Воздушные гимнасты Папазо­вы

Очень трудно писать о цирковых друзьях. Трудно потому, что к друзьям привыкаешь и, находясь в непосредст­венной близости к этим людям, перестаешь многое в них замечать.

Их  недостатки  становятся   для вас  привычными, их  достоинства — сами  собой  разумеющимися,  а то, что вы знаете о них больше, чем другие, кажется вам настолько естественным, что писать об этом совсем уж ни к чему.

Однако я попробую это сделать. Мне кажется, что имен­но сейчас, когда мы находимся далеко друг от друга и не встречались уже несколько месяцев, это будет легче всего.

Журналист одной областной газеты пришел за кулисы. Он только что посмотрел программу и отметил ряд но­меров, о которых ему хотелось рассказать подробно. Он уже представлял себе, о чем будет писать, уже придумал заголовок рецензии и знал, что скажет ответственному секретарю редакции, когда тот даст на двести строк мень­ше, чем хотелось бы ему, журналисту.

Оставалось только воспользоваться почетными правами прессы и, пройдя за кулисы, поговорить с актерами полю­бившихся ему номеров. Это он и сделал.

Пробираясь закулисным лабиринтом, он вспомнил, как в первом отделении на манеж вышли три молодых человека в морской форме. Они были похожи друг на друга. Их объявили: «Воздушные гимнасты Папазовы!»

Номер журналисту очень понравился, и ему захотелось познакомиться с этими отважными ребятами.

Вы не скажете, как увидеть братьев Папазовых? — спросил журналист у проходившего конюха.

Папазовых? Четвертая гардеробная направо, — отве­тил тот.

Журналист поблагодарил и через несколько секунд уже стоял возле двери с надписью: «Папазовы». Из-за двери до­носился шум мотора и скрежет затачиваемого сверла.

Журналист еще раз перечитал табличку и нерешительно постучал. На его счастье, мотор в это время выключили, и робкий стук был услышан.

Войдите!

Журналист приоткрыл дверь и увидел какого-то челове­ка, лет сорока семи, в очках. Человек был одет в комбине­зон, видавший виды, и промасленную куртку. Он держал в руке штанген-циркуль и измерял какую-то деталь. В комна­те стоял верстак, на котором лежали инструменты, дрели, коробки с болтами, сверлами, гайками, шайбами и масса деталей неизвестного назначения. У стен были размещены собранные и разобранные колеса автомобиля, какие-то нике­лированные части, компрессор и два электрических мотора. Тут же была и наковальня...

Простите, пожалуйста, — сказал журналист. — Я ка­жется, не туда попал...

А вам кто нужен? — спросил человек в очках.

Мне нужны братья Папазовы.

Должен вас огорчить:   они уехали   обкатывать свой новый автомобиль, — сказал человек в комбинезоне.

Что, все трое? — разочарованно спросил журналист.

Нет, они уехали вдвоем.

А где третий брат?

У них нет третьего брата.

Простите меня, — вежливо   сказал   журналист. — Но вы что-то путаете. Я говорю о Папазовых.

И я о них говорю, — сказал пожилой человек, выти­рая ветошью руки. — Может быть, я смогу чем-нибудь по­мочь?

Нет,   —   ответил   журналист. — Мне    нужны   Папа­зовы.

Я Папазов, — сказал человек в комбинезоне и про­тянул руку. — Иван  Константинович  Папазов.

Тринадцатилетним мальчишкой Иван Папазов впервые переступил порог цирка. Это было в 1923 году в Красно­даре. Руководителю труппы Океаносу нужен был верхний партнер. Ему указали на самого отчаянного пацана на всей улице. Океаносу понравился крепкий загорелый мальчиш­ка, и «отчаянный пацан» попал в «артисты». Труппа Океаноса была настоящей школой. Через два с половиной меся­ца Иван Папазов уже работал верхним в тройке партер­ных акробатов. Ежедневные репетиции по нескольку часов подряд превратили обыкновенного парнишку в первоклас­сного акробата. И Папазов полюбил цирк. Полюбил нежно и серьезно. На всю жизнь. Это ему, Папазову, принадле­жала идея создания номера першей в труппе Океаноса. Это он Папазов, собственноручно сделав перши, отрепети­ровал номер с партнерами. В 1924 году в Москве, в Первом Московском цирке, продемонстрировал великолепный трюк: перш на плече у нижнего, средний одной ногой в петле, другой упирается в перш и держит в руках делающего стойку Ивана Папазова! А когда Океанос, артист громад­ного диапазона, решил создать номер «Акробаты на под­кидных досках», кто, как не Иван Папазов и его друг Гри­горий Раев, стал исполнять такие трюки, как сальто-морта­ле с доски на перш и сальто-мортале с перша на перш! До сих пор никем не повторенные трюки.

