Зов цирка. Серафима Иосифовна Сосина

За кулисами Московского цирка стояла обычная деловая суета. Униформисты грузили на тележку большой ковер. Конюхи молча водили по коридору тяжело дышавших после разминки лошадей. С лестницы, ведущей из гардеробных, точно птичья стайка выпорхнула группа смеющихся девушек из кордебалета. Готовились к репетиции акробаты: проверяли перед выходом на манеж свою аппаратуру.
Привычный порядок за кулисами был внезапно нарушен появлением небольшого роста женщины с орлиным профилем и льняными волосами.
Здравствуйте, здравствуйте, тетя Сима, — радостно здоровались окружившие ее плотным кольцом молодые артисты.
Ба, сама Серафима Иосифовна Сосина к нам пожаловала, — приветствовали женщину старые униформисты. — Что, дома не сидится?
Не сидится, — отвечала улыбаясь Сосина. — Не могу без цирка жить. Я ведь в нем родилась.
...Так обычно говорят старые цирковые артисты, отдавшие свою жизнь цирку. Но Сосина действительно родилась в цирке. Это произошло в 1895 году в цирке Сципионе Чинизелли в Петербурге. Танцовщица на проволоке Эливия Киези-Сосина во время выступления на манеже неожиданно прервала работу и выбежала в гардеробную. Через несколько минут артисты услышали детский крик, возвещавший о том, что у известного русского прыгуна Алексея Сосина (Иосифа Ефремовича Сосина) родился четвертый ребенок — дочь Сима.
Цирк был для маленькой Симы не только местом ее рождения, но ее домом и школой, с ним связаны были ее первые жизненные впечатления.
Совсем маленькой ее укладывали спать в гардеробной. А когда девочка немного подросла, она со своими сверстницами, детьми артистов, бегала по цирку. Днем смотрела, как репетировал ее отец, впервые в мире исполнивший в партере двойное сальто, а вечером сидела на местах и дожидалась окончания представления, чтобы вместе с родителями идти спать а гостиницу.
В четыре года Сима уже дебютировала в пантомиме «Золушка». Юная маркиза была настолько мала, что не могла самостоятельно взобраться на кресло. А когда ей попытался помочь брат Шура, артистка неожиданно упала на манеж и расплакалась. Этот курьезный случай, впрочем, не помешал дебютантке через несколько минут танцевать мазурку со своим семилетним партнером. Это был ныне всем известный режиссер-инспектор Московского цирка Александр Борисович Буше. Еще тогда в своем красивом гусарском костюмчике казался он начинающей артистке импозантным мужчиной, и поэтому Сима, прикусив нижнюю губу, старательно делала все па, чтобы не осрамиться перед своим кавалером.
Пантомима шла весь зимний сезон, и Сима уже считала себя артисткой цирка. Однако отец не хотел, чтобы дети пошли по его стопам.
Не разрешай им быть на манеже, — говорил он жене. — Пусть хотя бы их минует эта цыганская жизнь.
Эх, муженек, поздно ты хватился. Тот, кто с детства кувыркается на опилках манежа и уже испытал радость первого выступления, обязательно становится артистом.
И действительно, как не стать было Симе, ее братьям и сестрам артистами, когда все их игры, все их мечты, планы и вся жизнь неразрывно были связаны с цирком?
Через некоторое время отец Симы убедился в правоте слов жены. Он срочно выехал на гастроли в Варшаву, а когда возвратился — увидел, что его два сына и две дочери уже работают на манеже. Оказывается, в его отсутствие они вместе с артистом Зубрицким приготовили акробатический номер.
Отец для порядка слегка пожурил ребят за самовольство и стал с ними заниматься акробатикой в те дни, когда не находился в гастрольных поездках и жил вместе с семьей. Однако больше всего занимался с Симой старший брат Николай. В шесть лет она уже прилично делала флик-фляки и была активным участником семейного номера.
Номер «Партерные акробаты и прыгуны Сосины» был действительно семейным: на манеже выступали три брата и четыре сестры. Дети были достойными продолжателями дела своего знаменитого отца. Их номер по оригинальности трюков и слаженности работы считался лучшим среди номеров этого жанра.
Александр Сосин, как и его отец, делал каждый вечер в партере двойное сальто. Серафима была «верхней», выполняла основную трюковую работу. Ее коронным трюком был рундат флик-фляк пируэт. С этим трюком она выступала на конкурсе лучших прыгунов в 1915 году в цирке Никитиных в Москве. В конкурсе кроме братьев и сестер Сосиных участвовало несколько учеников артистов Кадыр-Гуляма и Россини.
