Перелистывая путевой блокнот
ИЗВЕСТНО, что дьявол-искуситель может, перевоплощаясь, принимать облик людей вполне благонамеренных. Никто этому, конечно, не верит, но если в этом все же есть доля истины, то на сей раз он явился нам в обличье циркового фокусника. Зайдя в редакцию, он сел на любезно предложенный ему стул и принялся злоупотреблять нашим гостеприимством.
Знаете ли вы, — начал он, — о друзья мои, что такое тырса?
Что такое тырса, мы положим, знали. Но никто не хотел лишать гостя удовольствия, и мы позволили себе пошутить:
Это головной убор... Часть сельскохозяйственного агрегата... Музыкальный инструмент...
Ни то, ни другое, ни третье, — торжествующе возразил наш собеседник. — Тырсой называют смесь чистого речного песка и опилок, которой засыпают арену. Из гигиенических соображений раз в неделю её непременно обновляют — ведь манеж для нас примерно то же, что для вас стол, за которым вы работаете. Когда он опрятен, и дело спорится. Состояние манежа — это, если можно так выразиться, один из показателей, определяющих производственную культуру наших предприятий. Опытный артист, взглянув на манеж, безошибочно определит, как ведется дело в этом цирке, вот недавно я побывал в двух цирках — Омском и Казанском...
В одном опилки грязные, а в другом — чистые, — иронически подхватил кто то.
К сожалению, да! И не мешало бы как-нибудь вам самим в этом убедиться. Мелочи, если их замечать, зачастую оказываются весьма красноречивы. Но, я вижу, вам эта тема несимпатична... Разрешите тогда загадать вам еще одну загадку. Можно? Почему в один цирк артисты едут работать с удовольствием, а в другой с неохотой? В одном чувствуют себя как дома, а в другом как на плохой пересадочной станции?
Кто-то сказал:
Разные могут быть причины. А вы чем объясняете?
Я не объясняю — я спрашиваю, — улыбнулся наш искуситель. — Могу еще совет подать: садитесь на поезд и куда-нибудь съездите. Путешествия обогащают, и, случается, в поездках узнаешь нечто такое, чего не ведал бы, сидя в этой комнате даже на самом лучшем стуле...
Догадавшись, куда он клонит, мы стали хором ссылаться на загруженность текущей работой, но не тут-то было: наш гость уже простился и, уходя, прихватил с собой наше душевное равновесие...
Посоветовавшись, мы решили побывать в цирках, о которых шла речь в нашей беседе.
I. В КАЗАНСКОМ ЦИРКЕ
ЛЮДИ приобщаются к искусству ради высокого эстетического наслаждения. Цирк для зрителей — источник радости, светлых переживаний, неподдельного восхищения. Другое дело — критики (хотя, казалось бы, каждый критик — прежде всего тоже зритель).
Иной критик идет в цирк, как прокурор на заседание уголовной коллегии. Искусство для него — лишь повод для критических упражнений.
Жизнь по-своему мстит этим людям. Едва такой человек, зажав в запотевшей руке контрамарку, переступает порог цирка, его «установки» рушатся. Уподобившись простым зрителям, критик легкомысленно восторгается всем, что он видит и слышит, и постепенно начинает склоняться к мысли, что со времен его детства цирк сделал значительный шаг вперед. Грудь его распирают патриотические чувства, а в голове, тесня друг друга, уже роятся тезисы будущей рецензии...
По непроверенным данным, такая метаморфоза объясняется тем, что 98 критикам из 100 ничто человеческое не чуждо. Только этим, вероятно, и можно оправдать тот печальный факт, что .все их рецензии похожи на большую бочку с медом, в которую добавлена совсем маленькая ложечка дегтя.
Однако критиковать других рецензентов легко, а самому выступать в роли критика — особенно циркового — куда труднее. Стоит только начаться представлению — злосчастная человеческая непосредственность все губит: вот ты уж и восхищаешься, и смеешься, и аплодируешь... Некоторые, говорят, вынуждены даже смотреть представления по два раза: сначала «для себя» — так сказать, ради бездумного наслаждения «искусством смелых и ловких»; и только второй раз — уже «для рецензии». В общем, дело это далеко не простое, как кажется поначалу...
