В журнал идут письма - В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ
В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ    
 







                  администрация сайта
                       +7(964) 645-70-54

                       info@ruscircus.ru

В журнал идут письма

Группа штангистов спрашивает наш журнал, кто из прославленных бор­цов прошлых времен был физически самым сильным.

Начну с короткой, но поучительной истории. В середине тридцатых годов в «Вечерней Москве» появилась за­метка о некоем Гликине, рабочем одного из заводов, озаглавленная «Человек — подъемный кран». В ней говорилось о Гликине, как о челове­ке, обладающем феноменальной си­лой, способном отрывать от земли и переносить невероятные тяжести. Ког­да автор заметки спросил Гликина, не пробовал ли он свои силы в борьбе, тот «скромно» ответил: «Да где же мне найти противника?»

Эта заметка заинтересовала наших спортсменов, и было решено познакомиться с Гликиным. Ему предло­жили не бороться, конечно (бороть­ся нужно уметь), а исполнить такие упражнения, где прежде всего нуж­на сила: толкать ядро, поднимать тя­жести. И что же? Оказалось, что Гликин не в состоянии показать ре­зультат, доступный атлету первого разряда!..

Значит ли это, что Гликин не был сильным человеком? Конечно, нет. Но его сила не была силой спортсме­на.

Дело в том, что для сравнения си­лы нужно иметь объективный крите­рий. Для штангиста это очень просто: поднять снаряд по твердо установлен­ным правилам в строго установлен­ных условиях. Кто больше поднял, тот и сильнее.

Но как быть с борцами? Правда, многие из них (хотя бы тот же Заикин) до прихода на борцовский ко­вер выступали на арене в качестве «силачей». Но их трюки не были стандартными. Уже перед первой миро­вой войной борец — в особенности с хорошей репутацией — был исключи­тельно борцом, так как занятия штангой мешали его успехам в борь­бе: серьезная тренировка по штанге излишне перегружала мускулатуру, лишала ее требуемой гибкости и под­вижности.

Возьмем, к примеру, Гаккеншмидта. Ведь у него были мировые рекор­ды по штанге, но как только он вступил на путь борца, стал пользо­ваться штангой лишь в качестве одно­го из средств тренировки.

Поддубный никогда специально не занимался штангой. Но я знаю об одном из его трюков, который, не ко­леблясь, называю фантастическим. Он клал боком на стол двухпудовую гирю, брал ее за дужку и поднимал на полностью выпрямленной руке че­рез сторону вверх до того, что гиря оказывалась над головой. Самым по­разительным было то, что тело гири все время было прямым продолже­нием  руки.  Попробуйте это сделать!

Заикин в разговорах заявлял, что он преклоняется перед Иваном Максимовичем, как перед борцом, но считает себя физически сильнее его. Доказать или опровергнуть это невозможно: способа для объектив­ного сравнения нет. Для этого, каза­лось бы, им нужно было встретиться на ковре; однако это могло бы вы­явить победителя, но не более силь­ного физически человека!

Сейчас я постараюсь объяснить свое последнее утверждение. Для борьбы, конечно, нужна сила, а для чемпиона — очень большая сила. Но не только она требуется борцу. Нуж­на еще и быстрота и выносливость, позволяющие необходимое время со­хранять и силу и быстроту; нужна и ловкость и гибкость.

Все эти качества в совокупности и определяют физические возможности борца, все их и следует развивать. Но кроме этого нужна тренировка, дающая возможность овладеть бор­цовской техникой, т. е. умением са­мым эффективным и целесообразным способом использовать эти качества, все время оставаясь в рамках пра­вил борьбы. Нужно умелое распоря­жение своей техникой — способность приноровить ее к такому своему ка­честву, которое призвано играть у данного борца основную роль.

Вот почему совершенно беспочвен вопрос:  что важнее для  борца — сила или техника. Поддубный обладал огромной силой, очень большим ве­сом — в борьбе это важный ко­зырь — и в то же время был очень техничен, так как умел отлично ис­пользовать эти свои плюсы. Но его техника никак не была показной, и человеку, поверхностно разбирающе­муся в борьбе, она могла показаться примитивной.

В качестве противоположного при­мера можно назвать также превос­ходного борца, хотя и уступающего Поддубному, да и другим борцам мирового масштаба, — Георга Луриха. У него вся борьба была демон­страцией гибкости, быстроты, акроба­тичности, хотя и он был далеко не слабым атлетом. Его борьба была настоящим фейерверком приемов. Однако, к сожалению, я не могу при­помнить ни одной его схватки, кото­рая не была бы «шике», т. е. схваткой, заранее предусматривавшей не толь­ко победителя, но и приемы, которы­ми  эта  победа  будет достигнута.

