Под куполом и на манеже
Не ищите в этой небольшой книжке забавных приключений, таинственных случаев, романтических историй, что так часто связывают со старым цирком, как, впрочем, и с цирком наших дней тоже. Книга старейшего артиста Федора Конева «Полвека под куполом цирка»1 написана сдержанно, строго, как строг классический цирковой жанр — воздушный полет, о котором в ней рассказано. Рассказано интересно, по-своему увлекательно, хотя автор нигде не старается украсить свое повествование, расцветить его необычайным, чем так полна была пестрая жизнь дореволюционного цирка. И если иногда он описывает какой-то случай, то делает это лишь затем, чтобы подтвердить свою мысль или передать колорит времени.
Да, книга не богата событиями, хотя в ней и описана длинная жизнь, полная творческих исканий. Но именно в творческой сосредоточенности, в рассказе о страстных поисках путей к овладению мастерством заключены ее особенности и главное достоинство. Скучные и подчас непонятные слова «специфика цирка» оборачиваются в ней интересной историей о юноше, мечтавшем стать воздушным гимнастом.
Встреча молодого артиста Федора Конева с известным воздушным гимнастом Леопольдом Матеусом и для нас, читателей, конечно, вопределенной мере, очень условно, становится школой познания профессии полетчика.
Шаг за шагом, начиная с манежа, ведет Матеус своего ученика, все время сдерживая нетерпение и порыв его, к мостику, укрепленному высоко под самым куполом цирка. И мы почти физически ощущаем то, что ощущает Конев, и знаем то, что знает он. И когда у него не получается и артист не знает, что делать дальше, мы, так же, как и он, ждем, что скажет Леопольд Иванович.
Главы, посвященные учебе у Матеуса и дальнейшим встречам с ним и Коврелисом (Василий Ковригин, также руководитель известного полета), представляются нам наиболее значительными, ибо в них вопросы технологии трюков, изложенные занимательно и в то же время с профессиональной точностью, органично соединены с раздумьями об эстетической стороне дела, о цирке как искусстве. Но сильные стороны книги, как это ни парадоксально, явились в известной мере и ее недостатком. Уж очень узок круг отображаемого. Взгляд автора почти не проникает дальше манежа, словно замкнут в тринадцатиметровом кольце. А ведь прожита жизнь длиною в семьдесят лет, и какие это были годы для страны и народа! Да и жизнь самого артиста — жизнь!
Что же касается непосредственно цирка, то и здесь автор слишком ограничил себя, «зажал», он чересчур избирателен в примерах. Несомненно, Конев видел сотни номеров различных жанров и среди них немало хороших, даже отличных, знаменитых. И об этом — или ни слова, или мимоходом, или до обидного мало, как, скажем, о несравненных Кадона. Видеть собственными глазами, да еще глазами профессионала, тонкого знатока и ценителя, номер, до сих пор непревзойденный по техническому мастерству и артистическому совершенству, рассказы о котором теперь звучат легендой, видеть это и написать об этом всего одну страничку!
Федор Конев был не только воздушным гимнастом, но и клоуном. Он рассказывает, как учился этому у известного тогда артиста С. Сержа (отца заслуженного артиста РСФСР А. С. Сержа-Александрова), как искал свою маску, образ, был и Рыжим и Белым, был комиком в полете. И вот он пишет: «Одновременно с полетом мы (Конев и его партнер Донато — первый создатель комического образа в воздушном полете. — А. Г.) репетировали антре. Он был Рыжим, я — Белым. Наш дебют состоялся в Ростове-на-Дону, в цирке Труцци. Испытание было очень серьезным, потому что до нас в городе выступали с огромным успехом знаменитые клоуны, любимцы публики Эйжен и Лепом. А известно, как трудно добиться признания после номера любимых артистов. Однако мы прошли в Ростове с успехом». И все. А что делали Эйжен и Лепом (тоже Рыжий и Белый), с чем выступали Конев и Донато, что отличало молодых артистов от признанных мастеров, как они завоевали успех в столь трудном положении — ни строчки. И вот мы смотрим в конце книги на портрет Конева в костюме и гриме Белого клоуна и не можем представить его на манеже. В воздухе под куполом цирка — да, на трапеции — да. Об этом он рассказал очень ярко и точно. А в манеже — нет, ибо мы, повторяю, так и не знаем, что же он делал и как. Хотя разговор о клоунском искусстве автор заводит не раз.
Но отмеченные недостатки не могут умалить достоинств книги, ее привлекательности. Думается, с особым интересом и пользой для себя прочтут ее молодые артисты. Успех книги делит с автором Л. Булгак, которая и помогла Ф. Коневу написать ее.
Издательство правильно поступило, снабдив книгу справками для читателей, данными известным знатоком цирка Ю. Дмитриевым. Они органично вошли в книгу, восполнив то, о чем умолчал автор.
А. ГУРОВИЧ
_________________________________________________________________
1 Ф. Конев, «Полвека под куполом цирка». «Искусство», М., 1961
Журнал «Советский цирк» июнь 1961