Нам, правда, было легче: писать рецензию нас никто не обязывал и мы, приехав в Казань и придя на представление, могли позволить себе роскошь наслаждаться без забот и печалей. Не наша вина, что нам это, в общем, не удалось...
ПРОГРАММА в цирке была неплохая.
…На арену вышли две девушки — стройные, хорошо сложенные, в чем-то неуловимо похожие. Это были тогда еще никому не известные Галина Петринская и Мария Фалеева. Они начали свое выступление синхронными упражнениями на двух трапециях, подвешенных над манежем, затем исполнили несколько красивых акробатических комбинаций на рамке. Их номер, по удачному выражению одного московского критика, отличается «поэтической ясностью действия». Нет ничего удивительного, что изящные, скромно державшиеся исполнительницы пользовались у зрителей единодушным признанием.
Как всегда, с блеском выступали акробаты-эксцентрики Вавиловы. Обычно эксцентрики, чтобы «оправдать» манеру, в которой они работают, вносят в номер элементы несложного сюжета: один из партнеров играет рассеянного чудака или «неумелого» исполнителя и страшно удивляется, когда у него что-нибудь выходит; иногда акробаты-эксцентрики изображают «маляров», «отдыхающих на пляже» и т. д. Однако найти сюжет, органичный для манежа, нелегко, а хорошо сыграть его средствами одной пантомимы, без слов, еще труднее. Это удается очень немногим; и сюжет пока остается поистине «ахиллесовой пятой» многих эксцентрических номеров.
Вавилова и Файертаг успешно преодолевают эту трудность; в этом им, кроме всего прочего, помогает и оригинальная конструкция аппарата, на котором они выступают, — большие часы с висячим маятником. Весь номер исполнители проводят в таком искрометном, вихревом темпе, что не захочешь — удивишься,
В представлении участвовали номера разных жанров. Н. Монкевич выводила дрессированных лошадей. Азербайджанские артисты Ширвани показывали фокусы. Отец и дочь Петлицкие демонстрировали эквилибр с першем на переходной лестнице, а В. Россини выступала с дрессированными кроликами и собачками. Паузы заполняли заслуженный артист РСФСР К. Берман, Д. Шнайдер и В. Ведерников. Заканчивалось первое отделение воздушным полетом Коневых — бесспорно, одним из лучших номеров этого жанра в настоящее время. Второе отделение занимал чемпионат классической борьбы.
ПРЕЗРИТЕЛЬНОЕ отношение к профессиональной борьбе стало чуть ли не признаком хорошего тона. «Я очень люблю цирк, но на эту программу не пойду: там сейчас борьба, балаган», — с бравадой, рисуясь, заявил нам ответственный сотрудник молодежной газеты в Казани. Оставим это заявление на совести данного журналиста, тем более что, желая подчеркнуть свою принципиальность, он обнаружил профессиональную беспринципность. Разве может работник комсомольской газеты хвалиться тем, что игнорирует одно из увлечений молодежи?!
Это фото, сделанное нами в Казанском цирке, хотелось бы подарить на память противникам борьбы
Но чем объяснить, что подобное отношение к борьбе проникло даже в среду цирковых артистов? Думается, тем, что нет ясного понимания места профессиональной борьбы в нашем цирке.
Некоторые утверждают, что борьба в цирке носит фиктивный характер и поэтому, дескать, не имеет права на существование. Да, сегодня это зрелище в известном смысле имитирует спортивное состязание, и профессиональная борьба в цирке утратила былое спортивное значение. Но, может быть, в этом не слабая, а сильная сторона цирковой борьбы! Почему никому не приходит в голову возражать, когда в цирке выступают турнисты, акробаты, велосипедисты?! Ведь и они решают задачи художественно-эстетические, зрелищные, а не спортивные. Смешно упрекать корову в том, что она не сепаратор.
К сожалению, в Союзгосцирке и Комитете по делам физкультуры и спорта нет ясной, согласованной позиции по вопросу о задачах и характере чемпионатов классической борьбы в цирке. Как мы узнали, в каждом городе коллектив борцов лихорадит от вмешательства местных организаций, по-разному определяющих его задачи. Кое-где доходит до угрозы вообще запретить выступления борцов в цирке!
