Сегодня и завтра в ГУЦЭИ. Сергей Макаров

В Москве на улице Пятого Ямского поля возле циркового училища недавно была произведена закладка первого камня в фундамент нового девятиэтажного учебного корпуса ГУЦЭИ с тремя манежами.

В тот же день наш корреспондент обратился к кандидату искусствоведения Сергею Михайловичу Макарову, бывшему выпускнику ГУЦЭИ, который ныне возглавляет цирковое училище и одновременно преподает в ГИТИСе на кафедре циркового искусства, с просьбой ответить на ряд вопросов.

КОРР. Сергей Михайлович, вы обучались в этих стенах и, возможно, у тех же педагогов, которые продолжают преподавать здесь по сей день. Какое чувство испытывали вы, когда получили предложение занять должность директора ГУЦЭИ!

МАКАРОВ. Чувство огромной ответственности. Пусть эта фраза не покажется вам слишком шаблонной, расхожей, что ли, — это истинная правда. Вы только подумайте, наше училище окончили Карандаш, Олег Попов, Леонид Енгибаров, Михаил Шуйдин и многие другие талантливые клоуны. Из училища были выпущены блистательные номера, подготовленные Юрием Мандычем, Николаем Бауманом, Сергеем Морозовым, Иваном Федосовым. Ведь именно выпускник училища народный артист РСФСР Владимир Волжанский первый среди артистов советского цирка в прошлом году был удостоен Государственной премии СССР. И первыми лауреатами премии Ленинского комсомола стали тоже воспитанники ГУЦЭИ — акробаты Шемшур, эквилибристы Вернадские, жонглер Сергей Игнатов, клоун Юрий Куклачев.

Теперь, вероятно, вы поймете, что слова об огромной ответственности — не традиционная фраза. Перед ГУЦЭИ, перед его педагогами и передо мной как его директором действительно стоит ответственнейшая задача — готовить молодых артистов, будущих мастеров советского манежа.

КОРР. Вы упомянули целый ряд громких имен, вспомнили номера выдающиеся. Но в цирке есть и номера-середняки. Сейчас нередки разговоры о том, что в связи с быстрым ростом стационаров стало явно недоставать запоминающихся произведений по сравнению, предположим, с 50-ми годами. Возможно, это в какой-то степени упрек и в адрес училища, которое а последние годы, как видно, «недодавало» на цирковой небосклон необходимое количество «звезд».

МАКАРОВ. Насколько я чувствую, в вашем серьезном вопросе есть оттенок иронии. Вы и сами прекрасно понимаете: говорить о «поставках» циркам «звезд» в нужном количестве более чем смешно. В творчестве невозможно рассчитать все точно наперед. Один выпуск училища может стать сплошь «звездным», а другой... Что же касается выпускаемых нами номеров-середнячков, то такие ли уж они действительно средние?

Возможно, я выскажу крамольную мысль, но, думаю, не одному мне приходилось испытывать разочарование, перелистывая альбомы со старыми фотографиями даже известных артистов. Смотришь на снимок, на костюм, на позу артиста и удивляешься: чем же он поражал зрителей? Вы можете возразить — фотография, мол, не раскрывает индивидуальность актера. Возможно. Ну а документальные фильмы о цирке, где, кстати, снимались лучшие? Ведь отдельные номера, отснятые там, уже не волнуют нас. И появись они сейчас на наших аренах, идти бы им, возможно, под рубрикой «средние».

Разумеется, мысль о постоянно и быстро растущих требованиях современного зрителя не нова, но тем не менее справедлива. И поэтому следует не вздыхать — «вот де какие раньше были артисты», а, учитывая нынешние запросы публики, создавать новые оригинальные работы. К чему мы и стремимся. Правда, не всегда получается.

КОРР. Сергей Михайлович, какие же основные черты отличают, на ваш взгляд, новые оригинальные произведения!

МАКАРОВ. Позвольте вместо краткого и сухого перечисления этих черт остановиться на трех новых работах прошлого года.

Например, артисты Волжанские. Недавно еще они потрясали нас аттракционом «Звездные канатоходцы», где виртуозные трюки сочетались с вдохновенным артистизмом. И нам казалось, артисты достигли вершины в своем творчестве. Но Волжанские почувствовали: задачи искусства манежа гораздо шире.

И это направило их помыслы на создание спектакля «Прометей». К ним пришел новый успех.

