Зов цирка. Серафима Иосифовна Сосина

За кулисами Московского  цирка стояла обычная деловая суета. Униформисты  грузили на тележку большой  ковер. Конюхи молча во­дили по коридору тяжело дышавших после разминки лошадей. С лестницы, ведущей из гардеробных, точно птичья стайка выпорхнула группа смеющихся девушек из кордебалета. Готовились к репетиции акробаты: проверяли перед выходом на манеж свою аппаратуру.

Привычный порядок за кулисами был внезапно нарушен появлением небольшого роста женщины с орли­ным профилем и льняными волосами.

Здравствуйте, здравствуйте, тетя Сима, — радостно  здоровались   окружившие ее плотным  кольцом  моло­дые артисты.

Ба, сама  Серафима   Иосифовна Сосина к нам пожаловала, — приветствовали  женщину   старые   унифор­мисты. — Что, дома не сидится?

Не сидится, — отвечала улыбаясь Сосина. — Не  могу  без  цирка  жить. Я ведь в нем родилась.

...Так обычно говорят старые цир­ковые артисты, отдавшие свою жизнь цирку. Но Сосина действительно ро­дилась в цирке. Это произошло в 1895 году в цирке Сципионе Чинизелли в Петербурге. Танцовщица на проволоке Эливия Киези-Сосина во время выступления на манеже не­ожиданно прервала работу и выбе­жала в гардеробную. Через несколь­ко минут артисты услышали детский крик, возвещавший о том, что у известного русского прыгуна Алек­сея Сосина (Иосифа Ефремовича Со­сина) родился четвертый ребенок — дочь Сима.

Цирк был для маленькой Симы не только местом ее рождения, но ее домом и школой, с ним связаны были ее первые жизненные впечатления.

Совсем маленькой ее укладывали спать в гардеробной. А когда девочка немного подросла, она со своими сверстницами, детьми артистов, бе­гала по цирку. Днем смотрела, как репетировал ее отец, впервые в мире исполнивший в партере двойное сальто, а вечером сидела на местах и дожидалась окончания представле­ния, чтобы вместе с родителями идти спать а гостиницу.

В четыре года Сима уже дебюти­ровала в пантомиме «Золушка». Юная маркиза была настолько мала, что не могла самостоятельно взо­браться на кресло. А когда ей по­пытался помочь брат Шура, артистка неожиданно упала на манеж и рас­плакалась. Этот курьезный случай, впрочем, не помешал дебютантке через несколько минут танцевать ма­зурку со своим семилетним партне­ром. Это был ныне всем известный режиссер-инспектор Московского цирка Александр Борисович Буше. Еще тогда в своем красивом гусар­ском костюмчике казался он начи­нающей артистке импозантным муж­чиной, и поэтому Сима, прикусив нижнюю губу, старательно делала все па, чтобы не осрамиться перед своим кавалером.

Пантомима шла весь зимний сезон, и Сима уже считала себя артисткой цирка. Однако отец не хотел, чтобы дети пошли по его стопам.

Не разрешай им   быть   на   ма­неже, — говорил    он    жене. — Пусть хотя   бы   их   минует    эта   цыганская жизнь.

Эх, муженек, поздно ты хватил­ся. Тот, кто с детства кувыркается на опилках  манежа  и  уже  испытал  ра­дость   первого   выступления,   обязательно становится артистом.

И действительно, как не стать было Симе, ее братьям и сестрам артиста­ми, когда все их игры, все их мечты, планы и вся жизнь неразрывно были связаны   с   цирком?

Через некоторое время отец Симы убедился в правоте слов жены. Он срочно выехал на гастроли в Варша­ву, а когда возвратился — увидел, что его два сына и две дочери уже работают на манеже. Оказывается, в его отсутствие они вместе с артистом Зубрицким приготовили акробатиче­ский   номер.

Отец для порядка слегка пожурил ребят за самовольство и стал с ними заниматься акробатикой в те дни, когда не находился в гастрольных поездках   и   жил   вместе   с   семьей. Однако больше всего занимался с Симой старший брат Николай. В шесть лет она уже прилично де­лала флик-фляки и была активным участником семейного номера.

Номер «Партерные акробаты и прыгуны Сосины» был действительно семейным: на манеже выступали три брата и четыре сестры. Дети были достойными продолжателями дела своего знаменитого отца. Их номер по оригинальности трюков и слажен­ности работы считался лучшим среди номеров этого жанра.

Александр Сосин, как и его отец, делал каждый вечер в партере двой­ное сальто. Серафима была «верхней», выполняла основную трюковую работу. Ее коронным трюком был рундат флик-фляк пируэт. С этим трюком она выступала на конкурсе лучших прыгунов в 1915 году в цирке Никитиных в Москве. В конкурсе кроме братьев и сестер Сосиных участвовало несколько учеников ар­тистов Кадыр-Гуляма и Россини.

