В считанные секунды. Полет Вязовых
Произошло это в Ростове-на-Дону. Аппарат артистов Вязовых был прикреплен, как всегда, буквально под самым куполом цирка. Представьте себе легкую и прочную, сильно вытянутую раму, длинные стороны которой в средней части отходят одна от другой, образуя довольно широкое овальное пространство. С одной стороны к этому овалу идет ряд больших мягких петель. Последовательно вдевая в них ноги и энергично раскачивая тело, артист «ходит», вися вниз головой. Несколько ниже рамы сделаны две площадки — «исходная» и «ловиторская». Между ними качается обыкновенная трапеция, с помощью которой артисты-полетчики всех времен, начиная с француза Леотара, совершают свои воздушные полеты.
Что такое воздушный полет в цирке, вы, конечно, знаете, В комическом воздушном полете один из артистов, одетый клоуном, изображает человека, впервые попав-ш&го под кулол цирка и неумело пытающегося проделать то, что так легко и красиво исполняют другие. Для этого, разумеется, необходимо, чтобы комик был не только хорошим исполни тел ем трюков, но и отличным артистом, умело создающим образ неловкого, рассеянного чудака. Вот он, зазевавшись, с необычайной уверенностью делает шаг в пространство. Товарищи, стоящие рядом, подхватывают его в самое последнее минование. Перепуганный, дрожащий, он смешно цепляется за что только можно. Иногда комик делает шаг в пространство на самом деле и тогда летит с многометровой высоты в натянутую внизу предохранительную сетку. К слову, падать в нее тоже надо уметь, иначе можно свернуть шею.
Шаг в пространство, ставший классическим для комиков-полетчиков, делает и Вязов. Он падает из-под купола цирка. А внизу сетки нет, ничего нет. Зрители замирают от страха. Правда, от пояса артиста справа и слева идут вверх два тоненьких троса, но это не лонжи; они не задерживают падения. Только тогда, когда до земли остается какой-нибудь метр, падение замедляется и Вязов снова подлетает вверх. Это сработали натянутые вдоль рамы аппарата резиновые амортизаторы, к которым прикреплены тросы от пояса артиста. Зрители вздыхают с облегчением и от души смеются над своими напрасными страхами. Артист же, качаясь на амортизаторах, вверх и вниз, то забавно бежит в воздухе, то ныряет, то плавает, то падает «солдатиком», то взлетает «птичкой».
Не раз в антракте к Вяэову приходили летчики и говорили, что с удовольствием любуются его фигурами своеобразного «высшего пилотажа». А парашютисты признавались, что никогда бы не доверили свою жизнь «этим резинкам».
Если на обычных для цирка, широко распространенных «батудах» с резиновыми амортизаторами артистов подбрасывает сверх, то здесь амортизаторы работают наоборот: они подтягивают артиста снизу. Принцип «батуд наоборот» был предложен и реализован Анатолием Вязовым в 1933 году.
Теперь вы знаете достаточно, чтобы ясно представить произошедшее в Ростове-на-Дону.
Дело было днем. Артисты, закончившие репетицию, мылись в душевой. Большинство уже отдыхало и загорало в солярии. Только несколько человек сидели в зале и смотрели, как репетируют Вязовы. Тогда в состав номера входили Анатолий Вязов, Федор Фесенко и Константин Шакин.
Все шло, как всегда. Артисты повторяли свою «вечернюю работу», чтобы и сегодня выступить перед зрителями не хуже, а может быть и лучше, чем вчера.
С ловиторской плошадки, от Фесенко, Вязов шел в пространство — вниз и вперед, как обычно. Может быть, только чуть-чуть менее энергично, чем следовало. Амортизаторы сработали, а артист подлетел вверх, возвращаясь на исходную площадку. Однако он немного до нее «не дошел». Это «немного» — закономерно; так бывает каждый раз. Поэтому для того, чтобы помочь Анатолию подняться на площадку, Константин протягивал ему правую руку, держась левой рукой за один из толстых тросов, на которых подвешена площадка. Ухватившись «замком» за руку партнера, Вязов влезал на площадку.
Так было всегда, так было и на этот раз.