В течение нескольких дней мы наблюдали за встречами на ковре, беседовали с борцами, провели конференцию зрителей. К каким выводам мы пришли?
Как всякое творческое объединение, коллектив артистов-борцов нуждается в художественном руководстве. Между тем до сих пор он ни разу не встречался с режиссером! Не менее парадоксально и то, что в Союзгосцирке наблюдение за его деятельностью осуществляют инспекторы, считающие профессиональную борьбу в цирке делом бесперспективным.
По нашему мнению, целесообразно преобразовать чемпионат классической борьбы в аттракцион классической и народной борьбы. Это оживило бы программу, позволило наиболее выигрышно использовать силы коллектива.
Нам кажется, что активизировать интерес зрителей к борьбе могло бы приглашение на гастроли борцов из других стран.
Можно практиковать и товарищеские встречи с борцами-любителями в клубах и спортивных залах по месту выступления коллектива. В Казани, например, огромный интерес вызвало участие в чемпионате земляка казанцев ивесшого в прошлом борца Николая Жеребцова (Вердена). В эти дни многие не могли достать билеты в цирк.
В коллективе немало артистов с хорошей спортивной биографией, подлинных энтузиастов этого жанра, отдающих цирку, пропаганде спорта все свои силы. Им нужно оказать поддержку и внимание. Если единственный коллектив борцов прекратит свое существование, это, на наш взгляд, будет лотерей для советского циркового искусства.
2. РАЗМЫШЛЕНИЕ ВСЛУХ
ВЕРОЯТНО, у каждого человека посещение Казанского цирка оставляло тягостное ощущение. Когда на следующий день после приезда мы познакомились с ним поближе, это чувство усилилось. Здание цирка, манеж и фойе, служебные помещения и артистические, двор и общежитие, в котором жили артисты, — все вокруг было запущено. Это был не храм искусства, а какие-то авгиевы конюшни. Не удивительно, что с окончанием сезона дальнейшая эксплуатация здания была вообще запрещена.
Об этом, вероятно, не стоило бы сегодня и говорить, если б положение в некоторых ныне действующих цирках, таких, например, как Сталинабадский, Магнитогорский, не напоминало бы о печальном опыте Казанского цирка.
В Минске два года назад вступил в строй цирк-дворец. Крыша его прохудилась, и пока ее заделали, фасад нового здания серьезно пострадал (директор т. Марусалов). Разве это порядок?
В Харькове при цирке три года назад построено добротное общежитие для артистов. Но почему до сих пор так неуютно в его номерах? В некоторых комнатах нет настольных ламп, не хватает скатертей; в стенных платяных шкафах не оборудованы вешалки; не проведено радио. В общежитии работает буфет, но многие артисты им не пользуются: ассортимент блюд в нем скуден, к тому же вечером, когда артисты возвращаются домой, буфет зачастую уже на замке. Почему-то никто не подумал и о том, чтобы иметь в общежитии библиотечку книжных и журнальных новинок. (Организовать ее помогла бы любая городская библиотека — нужно только желание.)
Подобные упущения в нашей работе, к сожалению, еще нередки.
Кстати, уголок с журналами или витрину со свежей газетой не всегда можно встретить и в цирке. Часто в фойе развешаны, где придется, портреты известных артистов (исполненные, надо прямо признать, весьма ремесленнически). Но почти нигде вы не увидите хороших «цирковых» фотографий, запечатлевших наших мастеров и молодежь на арене и под куполом цирка. А между тем разве в фойе нельзя устраивать интересные тематические экспозиции!.. Думается, что Музею циркового искусства в Ленинграде и редакции журнала «Советский цирк» пора проявить в этом добрую инициативу,
ПЕРЕД отъездом из Казани мы совместно с дирекцией и артистами провели в цирке зрительскую конференцию. Она началась после представления, и мы побаивались, что ввиду позднего часа желающих участвовать в ней окажется не много.
В конференции приняло участие, вероятно, не менее трехсот человек. Рабочие и студенты, инженеры и педагоги в своих ответах на вопросы анкеты, а также выступлениях высказали много интересных и тонких суждений об отдельных исполнителях и программе в целом. Говоря о своей любви к искусству цирка, они резко критиковали недостатки и выразили единодушное пожелание, чтобы каждый наш цирк был подлинным очагом социалистической культуры.