Зачем тебе прыгать, разве это девчачье дело? — презрительно говорили они Серафиме. Не срамись!
Но Серафима все же прыгала и далеко оставила позади своих недоброжелателей. Она по-дружески раздала им все конфеты, которые вместе с малой серебряной медалью, были получены ею в подарок за отличный прыжок. Но ребята оказались неблагодарными: они не могли простить ей, девчонке, своего поражения. Улучив момент, когда рядом не было взрослых, они отвели свою душу, оттаскав новую чемпионку за косы.
Как и большинству артистов старого цирка, Симе приходилось работать в нескольких номерах: акробаты-прыгуны и «мраморные статуи» — вместе с братьями и сестрами, эксцентрики на китайском столе — с артистом Жаном, лопинг-де-лоп, доппель-трапе — с братом Николаем, а позже со своим мужем артистом Николаем Колесниковым,
Серафима Сосина пробовала также свои силы в воздушном полете и в номере «Танцы на проволоке». Она была поистине универсальной актрисой, у которой врожденный артистизм органично сочетался с большим мастерством. Сосина любила создавать новые трюки. В частности, она первая исполнила заднее сальто на маленькой площадке, укрепленной на поясном перше. Многие пытались повторить ее трюк, но никто не мог, как она, скрутить сальто, не отклонив в сторону перш и точно прийти на площадку. Этот трюк Сосина исполнила уже в советском цирке. К этому времени Серафима Иосифовна уже исколесила вдоль и поперек всю страну, выступала перед сотнями тысяч зрителей. Ей нравилась такая кочевая жизнь, и она легко переносила все трудности. Приходилось ей выдерживать и серьезные испытания. В 1930 году в Челябинском цирке она вместе с мужем упала с двадцатиметровой высоты на манеж. Когда ее привезли на подводе в больницу, доктор сказал: Сломан позвоночник: через два часа умрет. Два томительных часа пролежала в коридоре на носилках, смотря на стрелки часов, Серафима Иосифовна. Умирать ей не хотелось, и смерть не пришла за артисткой. Опытный хирург-профессор сделал ей сложную операцию. Оказывается, позвоночник не сломался, а только разошлись позвонки.
В цирке больше работать не будете, — сказал ей на прощанье профессор, когда она покидала на костылях больницу.
Нет, буду! — твердо сказала Сосина. Ровно через шесть месяцев она снова вышла на манеж, а через пять лет ей опять пришлось встретиться с профессором.
Это просто невероятно, вопреки всем правилам медицины, — удивлялся профессор. Эти циркачи живучи как кошки. В чем же секрет такой жизнеспособности?
Видите, профессор, я с детства люблю цирк и не представляю себя
без него, — ответила Серафима Иосифовна.
После возвращения в цирк она проработала еще 9 лет. В 1939 году она снова покинула манеж. Серафиме Иосифовне тогда уже давно перевялило за сорок. Для женщины-прыгуна это было слишком много. Обычно артисту трудно бывает расстаться с цирком. Поэтому многие из них, уйдя с арены, работают униформистами, билетерами, кассирами, ассистентами, администраторами и иногда директорами.
Серафима Иосифовна стала администратором Уссурийского цирка. Но в Главном управлении цирков решили, что она принесет больше пользы, если станет преподавателем в ГУЦИ.
С волнением переступила Серафима Иосифовна в конце 1939 года порог циркового училища: ей казалось, что теперь для нее цирк — весь в прошлом, а оказывается — она вступила в его завтрашний день. Здесь в училище она должна была вместе с другими педагогами готовить новую смену. Ей также казалось, что она никогда не сможет быть педагогом — каким-то особенным человеком с солидным портфелем, говорящим на каждом шагу умные слова. К удивлению Серафимы Иосифовны, из нее все же вышел хороший воспитатель.
Ей поручили вести занятия по акробатике с первокурсниками. Акробаты не рождаются акробатами, а воспитываются. Очень важно в самом начале научить студента правильно прыгать, так как плохого прыгуна трудно бывает переучивать и он не гарантирован от несчастного случая. Сосиной приходилось знакомить каждого студента не только с технологией прыжка, но и вдохновлять их, чтобы у них пропало чувство страха и неуверенности в своих силах.
17 лет проработала в училище Серафима Иосифовна, через ее руки прошли за это время сотни учеников. Это она преподавала основы акробатики Олегу Попову, В. Владимирову, В. Солохину, И. Акифьеву, А. Саженеву и многим другим ныне известным мастерам манежа.
