театр официально не был оформлен, все мы, будущие артисты театра устроились на полтора года в колхозе конюхами с окладом 90 рублей. Наш бригадир Мухтарбек Кантемиров получал чуточку больше. Конечно, было трудно, но так велико было желание, стремление воплотить свою мечту в реальность, что все трудности отходили на задний план. Прямо там мы готовили лошадей, репетировали элементы будущего каскадерского представления.
Через полтора года нас пригласили сделать небольшое театрализованное представление на открытии нового ипподрома в Гаграх. Устроители праздника высказали пожелание, чтоб сюжет представления соприкасался с историей и традициями Абхазии. Так в 1987 году родился первый спектакль театра – "Золотое руно", непосредственно связанный с мифом об аргонавтах, отправляющихся в древнюю Абхазию – Колхиду. Спектакль получился таким выразительным, таким убедительным, что многие приходили смотреть и сопереживать героям по нескольку раз.
После этого – гастроли в Болгарии, на Золотых Песках, в Германии, во Франции в 1989 году на фестивале нетрадиционных театров, взяли I место.
В следующем спектакль – "Россия в седле" я уже выступал постановщиком конных номеров. Режиссером был В. Жак. Сюжет разворачивался со времен древней Руси до наших дней. Героями спектакля были Три Богатыря, и у каждого из них – свое войско. Представьте себе парад, в котором участвуют 30 всадников с доспехами. Была и комическая сценка – пьяные гусары на лошадях. Я помог осуществить этот трюк. Лошади шатались вместе с «подвыпившими» всадниками, валились с ног.
– А как появился ансамбль «Алания»?
– В 1991 году я покинул театр «Каскадер», решил сделать свой номер. Это было почти нереально – отсутствие средств, да и обилие номеров джигитовки на манежах. Но решил не отступать. Поехал на родину, обошел друзей, занял у каждого по небольшой сумме. Так собрал необходимые деньги на покупку десяти лошадей, собрал штат 23 человека – служащих, наездников, танцоров. И начал репетиции.
В 1992 году номер был готов. В Кисловодском цирке, где на новогодних представлениях состоялась его премьера, он занимал полностью второе отделение.
Потом были шестимесячные выступления в парке Биллевард в Бельгии. По их завершении нас пригласили в Германию. Там, недалеко от Нюрнберга мы отработали целых шесть лет – в шапито, парках. В сезон давали по 200 спектаклей. Мы показывали необычный спектакль, своеобразное ковбойское шоу. Я подготовил его, исходя из опыта конного театра Кантемирова. Чего там только не было – прыжки через лошадей, танцы с кинжалами, рыцарские турниры. Всему этому предшествовала довольно долгая предварительная подготовка – перевод сценария на немецкий язык, запись фонограммы, пошив костюмов, изготовление бутафорского оружия…
– Бывает, что частые и длительные переезды плохо влияют на состояние животных. Да и на таможнях бывали инциденты, когда из-за отсутствия ветеринарных документов лошадей «арестовывали». Приходилось ли вам и вашим животным попадать в подобные условия?
– Да, однажды при въезде в Китай не выпускали наших коней, заперли в загоне на десять дней и не разрешали нам к ним приближаться. Но и из такой ситуации можно найти выход. По моей просьбе наш китайский импресарио каждый день покупал по нескольку тюков сена, договорился с пограничниками, чтоб перебросить это сено через границу и кормить лошадей.
Лошади – главное действующее лицо в нашем номере и поэтому мы делаем все, чтобы обеспечить им комфортное существование.
И убедительным доказательством этого были сказанные мне слова немецкого антрепренера Ханса Мартина: "Во всей Европе только у тебя отапливается конюшня". В зарубежных гастролях мы, мы много колесили по городам. И приезжая на новое место, мы в первую очередь обеспечивали «жилищные условия» нашим четвероногим партнерам. Это было одно из основных условий антрепренеру. Ведь участки, на которых устанавливают шапито, бывают разные – сырость, грязь. Я выкладывал на землю основательный слой соломы, затем – листы фанеры – это для того, чтобы не шел холод от земли. Ну и затем сооружали стойла. Конечно, антрепренеру это накладно – каждые два-три месяца менять солому, перекладывать фанеру. А еще – 250 литров солярки в сутки. Ведь вечером после представления в цирке отключалось отопление. А у меня прямо в конюшне стоял аппарат постоянного подогрева. И бывало вся программа (жили-то в тесных вагончиках) отмечала праздники, дни рождения у нас в конюшне – единственно теплом и просторном помещении. Здесь собирались вместе, накрывали столы…
 О лошадях Арсен Батиев может рассказывать бесконечно, ведь с ними связана вся его жизнь. За время работы, а в цирке он уже 50 лет, ни одна лошадь не была покалечена. Он – знаток конного дела, знает, как вылечить лошадь, как обучить новому трюку, как приучить к частым переездам и переменам конюшен.
И главное, он постоянно думает над изменением структуры номера, над совершенствованием композиции.
В том, что все задуманное будет воплощено, можно не сомневаться, ведь рядом с ним его партнеры и единомышленники, среди которых его дочь Лаура, и к которым скоро присоединятся внуки Эдуард и Тамерлан.
В 2003 году на ежегодном международном фестивале циркового искусства в Варшаве конный ансамбль «Алания» под руководством Арсена Батиева завоевал высшую награду – "Золотого клоуна". Это далеко не первая и, думается, не последняя награда замечательного коллектива, выступления которого радуют всех, кто любит цирковое искусство.
Николай АРАКЕЛОВ.
|
|
|
Подписаться на
рассылку сайта: |
|
|
|
|
RSS 