3. НА АРЕНЕ ОМСКОГО ЦИРКА
КОГДА мы узнали, что цирк в Омске — тоже деревянный и тоже старый, души наши ожесточились: стоило ехать за несколько тысяч километров, чтобы убедиться в этом. Сдав чемоданы в камеру хранения, мы отправились бродить по городу, пообедали и явились в цирк за пятнадцать минут до начала. В этот момент нам очень хотелось, чтобы зрелище, которое предстояло увидеть, предстало перед нами «в неприкрашенном виде». Так мы были злы и на себя, и на того, кто надоумил нас пуститься в этот вояж...
Директора еще не было. Мы прошли в фойе, напоминавшее широкую светлую галерею. Здесь, на стене, мы увидели три стенда: на крайних, называвшихся «СЕГОДНЯ» и «СКОРО», «в художественном беспорядке» красиво экспонировались цирковые афиши; на среднем — вырезки из «Крокодила» и других журналов. В зале работал буфет, было чисто и тихо. Несколько деревянных столбов, выкрашенных, как и потолок, белой масляной краской, с круглыми диванами вокруг них, как бы делили фойе на два больших интерьера. Вторая длинная стена была сплошь застеклена,
У одного из окон стоял человек — он был один и, опираясь на трость, задумчиво глядел в окно. На лацкане его пиджака поблескивал «Знак почета». Это был главный режиссер Александр Иванович Вольный, Когда мы подошли к нему, он не проявил ми дежурного удивления, ни показного оживления; «Видите, цирк у нас старенький...» И мы, уже умиротворенные, согласились: действительно старый, но, судя по фойе, чистенький и в порядке. Оказалось, что фойе пристроено сравнительно недавно.
Появился директор и пригласил нас в ложу. «С каких это пор журналисты, вроде ревизоров, являются как снег на голову, — пошутил он. — Так я вам, пожалуй, и гостиницы не достану»...
Стараясь составить о наших знакомых верное представление, мы, откровенно говоря, меньше всего думали о том, что нам будет показано на манеже. Ведь не секрет, что многие цирки довольствуются прокатом номеров. Ну, может быть, здесь нам дополнительно покажут какой-нибудь парад (в Казани и этого не было): артисты с флагами обойдут манеж и прочитают приличествующие случаю стихи. Конечно, в этом мы были неправы: самое точное представление о людях всегда дает их работа, даже в тех случаях, когда никакой работы нет...
ИТАК, никакого парада не было. Вместо этого на манеж вышла артистка в вечернем платье и сказала:
Одну минутку, товарищи! Мы задерживаем начало нашего представления на одну минутку...
И с живыми, выразительными интонациями продолжала:
Не верите? Вы правы. Действительно, мы часто слышим: «Подождите минутку»... «Одолжите на минутку»... «Ушел на минутку»... «Потерял минутку»... А терять минут не надо!..
Поэтому, не тратя лишних слов и уважая каждую минуту вашего отдыха, мы начинаем наше шуточное сатирическое обозрение. Оно так и называется «Минутку внимания»...
Минутку, гражданочка, — послышался скрипучий голос, и на арене появились два человека, которые вели под руки третьего, еле переставлявшего ноги.
Кто это? — удивился режиссер-инспектор,
Неужели не узнали? Георгий Эммануилович Карантонис! Очень ответственный работник!
Ответственный работник и так нализался...
«Нализался»! Нет у вас чуткости: у человека персональную машину отобрали!.. Ходить учится! Так, теперь левую ножку, Георгий Эммануилович... Правую вперед...
Затемнение. Музыка. Гонг. Свет. На манеже — старик со старухой.
Присядем на минутку, Настасья Филипповна! Хочу поговорить с тобой по душам... Я вчера понял, что женитьба на тебе была роковой ошибкой. Мы должны разойтись.
Чего, чего?
Разойтись, говорю, хочу!
Разойдись, милый, развеселись. Погуляй себе, а там и слать ляжем.
Я ухожу от тебя! Ты обмещанилась. Где твои прежние передовые идеи? До свадьбы ты была совсем другой.
До какой свадьбы?