Кроме акробатики она вела уроки гимнастики и одно время преподавала танцы на проволоке. С первых же дней у нее установились с учениками самые радушные отношения. Эта маленькая женщина могла не только спассировать студента во время прыжка, но и душевно поговорить, помочь ему в трудную минуту. Звали студенты ее не Серафима Иосифовна, а тетя Сима.
Часто можно было слышать, как во время занятий на манеже студенты просили ее:
Прыгните, тетя Сима!
Да что вы! Выдумали еще! — отнекивалась Сосина.
Прыгните, прыгните! — продолжали упрашивать ученики.
Да ну вас, куда уж мне! — хмурилась Сосина и уходила за занавес
форганга.
Через пять секунд занавес с шумом раздвигался и из-за него стремительно выбегала на манеж, по-прежнему в платье и в туфлях на высоких каблуках, Серафима Иосифовна и на глазах у восхищенных учеников делала в темпе два флик фляка.
Вот это да! Вам снова надо в цирке выступать, — говорили ученики, гордые за свою учительницу.
Тише, ребята! Не отвлекайтесь от урока, — отвечала Сосина, улыбаясь и поправляя прядь волос.
Впрочем, она снова выступала в цирке. Это было в дни Отечественной войны. Вместе со студентами ГУЦИ она участвовала в пантомиме «Трое наших», играла роль матери партизана.
С каждым выпуском все больше и больше учеников Серафимы Иосифовны вступало на арены цирков и все больше и больше становилось ей лет. В 1956 году она ушла на пенсию. Тяжело было ей сделать этот шаг. Она старалась не думать о цирке, уйти в хозяйственные дела по дому. Но цирк по-прежнему властно врывался в ее жизнь: все кругом напоминало ей о лучших годах, отданных манежу и цирковому училищу — альбомы с фотографиями артистов, ее цирковые костюмы в шкафу и даже сам китайский шкаф, который она когда-то приобрела, работая в цирках Средней Азии.
Но больше всего напоминали Серафиме Иосифовне о ее прошлом ученики. Они засыпали ее письмами и, бывая в Москве проездом, обязательно навещали, останавливались на несколько дней в ее маленькой комнате на улице Осипенко. В эти дни в «гостинице имени Сосиной» бывало необыкновенно шумно. Ее питомцы, весело смеясь, вспоминали учебу в ГУЦИ, рассказывали о своих успехах. А принарядившаяся и помолодевшая хозяйка дома расспрашивала их, давала советы и часто выбегала на кухню, чтобы гости знали, что она является мастером и на кулинарном фронте.
И глядя, как суетится Серафима Иосифовна, соседи сочувственно вздыхали и качали головой. И когда только она успокоится. Все только цирк и цирк у нее на уме. Соседи были правы. О цирке Серафима Иосифовна продолжала думать. Но ходить в него стала реже, хотя как ветеран арены получила постоянный пропуск в Московский цирк. Посещает она обычно каждую программу, чтобы посмотреть, как работают ученики и чтобы встретиться с ними за кулисами цирка. В этот день у нее на глазах навертываются слезы — слезы радости и гордости за успехи своих питомцев и одновременно слезы печали. Ей становится больно, что так быстро пролетели ее годы и что она покинула навсегда манеж.
...И вот она снова пришла за кулисы цирка.
Говоришь, не сидится дома? — спрашивали Сосину ее старые друзья. — Своих учеников пришла навестить?
Нет, — отвечала Сосина.
Уж не работать ли снова решила? — шутили артисты.
Вот именно, — улыбалась Сосина. — Извините, мне к директору...
С директором цирка она знакома давно: когда-то вместе работали в цирках Дальнего Востока.
Знаете, Леонид Викторович, — сказала Сосина в кабинете директора. — Не могу без цирка жить. Рано меня в пенсионеры записали. У вас в цирке есть детская акробатическая студия. Вот и решила я: чем дома сидеть, лучше буду помогать с детишками заниматься. Все в цирке опять буду находиться.
Из кабинета директора Серафима Иосифовна вышла радостная и довольная.
А через несколько дней она уже была на занятиях детской студии на манеже Московского цирка, где ей неоднократно приходилось демонстрировать свое искусство публике и где все было дорого и близко ее сердцу.
Жизнь старой артистки вошла в привычную колею. Цирк снова позвал ее к себе.
Е. МАРКОВ
Журнал «Советский цирк» март 1961 г