И когда труппа Океаноса стала называться «Меланж-акт Рольтон» и соединила в своем номере самые различные жанры, Иван Папазов был непременным участником и од­ним из ответственнейших исполнителей многих рекордных трюков.

Но шло время, и «отчаянный пацан» стал взрослым че­ловеком.

В 1930 году началась новая глава в жизни Ивана Па­пазова.

Папазов женился на дочери великолепного мастера цир­ка Болеслава Юзефовича Кох-Кухарж. Женой Ивана ста­ла Марта, одна из трех, уже в то время знаменитых, сестер Кох.

Разносторонние способности Ивана Папазова нашли до­стойное применение. Будучи очень музыкальным человеком, Папазов под руководством Б. Ю. Коха создал акробатическо-музыкальный номер «Сценка в парке». Партнершей его была маленькая Клара Кох. В то время, когда Марта Кох готовилась стать матерью, Иван Папазов заменял ее в но­мере   «Эквилибристы   на   проволоке».

Такое блестящее сочетание, как Б. Ю. Кох и Иван Па­пазов, было очевидным. Изобретатель новых номеров, пре­красный выдумщик цирковой аппаратуры, Болеслав Юзе­фович нашел в Иване Папазове незаменимого помощника, механика, который умел воплощать в жизнь идеи, казав­шиеся порой поистине фантастическими.

В 1932 году Иван Константинович стал отцом. Родил­ся сын Леон. А через семь лет семья увеличилась еще на одного Папазова. Маленького человечка назвали Вовой.

В 1942 году Болеслав Юзефович Кох подал заявку на не­виданный доселе аттракцион «Семафор-гигант».

Как и всякое начинание, в корне не похожее на привыч­ное, «Семафор» имел и своих поклонников и своих против­ников. Уж слишком необычно было все, что придумал Болеслав Юзефович!

Когда начались конструирование и постройка огром­ного аппарата весом в одну тонну, «на сцену» выступил Иван Константинович Папазов. Вот где в полной мере проявились технические способности этого человека! Па­пазов делал все. Он придумывал самые простые и остроум­ные приспособления, он спорил с инженерами и техника­ми и зачастую доказывал им свое превосходство. Он по­строил этот аппарат. Он построил сложнейший в цирке аппарат весом почти в тысячу килограммов и нашел бли­стательное решение, которое позволяет устанавливать в манеже этакую махину в течение трех минут силами четырех человек!

Шла война, было тяжело и голодно, росли мальчишки, семья работала два номера. Да, это было нелегкое время!

В 1944 году в Москве на Первом Всесоюзном смотре цирковых номеров заслуженные артисты РСФСР сестры Кох продемонстрировали великолепную работу на аппа­рате «Семафор-гигант», созданном талантом их отца и руками Ивана Папазова.

Подрастал старший сын Ивана Константиновича — Ле­он. Еще когда Леону было шесть лет, Папазов дал ему в руки молоток и научил, как нужно забить гвоздь, не по­падая молотком по пальцам. С тех пор занятия слесарным делом встали в один ряд с репетициями на манеже. То и другое делалось с полной отдачей сил и приносило свои заметные плоды.

Папазов решил отойти от существующих форм воздуш­ных номеров и придумать что-нибудь необычное. И когда Леону исполнилось одиннадцать лет, Иван Константино­вич впервые вывел его на манеж.

Нет, это была не обычная репетиция, когда под куполом горит дежурный свет, а на местах первого ряда сидят от­дыхающие актеры... Свет был полный, а от первого ряда и до последнего сидели люди, купившие билеты на цирковое представление.

Ах, как волновались все в тот вечер! Волновался де­душка Кох, волновалась мама Кох, волновались тети Кох, волновался папа, но больше всех волновался сам Леон... Да и как оставаться спокойным? В этот вечер Леонтий Папазов становился артистом советского цирка!

С этого вечера номер «Воздушные гимнасты Папазо­вы» прочно вошел а программы всех цирков страны. Но рос еще н маленький Вовка. Он тоже забивал гвозди, он тоже учился стоять на руках. А когда отец и старший брат делали что-нибудь в своем «цехе» и маленький Вов­ка брал двумя руками отвертку, ему никто не говорил: «Положи инструмент, не болтайся под ногами». Его тер­пеливо учили, как обращаться с этим инструментом, и находили ему маленькую, но полезную работу. И когда Вовка окреп, его начали серьезно и планомерно трениро­вать.

В 1951 году Леона призвали в армию. В тот же день, проводив Леона, вместо брата на манеж вышел Влади­мир Папазов. Так же как и восемь лет назад, вся семья Папазовых и Кох волновалась, следя за дебютом самого младшего представителя славной цирковой династии.