Правые руки артистов сцепились в «замке». И вдруг Вязов почувствовал, что инерции, вызванной рывком амортизаторов, уже совсем нет и тело снова начинает «уходить» вниз. Он моментально решил совершить еще одно «падение» и крикнул Шанину:
Бросай!
Но тот не бросил, не разжал руки.
Изогнув корпус и присев на согнутых в коленях ногах, в очень неудобной, неустойчивой позе, Шакин ощутил, что партнер падает вниз и непреодолимо тянет его за собой. Естественное желание во что бы то ни стало удержать товарища взяло верх над всем остальным. Даже чувствуя, что левая рука, не выдержав двойной перегрузки, начинает разжиматься и постепенно соскальзывать с троса, Шакин продолжал самоотверженно держать Вязова.
Когда Анатолий крикнул: «Бросай»! — Шакин почувствовал, что его левая рука совсем соскользнула с троса. Он понял, послушался и уже разжал было правую руку. Но Анатолий тоже ощутил, что Константин уже почему-то не только не удерживает его, но и сам не держится: значит, падает. А упасть с пятнадцатиметровой высоты — это верная смерть. Вязов крикнул;
Держись!
Руки партнеров снова сжались в мертвой хватке. Теперь уже они падали вместе.
Правда, от пояса Вязова шли тросики к амортизаторам, но выдержат ли они нагрузку, на которую не рассчитаны?! А если и выдержат, то под двойной тяжестью амортизаторы растянутся намного больше, чем обычно, — значит, оба «дойдут» до манежа, ударятся о землю. Тырса — смесь опилок с песком — несколько ослабит удар. Но все же если не разобьются, то покалечатся оба сильно. Надо что-то придумать! А что? Ведь все происходило в считанные секунды.
Времени для того, чтобы придумать выход из грозящего смертью положения, а тем более для того, чтобы привести придуманное в исполнение, не было. Два державшихся за руки гимнаста летели вниз.
При этом Константин, падая сначала головой, потом спиной вперед, делал своеобразное «полусальто», поворачиваясь вокруг Анатолия. Последний успел принять решение и изо всех сил, сколько мог, задерживал, тормозил это движение Константина, отчего сам поворачивался вокруг поперечной оси, все больше поднимая ноги и опуская голову.
Когда они были уже совсем у земли, Анатолий крикнул:
Бросай!
Руки их разжались, и Константин мягко лег спиной на тырсу. Освободившись от двойной перегрузки, амортизаторы так рванули Анатолия вверх, что он пролетел в овал аппарата и чуть не ударился о купол.
Вверх — вниз! Вверх — вниз! Не бросало, а буквально било и швыряло Вязова, ставшего своеобразным маятником. Опытный полетчик едва не потерял сознание из-за физиологических перегрузок.
Тем временем Константин, совершенно невредимый, встал с земли и смотрел, что делается с товарищем в воздухе. Помочь ему было невозможно.
Наконец Вязова перестало трепать. Ему удалось сориентироваться, и он «пришел» в руки ловитора Фесенко.
Они уже спускались по веревочной лестнице вниз, когда в зал вбежал взволнованный директор цирка Алиев. А за ним — все артисты из солярия, из душевых и те, кто, увидев, как падают два товарища и зная, чем это должно было завершиться, побежали сказать, что «Вязовы разбились».
Что здесь происходит? Кто разбился? Что вы делаете?! — спрашивал взволнованный директор.
Репетируем, — спокойно ответил Вязов.
Что вы репетируете? Падение из-под купола?! Хотите, чтобы вам запретили работать?!
Нет, зачем же? Мы репетировали новый трюк. Значит, так... — И Вязов рассказал о том, что произошло, словно все было заранее так задумано.
Когда он закончил свое пояснение и Алиев, повозмущавшись, ушел, один из обступивших Вязова друзей сказал:
А ты, Толя, оказывается, дипломат — такого директора перехитрил!..
Артисты, прекрасно понимавшие, что произошло, молча один за другим жали руку Анатолию Вяэову.
Его находчивость и самоотверженность они приняли как что-то само собой разумеющееся, как должное: ведь каждый из них поступил бы точно так же, забыв о себе и сделав все для спасения другого.
Разве только рукопожатие Константина было заметно крепче других.
Только и всего.
Л. ПРОКОПЕНКО
Журнал «Советский цирк» февраль 1961 г.
RSS 