Значит, и результаты на ковре да­леко не всегда выявляли преимуще­ство одного профессионала-борца над другим! Ведь нельзя забывать, что профессиональная борьба всегда бы­ла прежде и больше всего зрелищем. Крупный борец, выступая в чемпио­нате, прекрасно знал, какое место достанется ему. Если были борцы рав­ной репутации, такой вопрос обычно решался заранее. Эти обстоятельства обязательно принимались во внима­ние при составлении чемпионата.

Наиболее сильным противником Поддубного был, по-моему, галицийский поляк Станислав Збышко-Цыганевич. Они встретились в матче в Лондоне, и борьба закончилась дис­квалификацией Поддубного; резуль­тат, заставляющий задуматься, не был ли такой исход предрешен зара­нее, так как дисквалификация — вещь почти всегда довольно спорная.

Однако и ему не удалось добиться чистой победы над Поддубным, до наших дней сохранившим славу сильнейшего в мире борца.

Конст. НЕПОМНЯЩИЙ

  Здесь будет воздвигнута величайшая в мире камненабросная плотина высотой в триста метров

Здесь будет воздвигнута величайшая в мире камненабросная плотина высотой в триста метров. Сейчас строительство Нурекской ГЭС приобретает широкий размах. Строится и город таджикских энергетиков — Нурек.

Артисты Сталинабадского цирка взяли культур­ное шефство над стройкой и обязались регулярно давать выездные представления для строителей. Недавно состоялось первое из них. Свыше трех тысяч строителей с интересом смотрели выступ­ление артистов, демонстрировавших свое мастерство на специально построенной для этого боль­шой эстрадной площадке.

Б. ПАРАМОНОВ,

директор   Сталинабадского   цирка

Глубокоуважаемый тов. Венецианов!

С большим запозданием получил январский номер журнала «Советский цирк», был очень обрадован Вашей статьей в нем.

Мне, старому поклоннику и другу цирка, грустно, что конные номера в нашем цирке (я говорю о Таллинском цирке-шапито) до настоящего време­ни в загоне. Кони плохо вычищены, грязные копыта, не разобранные хво­сты и гривки, неприглядная сбруя (оголовья, подперсье, седелки) — по­трепанная,   небрежно  подогнанная.

Грустно и оттого, что конные номе­ра какие-то незавершенные, сырые. Мне кажется, что цирк по  своей ис­тории, по своим традициям, по своей исключительности должен быть и блестящим, и нарядным, и парадным. Ведь из всех зрелищ только цирк дает полную амплитуду самых разно­образных впечатлений, или, как теперь говорят, эмоций; только в цирке время заменяется мгновения­ми; только в цирке — подлинная ре­альность происходящего; только в цирке — полное содружество богов Олимпа — от Геркулеса до Мельпо­мены; только в цирке конь — ар­тист, — и все это должно быть и яр­ким и необычным!

Помню, еще мальчуганом    настой­чиво докучал  своему  дяде  (большо­му любителю цирка) просьбой прихо­дить в цирк заранее, этак за полчаса до начала, и сидел, вдыхая спе­цифический запах цирка, еще в полутьме   разглядывал   матово поблескивающие аппараты, тра­пеции и связки канатов и зами­рал в ожидании. Помню тради­ционное   начало — еще не при полном освещении   вольтиж, — как билось сердце в такт еканью селезенки коня.

Помню, с какой точностью, с какой собранностью сервировались конные группы (в цирках Чинизелли, «Мо­дерн», «Модерино» и в цирке Одес­сы), какие замечательные масти под­бирались: караковые, соловые, «иза­белла» — и каких необычных пестрот были пегие кони под панно. Кони были нарядны, на диво начищены, с шахматной доской на крупах, с чу­десно обработанными копытами. Все было необычно, торжественно, парад­но.

Понятно, что время унесло в Лету и кавалергардов, и кирасир, и гусар, и улан; понятно, что конница как та­ковая становится историей. Но конь еще не экспонат зоосада, и хотя тех­ника глубоко вошла в нашу жизнь, кони во многом: в цирке, в спорте, в сельском хозяйстве — еще очень нужны.

Еще раз примите самую искрен­нюю благодарность за Вашу статью: она более чем современна и свое­временна. Надо готовить артистов, надо готовить коней, чтобы наш цирк во всем отвечал и желаниям зрите­лей и  своим вековым традициям.

Н. ШЕНБЕРГ

г.    Таллин

Я не цирковой артист, даже не ра­ботник цирка — просто зритель и читатель журнала «Советский цирк».

С большим интересом, прочитал статью заслуженного деятеля искус­ств РСФСР тов. Венецианова Г. С. «О конном цирке» (1961, № 1).

