Вспоминая боевые годы - В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ
В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ    
 







                  администрация сайта
                       +7(964) 645-70-54

                       info@ruscircus.ru

Вспоминая боевые годы

 

Перелистывая страницы моего фронтового блокнота за июнь 1942 го­да, нахожу запись: «Сегодня из мо­сковского госпиталя возвратился командующий армией генерал Рокоссовский. У Константина Константиновича бодрый вид; он совсем оправился после ранения. Рассказывает: когда стал выздоравливать, у него было очень много гостей с предприятий столицы, радиокомитета, консервато­рии. «Кто только не посещал меня: пожалуй, только из цирка никого не было», — смеясь, сказал  командарм».

Я предложил пригласить к нам ма­стеров цирка. Меня поддержал К. К. Рокоссовский.

В Москву выехал начальник Армей­ского Дома офицера т. Казанцев. Он встретил Карандаша,  и Михаил Николаевич сразу же загорелся желанием выехать с цирковым коллективом на фронт.

И вот 13 июля 1942 года к нам при­был цирковой коллектив. Он гастролировал целый месяц. Приехали Ка­рандаш, манипулятор И. Символоков, клоуны П. Есиковский с женой Гизой, акробаты-эксцентрики Ф. Хвощевский и А. Будницкий, музыкаль­ный эксцентрик Н. Тамарин, акробаты Поповы, танц-акробаты Энгель, певица Е. Мерцалова и баянист Н. Глебов. Художественными руко­водителями коллектива были Каран­даш и Н. Костромин, который вел программу.

Позже к нам на фронт приезжало немало цирковых артистов, но кол­лектив, возглавляемый Карандашом, был единственным в своем роде. Во фронтовых условиях он сумел обору­довать манеж, барьер которого был сделан из реквизитных ящиков. По­крытый дорожкой барьер, ковер на арене и прожекторы создавали иллю­зию настоящего цирка.

Первое представление состоялось на командном пункте  армии.

Успех артистов был огромный. Каждый номер встречался бурей аплодисментов. Необычное для фрон­товой обстановки выступление арти­стов заставляло бойцов вспомнить довоенное время, когда они со свои­ми знакомыми и родными ходили в   цирк.

Цирковые артисты выступали в ча­стях, а также в боевых порядках, непосредственно в окопах; здесь весь коллектив делился на небольшие группы.

Особенный успех артисты столич­ного цирка имели у москвичей — ополченцев 11-ой гвардейской диви­зии (бывшей 18-й дивизии народного ополчения Ленинградского района Москвы). Здесь выступали в каждом полку. Среди зрителей было много знакомых — частых посетителей цир­ка на Цветном бульваре.

Побывали артисты цирка и в гостях у бойцов, командиров и политработников 31-й гвардейской дивизии. В тот день дивизии было вручено гвардей­ское знамя.

Артистам бывало нелегко. Порой во время представления начинался об­стрел наших позиций противником. Однажды работник политотдела ар­мии, возвратившийся с передовой, сообщил, что в пути артисты цирка по­пали под обстрел и что Карандашу оторвало   ноги.

К счастью, это оказалось только слухом. Грузовая машина с цирко­выми артистами, которую повстречал наш товарищ из политотдела, дей­ствительно подверглась бомбежке с воздуха вражеской авиацией. Все быстро укрылись в лощине, и лишь Карандаш, уставший после вечернего представления, продолжал крепко спать. Он узнал о налете, когда уже стали рваться бомбы.

После этого случая Карандаш ввел в свою программу несколько фронто­вых сценок. Он выходил на арену и кричал; «Воздух! Ой, никак, рама!» (так бойцы называли разведыватель­ный самолет фашистов). И действи­тельно, тотчас появлялась рама. Толь­ко не самолет, а обыкновенная окон­ная рама. Ее выбрасывали Карандашу из-за «кулис» через занавес.

Разда­вался выстрел. Карандаш делал кас­кад, хватался руками ниже поясницы и извлекал оттуда большую пулю. Затем он панически бежал к первому попавшемуся дереву, срывал две ма­ленькие ветки и затыкал одну из них себе за пояс, другую за ошейник своей собаке Пушку. После этой маскировки Карандаш успокаивался, считая себя неуязвимым для враже­ских самолетов.