А совсем недавно в Туле мне довелось посмотреть спектакль «Масленица», в его основу лег превосходный номер акробатов Бондаревых. Поставил «Масленицу» выпускник факультета режиссеров цирка ГИТИСа Александр Калмыков. Что же меня здесь порадовало больше всего? Встреча с актерами. Да-да, я увидел на манеже не просто хороших акробатов, а именно актеров.

Я считал Александра Бондарева, Владимира Сергунина, Владимира Тихонова и других прекрасными трюкачами. Ранее они демонстрировали сложные акробатические комбинации, вносили элементы юмора в свое исполнение, чуть-чуть намечали сюжетную интригу — и мы были счастливы. Но сейчас А. Бондарев талантливо играет русского богатыря. Богатырская сила — главная, но отнюдь не единственная краска, которой он пользуется при лепке своего образа. Он создает характер не однозначный — его герою-богатырю присущи и героические и лирические черты и черты юмора. Владимир же Сергунин живо, с иронией играет деда-зазывалу — ведущего всего спектакля. При этом, конечно, исполняет сложнейшие трюки. Владимир Тихонов также проявляет себя многогранным артистом, он точно и умело дает характеристику своему персонажу — озорному и бойкому на язык Петрушке.

Какое-то время назад я работал вместе с Бондаревыми в молодежном коллективе. Мы ставили детские новогодние спектакли, я давал этим же исполнителям различные актерские нагрузки, и они их выполняли. Но то, что они сделали сейчас, меня порадовало и поразило. Думается, с такими синтетическими актерами в цирке можно поднимать любую драматургию.

Совсем не так давно состоялся просмотр спектакля «Я работаю клоуном». Автор и главный исполнитель его — заслуженный артист РСФСР Андрей Николаев — имел возможность на протяжении всего вечера демонстрировать нам различные грани своего дарования. Мы увидели, что цирковой клоун умеет не только проделать ловкий фортель, умеет не только смешить публику шутками, но может быть поэтом — Николаев сам сочиняет тексты песен, может быть и певцом — он их сам исполняет, и уж, естественно, является акробатом, гимнастом, жонглером.

Все три примере, по-моему, говорят о том, что эти мастере (кстати, все — бывшие выпускники ГУЦЭИ) постоянно ищут новые формы, новые приемы, в этом, пожалуй, залог их успеха. Это делает их произведения современными и интересными для зрителей.

КОРР. Вы привели три примера, и каждая из названных работ имеет определенную тематическую направленности. Это случайное совпадение, или вы считаете, что каждый номер а цирке должен быть тематическим)

МАКАРОВ. Приходится слышать немало споров, каким должен быть цирк сегодня. Одни ратуют за цирк в чистом виде, без какой-либо сюжетной нагрузки в номерах. Другие стоят на иной позиции: мол, будущее цирка за тематическими произведениями. Мне же кажется, цирк должен быть разнообразным. Представьте себе программу, составленную из номеров сугубо тематических. Вот, например, гимнасты показывают под куполом миниатюру «Лебединая верность», потом выходит укротитель и тоже показывает нам сцену из «Спартака», затем появляются акробаты-скоморохи, а далее акробаты-эксцентрики, перевоплотившиеся, предположим, в вездесущих Волка и Зайца. Здесь вроде бы жанры представлены разные, но однообразие приема, когда цирковой артист обязательно перевоплощается в Спартака, в скомороха, в Волка, в Зайца в конце концов неизменно приведет к одноообразию действия. И что существенно, из такой программы уйдет главное — личность нашего современника. На мой взгляд, цирк призван прежде всего рассказывать средствами манежа о человеке сегодняшнего дня, о его устремлениях, его возможностях. Но, несомненно, рассказ этот должен быть по-цирковому ярок, увлекателен и, конечно же, с долей юмора. А вот когда зрители уже познакомятся с нашим героем, тогда им можно показать как их же современник сыграет Спартака. Думаю, они это посмотрят с удовольствием.

В искусствоведении существует такой термин — открытое мастерство. Именно оно отличает цирк от театра. Если в цирке нужно показать отвагу, то исполнитель не играет отважного человека, а тут же на глазах у публики совершает отчаянные трюки. При этом, разумеется, артист должен быть яркой личностью. Ведь сейчас актерская индивидуальность интересует нас прежде всего. Тут, мне кажется, уместно коснуться выступления жонглера Сергея Игнатова. Через трюки, им исполняемые, раскрывается его глубокая индивидуальность, его целеустремленный характер. Педагог ГУЦЭИ Виолетта Николаевна Кисс, подготавливая с Игнатовым этот номер, помогла артисту найти такие трюки, такую форму их подачи, при которых индивидуальность исполнителя прочитывается особенно выразительно. На мой взгляд, выступление Сергея Игнатова — идеальный пример современного циркового произведения.