До золотой. Ты мне такая не нужна.
Кто ж тебе нужен?
Евдокия.
Что ты все шепотом говоришь? Неужели нельзя погромче? Поразборчивей давай.
Ну хорошо, передаю по буквам. Мне нужна Евдокия: Елена, Василиса, Дора, Ольга, Капа, Инка, Яника...
Куда ж тебе, старому, столько?
Тьфу! Разве с тобой разведешься... Пойду выпью с горя...
Выпей, милый, выпей! Валидол на верхней полке стоит...
Оправившись от первой неожиданности, мы с интересом продолжали следить за тем, что происходило на арене.
После старика и старухи в манеже появились два спекулянта; их сменил клоун, долго искавший при свете всех прожекторов потерянную пуговичку. «Досталось на орехи» директору местной гостиницы, заведующему баней и парикмахерской и другим «героям» сатирического обозрения, И когда в финале на минутку взял слово зритель и поднес исполнителям цветы, все присутствующие присоединились к нему дружными аплодисментами. Вероятно, это была единственная сценка во всем обозрении, продолжавшаяся более минутки!
Веселый и динамичный, со вкусом поставленный и исполненный пролог сразу создал в зале атмосферу приятного оживления, и мы не заметили, как пролетел целый вечер с большой, в трех отделениях программой...
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ директор показывал нам цирк.
Михаил Захарович, а опилки в манеже у вас свежие? — полюбопытствовали мы как бы невзначай.
Раскин даже обиделся:
А как же! Каждую неделю привозим три-четыре машины...
Говорят, что свою службу в цирке Раскин начал простым шофером. Лет десять назад Омский горсовет выдвинул его на должность руководителя цирка, но Управление, не посчитавшись с этим, прислало своего директора, и некоторое время в цирке было, так сказать, двоевластие. Тот директор, который приходил на работу раньше, первым вешал свою фуражку на гвоздь и командовал: этот день был его. То ли Михаил Захарович чаще являлся первым, то ли местный патриотизм победил ведомственное упорство, только директором цирка в конце концов остался Раскин.
Можно отдать ему справедливость: вместе со своими ближайшими сотрудниками он сумел поднять старый Омский цирк, вернуть ему популярность и авторитет.
Как-то М. 3. Раскин и его заместитель по административно-хозяйственной части М, С. Цукерман рассказывали нам о том, как работают уполномоченные по продаже билетов. У каждого из них есть свои районы и предприятия, где они распространяют билеты.
Не ручаемся за достоверность этого, — заметили мы, — но, кажется, в некоторых цирках прибегают к помощи уполномоченных в критическое время, когда «план не идет», а вообще стараются пользоваться их услугами пореже.
Не знаем, как где, но у нас уполномоченные распространяют билеты на все программы, включая самые лучшие, «аншлаговые». Иначе зритель быстро потерял бы к ним доверие.
Экономия — экономией, — добавил Раскин, подумав, — но лишать людей работы, на которую они рассчитывают?.. Это было бы как-то даже... не по-советски...
И мы почувствовали: фраза эта сказана не для красного словца.,.
Так, наслаиваясь одна на другую, незначительные, на первый взгляд, мелочи формировали наше представление о руководителях Омского цирка.
4. ПАНТОМИМЫ И ОБОЗРЕНИЯ
ВЕЧЕРОМ мы смотрели представление во второй раз и сделали, к своему удивлению, неожиданное открытие: по составу номеров омская программа была значительно слабее казанской.
Неожиданное открытие навело нас на мысль, что постановка пролога, пожалуй, не была прихотью А. И. Вольного. Необходимость этого диктовалась художественными и, если угодно, производственными условиями. Именно злободневный пролог и оригинальное построение программы позволили режиссеру создать увлекательное, по-современному звучащее представление.
Свой вклад в это внесла, конечно, и труппа, в первую очередь артисты разговорного жанра: сатирики Тугаевы, коверные Д. Рагозин, Б. Галин м Г. Карантонис, клоуны-буфф Д. Зверев и С. Шестопалов.
В прошлом Александр Иванович Вольный — театральный актер и режиссер. Когда-то В. В. Маяковский разрешил ему одному из первых поставить «Мистерию-буфф» в Рязанском драматическом театре. Впрочем, это было очень давно: вот уже тридцать лет Александр Иванович работает в цирке. Здесь он и получил свой орден.