Зачем тебе прыгать, разве это девчачье дело? — презрительно гово­рили  они  Серафиме. Не  срамись!

Но Серафима все же прыгала и далеко оставила позади своих недоброжелателей. Она по-дружески раздала им все конфеты, которые вместе с малой серебряной медалью, были получены ею в подарок за отличный прыжок. Но ребята оказались неблагодарными: они не могли простить ей, девчонке, своего поражения. Улучив момент, когда рядом не было взрослых, они отвели свою душу, от­таскав новую чемпионку за косы.

Как и большинству артистов ста­рого цирка, Симе приходилось рабо­тать в нескольких номерах: акробаты-прыгуны и «мраморные статуи» — вместе с братьями и сестрами, экс­центрики на китайском столе — с артистом Жаном, лопинг-де-лоп, доппель-трапе — с братом Николаем, а позже со своим мужем артистом Николаем  Колесниковым,

Серафима Сосина пробовала также свои силы в воздушном полете и в номере «Танцы на проволоке». Она была поистине универсальной актри­сой, у которой врожденный артистизм органично сочетался с большим мастерством. Сосина любила созда­вать новые трюки. В частности, она первая исполнила заднее сальто на маленькой площадке, укрепленной на поясном перше. Многие пытались по­вторить ее трюк, но никто не мог, как она, скрутить сальто, не отклонив в сторону перш и точно прийти на площадку. Этот трюк Сосина испол­нила уже в советском цирке. К этому времени  Серафима  Иосифовна  уже исколесила вдоль и поперек всю страну, выступала перед сотнями ты­сяч зрителей. Ей нравилась такая ко­чевая жизнь, и она легко переносила все трудности. Приходилось ей вы­держивать и серьезные испытания. В 1930 году в Челябинском цирке она вместе с мужем упала с двадцатиметровой высоты на манеж. Когда ее привезли на подводе в больницу, док­тор   сказал: Сломан позвоночник: через два часа   умрет. Два томительных часа пролежала в коридоре на носилках, смотря на стрелки часов, Серафима Иосифовна. Умирать ей не хотелось, и смерть не пришла за артисткой. Опытный хи­рург-профессор сделал ей сложную операцию. Оказывается, позвоночник не сломался, а только разошлись позвонки.

В цирке больше работать не бу­дете, — сказал  ей  на прощанье  про­фессор,   когда  она  покидала   на   ко­стылях больницу.

Нет, буду! — твердо сказала Сосина. Ровно через шесть месяцев она снова вышла на манеж, а через пять лет ей   опять   пришлось   встретиться с профессором.

Это просто невероятно, вопреки всем     правилам     медицины, — удивлялся профессор. Эти циркачи жи­вучи  как кошки. В чем же секрет такой жизнеспособности?

Видите, профессор, я с детства люблю цирк и не представляю себя
без него, — ответила Серафима Иоси­фовна.

После возвращения в цирк она проработала еще 9 лет. В 1939 году она снова покинула манеж. Серафиме Иосифовне тогда уже давно пере­вялило за сорок. Для женщины-пры­гуна это было слишком много. Обыч­но артисту трудно бывает расстаться с цирком. Поэтому многие из них, уйдя с арены, работают унифор­мистами, билетерами, кассирами, ассистентами, администраторами и иногда директорами.

Серафима Иосифовна стала адми­нистратором Уссурийского цирка. Но в Главном управлении цирков ре­шили, что она принесет больше поль­зы, если станет преподавателем в   ГУЦИ.

С волнением переступила Сера­фима Иосифовна в конце 1939 года порог циркового училища: ей каза­лось, что теперь для нее цирк — весь в прошлом, а оказывается — она всту­пила в его завтрашний день. Здесь в училище она должна была вместе с другими педагогами готовить новую смену. Ей также казалось, что она никогда не сможет быть педаго­гом — каким-то особенным челове­ком с солидным портфелем, говоря­щим на каждом шагу умные слова. К удивлению Серафимы Иосифовны, из нее все же вышел хороший воспитатель.

Ей поручили вести занятия по акро­батике с первокурсниками. Акробаты не рождаются акробатами, а воспи­тываются. Очень важно в самом начале научить студента правильно прыгать, так как плохого прыгуна трудно бывает переучивать и он не гарантирован от несчастного случая. Сосиной приходилось знакомить каж­дого студента не только с техноло­гией прыжка, но и вдохновлять их, чтобы у них пропало чувство страха и неуверенности в своих силах.

17 лет проработала в училище Серафима Иосифовна, через ее руки прошли за это время сотни учеников. Это она преподавала основы акроба­тики Олегу Попову, В. Владимирову, В. Солохину, И. Акифьеву, А. Саженеву и многим другим ныне извест­ным мастерам манежа.