Прошло три года. Отслужив свой срок, приехал Леон. Еще задолго до его приезда Иван Константинович начал разрабатывать аппаратуру для одновременной работы трех гимнастов. Все было учтено. Был написан сценарий, придуманы трюки, вычерчен и почти сделан аппа­рат, но...

Последний трюк заключался в следующем: три гим­наста должны стоять на голове на трех трапециях, смон­тированных на раскручивающемся устройстве, и на враще­нии опускаться из-под купола на манеж. Так вот над механизмом вращения трапеций Папазовы бились около года! Шесть раз полностью конструктивно переделывалась эта часть аппарата, пока не были найдены необходимые условия для выполнения трюка.

В 1956 году Папазовы выехали на гастроли в Венгрию. Два месяца в цирке Будапешта они восхищали зрителей своей безукоризненной работой.

Вернувшись в Советский Союз, они начали готовиться к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов. А в 1957 году, когда депутаты молодежи всей земли съе­хались в Москву, Владимир и Леонтий Папазовы были награждены серебряными медалями и удостоены звания лауреатов Всемирного фестиваля. И не нужно жалеть Ива­на Папазова за то, что он уже вышел из комсомольского возраста и на этом конкурсе был просто партнером своих сыновей. Не нужно потому, что медали и звания его сыновей — это лучшая награда ему, отцу и педагогу!

В этом же году братья Папазовы своими руками одними из первых сделали мотороллер. Это была тяжелая и кропот­ливая работа. Ни книг, ни чертежей, ни инструкций у них не было. Были фотографии и рисунки мотороллеров, вырезанные из одного иностранного журнала. Прямо скажем, небогатое руководство к постройке неведомой тебе машины... Но мотороллер получился, и получился хорошим. Нет, не зря Папазов учил своих сыновей забивать гвозди, не попадая мо­лотком по пальцам! Не зря...

Но когда появились на улицах наших городов моторол­леры отечественного производства, братья решили сделать автомобиль.

Однако от этой мысли на время пришлось отказаться — предстояли гастроли во Франции.

И вот в 1958 году люди Парижа, Лилля, Марселя, Ниц­цы и Гренобля два месяца из вечера в вечер с замиранием сердца следили за работой трех молодых людей, одетых в морскую форму. «Браво, Папазовы!» — кричали францу­зы. Это была не обычная французская экспансивность, а истинное восхищение мастерством артистов советского цирка.

В этом же году Папазовы выехали в Германию. И каж­дый раз, когда они заканчивали свой номер, сдержанные немцы Берлина и Лейпцига становились очень похожими на французов Парижа и Марселя...

А в 1959 году братья Папазовы сделали автомобиль. Маленькая яркая машина необычной формы привлекала толпы народа. Люди стояли вокруг и гадали, из какой страны приехал    этот красивый    лимузин.  Высказывались

самые фантастические предположения. И никто не догады­вался, что «страна», в которой сделали эту машину, — ря­дом   за   углом,   «Цирк»   называется.

Но вот Болеслав Юзефович Кох вынес на семейный творческий совет сценарий нового номера и эскизы неви­данной аппаратуры. И работа закипела.

С утра до глубокой ночи, с перерывами на репетиции и представления, трудятся Папазовы над конструкцией но­вого аттракциона. Каждый занят своим делом. С тех пор как выросли Леон и Володя, обязанности в работе стали строго разграничены.

Владимир Папазов занимается расчетами и чертежами, Леон — электрикой, Иван Константинович — механик, осу­ществляющий общее руководство. Однако в этой специ­ализации есть и фактор взаимозаменяемости. Наверно, тем и сильна эта бригада коммунистического труда. Нет, мы не ошиблись, назвав так семью Папазовых. Мы в этом глубоко убеждены!

Но вот начались репетиции на новом аппарате, и выяс­нилось, что необходимо срочно что-то переделать. Переде­лали. Попробовали, и опять возникли доделки... Заново рас­считываются узлы, перечерчиваются детали, снова визжит сверло, вновь вспыхивает электросварка. Так бессчетное количество раз. Это труд, это творчество!

Новый номер Папазовых скоро выйдет на манежи на­ших цирков. Мы не будем ничего рассказывать об этом номере. Скоро вы все увидите сами.

Вот, пожалуй, и все... Остается только посочувствовать и разделить огорчение того милого журналиста из област­ной газеты, который, узнав все, что вы сейчас прочли, по­нял: на этот раз от обычной, почти написанной рецензии надо отказаться.

В. КУНИН

  Журнал «Советский цирк» июль 1961 г