Вы, вероятно, заметили, что сценарий «Минуту внимания» был так называемого «каркасного типа»: он состоял из самостоятельных по теме миниатюр, объединенных общим вступлением. В цирке и на эстраде такие сценарии очень удобны: они легко позволяют менять частности без ущерба для целого.
В создании злободневных реприз и обозрений с А. И. Вольным постоянно сотрудничают местные авторы — В. Пухначев и С. Стрижев. Используется и репертуар, поступающий из Союзгосцирка. Среди обозрений, созданных на местные темы, можно назвать: «В нашем городе», «Крупные мелочи», «Где эта улица, где этот дом», «Минуту внимания». Постановка их в Омском цирке стала хорошей традицией.
Литературную композицию и режиссерский сценарий Вольный обычно делает сам, широко используя при этом разнообразные — и цирковые и театральные средства выразительности: клоунаду, музыку, слово, песню, пантомимические интермедии. Выбор форм определяется в зависимости от темы, состава участников, характера номеров каждой программы.
КАЖДЫЙ год в Омске осуществляются и крупные сюжетные постановки. Маленькие омичи очень любят новогодние спектакли: всегда новые и, конечно, веселые. В прошлом году им показали «Волшебное озеро» (сценарий Г. Коваля), во втором акте которого весь цирк как бы превращался в подводное царство.
Пантомимы, которые ставит А. И. Вольный, всегда о нашей жизни, ею порождены. Обычно они имеют развернутый сюжет, раскрывающий тему и в плане героического действия, и средствами политической и бытовой сатиры. Здесь, к сожалению, нет возможности рассказать об отдельных интересных находках и решениях — да и не в том суть. Главное то, что в этом цирке из года в год ведется большая постановочная работа.
Возвращаясь из Омска в Москву, мы уже не кляли так нашего искусителя. Можно было, пожалуй, даже помянуть его добрым словом: столько мы увидели поучительного, столько интересного узнали. А ведь все началось с пустяка, с какой-то «тырсы»... Впрочем, так, наверно, получается всегда, когда хочешь отгадать загадку, поставленную перед тобой жизнью...
...Прошел год. И вдруг: совсем недавно в редакцию снова вошел он. Трудно только сказать, был ли это тот самый, прошлогодний, или какой другой, но то, что явился ис-куоитель, мы поняли сразу. Людей, посягающих на ваш, душевный покой <и вмешивающихся в вашу работу, с каждым днем становится все больше, В этот раз он предстал перед нами в образе главного режиссера одного из наших цирков.
Братцы, — начал он еще у двери, — жизнь такая мне надоела, хочу переквалифицироваться в управдомы.
Что случилось? — улыбнулись мы. — Графа Монте-Кристо из вас не вышло?
Хуже! Директор замучил: ставить ничего не дает, по каждому пустяку ругаемся, а дела не делаем. Как другие худруки с директорами ладят, неужели у них тоже жизнь заполнена мелкой грызней по мелким вопросам? Случайно не знаете?
Кое-что знаем. (Мы вспомнили Омский цирк и переглянулись.)
Так расскажите. Прямо всенародно опишите — так, мол, и так. Один работает, а другой — нет. Отругайте так, чтоб и другим тошно стало. Прямо с меня и начинайте, а? — он умоляюще поглядел на нас.
С вас нельзя: вы не типичный. Но вы будете на очереди.
Буду ждать,— просиял он. — Не забудьте!..
А как ваша фамилия? — спросили мы, но странный посетитель уже исчез. Где ж его теперь искать?..
ТАКОВЫ, дорогие читатели, некоторые факты и соображения, которыми хочется поделиться в дни, когда советские люди, готовясь достойно встретить съезд строителей коммунизма, критически пересматривают достигнутое ради новых достижений.
Облекая свои заметки в пестрые одежды путевого очерка, мы надеялись, что, улыбнувшись, где следует, шутке, вы вместе с нами задумаетесь над вопросами, которые мы пытались поднять.
Б. БАИШЕВ
Журнал «Советский цирк» апрель 1961 г
|
RSS 