Вспоминается и другая реприза, придуманная Карандашом на фронте. Он выступал с партнером. Карандаш был  в  роли  часового.

Карандаш. Стой! Кто идет? Ваш пропуск?

Партнер. Затвор.

Карандаш. Да нет, у нас сего­дня не затвор, а ствол.

Реприза о часовых-болтунах очень нравилась бойцам: на представлении всегда  после  нее долго  стоял   смех.

Перед началом гастролей артистов политотдел армии дал указание всем командирам соединений обеспечить своих гостей возможно большими удобствами. Однако такая «директи­ва» была излишней. Бойцы не знали, как отблагодарить артистов, дарили им трогательные подарки, характер­ные для тяжелого 1942 года. В одной части гостям отдали ротный запас ма­хорки, в другой — истопили деревен­скую баню, в третьей — угостили бу­тербродами с толстым слоем сливоч­ного масла. Артистов кормили так обильно, что они шутя жаловались:

Мы скоро растолстеем и совсем не будем работать.

А Пушок Карандаша, которого за­кармливали бойцы, неоднократно всерьез отказывался выступать. Он пользовался особенным расположе­нием фронтовиков. Его ласкали и награждали железными крестами, привязывая их к хвосту.

Расставались с артистами как с большими друзьями. Долгое время в полках и дивизиях говорили о га­стролях артистов Московского цирка.

С тех пор прошло девятнадцать лет. Многие подробности забылись. Но недавняя встреча с Карандашом заста­вила меня вспомнить об этом ярком эпизоде в истории культурного шеф­ства работников искусства над Совет­ской Армией.

После возвращения в столицу, — рассказал   Карандаш, — на   имя   артистов, выезжавших   на фронт, из дей­ствующей армии в цирк стали поступать  письма.  Завязалась  переписка  с фронтовиками. С некоторыми  из них мы поддерживали ее до конца войны.

И сейчас, в 1961 году, эти письма хранятся в архиве Карандаша. На них почтовые штемпели 1942, 1943, 1944 и 1945 годов. Трогательные, дружеские письма.

«Разрешите передать вам и всему коллективу актеров Московского госцирка чистосердечный боевой привет разведчиков. Ваши выступления у советских воинов подняли боевой дух. Разведчики Свицков, Волков, Аввакумов, Круглов, Названов и другие».

Карандашу писали автоматчики, са­перы, артиллеристы, связисты. Но больше всего — пехотинцы.

Письма свидетельствуют о нераз­рывной связи артистов цирка с фронтовиками. Некоторые писали о том, что им некому и некуда писать и они рассчитывают на ответные письма Карандаша и других артистов цирка. И эти письма бойцы получали.

Писали Карандашу товарищи по профессии, в прошлом артисты цирка, сражавшиеся в рядах Советской Армии. Когда на фронтах наступил перелом в пользу Советской Армии, нашлось время для организации кон­цертов силами собственных цирковых ансамблей. Артист-фронтовик А. Брагин (Жар) просил помочь ему: во вре­мя передвижения он потерял рекви­зит,  рыжий   парик,  грим.

Бывший артист Центрального управления госцирков коверный клоун Очеретенко Георгий Яковлевич (Чар­ли Чаплин) просил выслать ему репертуар для клоунады-буфф.

Сохранилось письмо, написанное цирковым артистом Костюком в по­следний день войны — 9 мая 1945 года.

«У нас большое торжество. Кругом флаги. Гремит музыка. Радостно. На фронте стало совсем тихо. По­всюду веселые лица бойцов. Приятно нам, артистам, работать перед таким зрителем. С двумя товарищами ра­ботаю в новых номерах (крафт-акробаты) и с одним партнером еще номер (акробаты-эксцентрики). Хо­чется скорее в цирк, заняться люби­мым делом. Ежедневно мы обслужи­ваем тысячи бойцов. Работа почет­ная».

Давно уже закончилась война, но в памяти ветеранов 16-й армии на­всегда останется поездка артистов Московского цирка на фронт.

 

А. А. ЛОБАЧЕВ, генерал-майор   в   отставке,  член    Воен­ного    совета    16-й    армии

  Журнал «Советский цирк» февраль 1961 г
 

 


© Ruscircus.ru, 2004-2013. При перепечатки текстов и фотографий, либо цитировании материалов гиперссылка на сайт www.ruscircus.ru обязательна.      Яндекс цитирования