Несколько слов в связи с этим.

Да, конный цирк должен занять до­стойное место в цирковой программе и нужно отойти от «классики» в ка­вычках — дать интересные увлекательные номера. Мне пришлось видеть Вильямса Труцци — сколько красо­ты, выдумки вносил он в свои выступ­ления наездника и дрессировщика.

Может быть я неправильно назову жанр, но мне вспоминается выступле­ние наездника, когда он стоя на од­ной лошади, в вожжах вел впереди пару — кажется этот номер называл­ся «Римская почта». Красивый номер. А его что-то очень давно не видно в программах.

Прав тов. Венецианов, говоря, что у большинства выступающих с высшей школой нет не только высшей школы, нет и правильной верховой езды вообще. А сейчас конный спорт в нашей стране все больше и больше развивается и больше появляется среди зрителей спортсменов-конников, которые строго судят эти цирковые номера.

Стыдно со стороны смотреть на вы­ступления   многих   артистов   в   этом жанре. Наездник высшей школы — это действительно фрачная роль, и нужно чтобы он носил «хорошо сши­тый фрак», а не фрачную ливрею лакея.

А вот восстанавливать амазонок, лично мне, кажется не стоит. Не будут ли смеяться и говорить, что ар­тистка не умеет ездить верхом. Ведь о том, что женщины ездили в седле боком, помнят очень немногие. А ви­дели женщин-амазонок еще меньше.

Джигиты в советском цирке нуж­ны — это национальный жанр. Но репертуар у них однообразный. И прав автор статьи о конном цирке, что нужно вывести на манеж националь­ные конные игры — кыз-куу, оода-рыш, кок-пар, цхен-бурти и многие другие. Если их, так сказать, театра­лизовать или, вернее, поставить по «цирковому», получится интересней­шее зрелище.

Нужна, конечно, и конная клоуна­да. Нужны и коверные на коне.

Откуда такое мнение, что конный цирк не нужен у нас?

Почитайте в этом же номере жур­нала статью Э. Кио о цирке Шумана. Есть ли в советском цирке хоть одна конюшня в 70 лошадей?

Вернуть конному цирку достойное место в программах следует. Это по­вторяют вместе с Г. С. Венециановым и Н. А. Никитиным многие, многие советские зрители, а в их числе и я.

Сергей ВОЛГИН

 г.    Кострома

С интересом ознакомился с поме­щенными в № 1 и 4 «Советского цирка» за 1961 г. статьями Г. С. Ве­нецианова и Н. А. Никитина о кон­ном цирке. Написанные профессиона­лами-знатоками эти статьи удачно дополняют одна другую. Оба автора сходятся на том, что у нас конные номера в цирке, к сожалению, не за­нимают того места, которого они по праву заслуживают. И я, как люби­тель цирка, вполне разделяю это со­жаление.

Наш зритель любит конные номе­ра; они действительно украшают цирковое представление. Например, программу «Дорогим москвичам» не­сомненно очень расцветили номера Т. Рокотовой и Г. Лапиадо (па-де-де), жокеев Соболевских и Н. Ольховикова. А отсутствие в программе армянского коллектива одного-двух конных номеров, по-моему, обеднило ее, привело к некоторому однообра­зию жанров.

Я позволю себе утверждать, что нашим зрителям больше нравится не конная дрессировка (даже если на манеже будет 24 «хвоста»), а номера наездников (конечно, высокого про­фессионального и художественного уровня).

Разделяя мнение уважаемого Н. А. Никитина в части конной дрес­суры, вместе с тем полагаю, что к числу наездников «высшей школы» можно вполне заслуженно отнести и Ю. Ермолаева.

Почему исчезли из наших программ такие эффектные конные номера, как «сальтоморталисты на лошади», «тандем» на 2—3 лошадях с барье­рами и херделем? Блестящих сальто­морталистов у нас много, затрат особых такие номера не требуют, а наши цирковые программы стали бы разнообразными и интересными. По­чему бы, например, не пригласить на гастроли олимпийского чемпиона по конному спорту С. Филатова?

Нужно, чтобы работники Союзгос­цирка не ограничились вежливым со­гласием, дескать, конный цирк — хорошее дело; хотелось бы, чтобы они практически содействовали подъему этого жанра. Как делать это, доста­точно конкретно сказано в статье Г.  С.  Венецианова.

А. ШКОЛЬНИКОВ, генерал-майор

г.    Москва

Журнал ”Советский цирк” август 1961г.  

 

 


© Ruscircus.ru, 2004-2013. При перепечатки текстов и фотографий, либо цитировании материалов гиперссылка на сайт www.ruscircus.ru обязательна.      Яндекс цитирования