Кроме акробатики она вела уроки гимнастики и одно время препода­вала танцы на проволоке. С первых же дней у нее установились с учениками самые радушные отношения. Эта маленькая женщина могла не только спассировать студента во вре­мя прыжка, но и душевно погово­рить, помочь ему в трудную минуту. Звали студенты ее не Серафима Иосифовна, а тетя Сима.

Часто можно было слышать, как во время занятий на манеже студенты просили ее:

Прыгните, тетя Сима!

Да   что   вы!   Выдумали   еще! — отнекивалась Сосина.

Прыгните,    прыгните! — продол­жали упрашивать ученики.

Да ну вас, куда уж мне! — хму­рилась Сосина  и уходила за занавес
форганга.

Через пять секунд занавес с шу­мом раздвигался и из-за него стре­мительно выбегала на манеж, по-прежнему в платье и в туфлях на высоких каблуках, Серафима Иоси­фовна и на глазах у восхищенных учеников делала в темпе два флик фляка.

Вот  это  да!   Вам   снова   надо   в цирке   выступать, — говорили    ученики, гордые за свою учительницу.

Тише,   ребята!   Не   отвлекайтесь от    урока, — отвечала   Сосина,   улыбаясь и поправляя прядь волос.

Впрочем, она снова выступала в цирке. Это было в дни Отечествен­ной войны. Вместе со студентами ГУЦИ она участвовала в пантомиме «Трое наших», играла роль матери партизана.

С каждым выпуском все больше и больше учеников Серафимы Иоси­фовны вступало на арены цирков и все больше и больше становилось ей лет. В 1956 году она ушла на пенсию. Тяжело было ей сделать этот шаг. Она старалась не думать о цирке, уйти в хозяйственные дела по дому. Но цирк по-прежнему властно вры­вался в ее жизнь: все кругом напоми­нало ей о лучших годах, отданных манежу и цирковому училищу — альбомы с фотографиями артистов, ее цирковые костюмы в шкафу и да­же сам китайский шкаф, который она когда-то приобрела, работая в цир­ках Средней Азии.

Но больше всего напоминали Сера­фиме Иосифовне о ее прошлом уче­ники. Они засыпали ее письмами и, бывая в Москве проездом, обяза­тельно навещали, останавливались на несколько дней в ее маленькой ком­нате на улице Осипенко. В эти дни в «гостинице имени Сосиной» бывало необыкновенно шумно. Ее питомцы, весело смеясь, вспоминали учебу в ГУЦИ, рассказывали о своих успехах. А принарядившаяся и помолодевшая хозяйка дома расспрашивала их, да­вала советы и часто выбегала на кух­ню, чтобы гости знали, что она является мастером и на кулинарном фронте.

И глядя, как суетится Серафима Иосифовна, соседи сочувственно вздыхали и качали головой. И когда только она успокоится. Все только цирк и цирк у нее на уме. Соседи были правы. О цирке Сера­фима Иосифовна продолжала думать. Но ходить в него стала реже, хотя как ветеран арены получила постоян­ный пропуск в Московский цирк. По­сещает она обычно каждую програм­му, чтобы посмотреть, как работают ученики и чтобы встретиться с ними за кулисами цирка. В этот день у нее на глазах навертываются слезы — сле­зы радости и гордости за успехи своих питомцев и одновременно слезы пе­чали. Ей становится больно, что так быстро пролетели ее годы и что она покинула навсегда манеж.

...И вот она снова пришла за кули­сы цирка.

Говоришь,   не сидится   дома? — спрашивали Сосину ее   старые друзья. — Своих учеников пришла на­вестить?

Нет, — отвечала Сосина.

Уж  не   работать   ли   снова   ре­шила? — шутили артисты.

Вот именно, — улыбалась   Соси­на. — Извините,  мне  к  директору...

С директором цирка она знакома давно: когда-то вместе работали в цирках Дальнего Востока.

Знаете,    Леонид    Викторович, — сказала Сосина  в  кабинете директо­ра. — Не могу без цирка жить. Рано меня в пенсионеры записали.  У вас в цирке есть детская акробатическая студия.  Вот  и   решила   я:   чем дома сидеть, лучше   буду   помогать   с   де­тишками   заниматься.   Все   в   цирке опять буду находиться.

Из кабинета директора Серафима Иосифовна вышла радостная и до­вольная.

А через несколько дней она уже была на занятиях детской студии на манеже Московского цирка, где ей неоднократно приходилось демон­стрировать свое искусство публике и где все было дорого и близко ее сердцу.

Жизнь     старой     артистки     вошла в привычную колею. Цирк снова по­звал ее к себе.

Е. МАРКОВ