Но, повторяю, цирк требует разнообразия, а потому в представлении рядом с нашим современником интересно увидеть и персонажей русских сказав, и удалых запорожских сечевиков, и античных героев. Желательно, чтобы такие программы-дивертисменты сменялись сюжетными спектаклями. Иначе говоря, новые работы могут быть самыми неожиданными, неповторимыми. He имеют право на существование лишь серые и безликие.

КОРР. То есть, все номера хороши, кроме скучных.

МАКАРОВ. Вот именно. И чтобы избежать скуки и серости на манеже, нам необходимо, занимаясь со студентами, прежде всего выявлять актерскую индивидуальность каждого будущего исполнителя. В стенах ГУЦЭИ мы просто обязаны помочь студентам найти свою пластику, раскрывающую характер данного героя. В этом смысле очень показательны примеры, которые дает нам творчество С. Каштеляна. Выпускает ли он «Золушку» или готовит пантомимистов, мы видим, что для каждого произведения он находит свою особую пластическую форму.

Но в цирке весьма нередко встречаешь такое: балетмейстер позанимается с артистом у станка, преподаст азы хореографии, научит красивым жестам, поклонам и с этим акробат или гимнаст идет «в жизнь», то бишь на манеж. А на манеже-то и выявляется расхождение между трюковыми комбинациями и формой их подачи, бывает так: трюки исполнителя современны, а жесты его и поклоны заимствованы из классического балета прошлого века.

Мне думается, нам следует шире пользоваться приемами современного балета, а также смелее решать номера в пластике пантомимы. И здесь на помощь студентам наравне с педагогами и режиссерами должны прийти балетмейстеры. Если педагоги-балетмейстеры добьются, чтобы их воспитанники научились жестом и мимикой выпукло очерчивать образы, тогда даже на нашем учебном манеже появятся номера, где, уверен, будут действовать живые, а отнюдь не школярски вымуштрованные люди.

КОРР. Сергей Михайлович, мой следующий вопрос: какие перспективы открываются перед ГУЦЭИ.

МАКАРОВ. Когда меня пригласили на должность директора училища, мне очень не хотелось оставлять свою основную работу — занятие историей и теорией цирка. Но новое дело влекло сложностью и новизной: ведь в ближайшем будущем училище наше может стать первым в мире институтом циркового искусства. Это позволило бы готовить столь необходимых цирку режиссеров, цирковедов, экономистов. Дело в том, что сейчас специалистов данного профиля готовят в ГИТИСе. Это, несомненно, очень нужное и важное дело. Но тем не менее обучение режиссеров цирка на сценической площадке в некоторой степени равноценно тому, как если бы кинорежиссеров обучали в театральных вузах.

С цирковыми режиссерами надо заниматься в условиях, приближенных к практике — к манежу. Когда наши выпускники поехали в стационары готовить новогодние спектакли, многие столкнулись с непривычными для них трудностями и не смогли сразу включиться в работу.

Мы много говорим на кафедре о том, что только постоянная практика на учебном манеже ГУЦЭИ даст возможность профессионально подготовить режиссеров. В цирке постановщик обязан быть в какой-то степени и педагогом и уж обязательно специалистом в одном или нескольких жанрах. Чаще всего у артистов вызывают доверие те мастера, которые помогают им подготовить номер.

КОРР. Думается, знание жанров необходимо постановщику м при работе над большим цирковым полотном. Режиссер, как мне кажется, должен уметь так разложить тот или иной номер на составные части, чтобы выиграл и показываемый трюк и драматургия всего спектакля, которую этот трюк движет.

МАКАРОВ. Несомненно. А отсюда следует: занимаясь с будущими режиссерами, надо идти от частностей к целому. От постановок отдельных номеров к постановкам спектаклей. Если мы требуем разносторонности от артистов, то режиссерам эти качества необходимы вдвойне. А подготовить таких режиссеров будет легче, объединив усилия ГУЦЭИ и кафедры циркового искусства ГИТИСа.

КОРР. Как это вам представляется организационно!

МАКАРОВ. Мы вместе с вами присутствовали при закладке нового девятиэтажного учебного корпуса с тремя манежами. Представляете, насколько расширятся наши репетиционные площадки! Сдача корпуса, как обещали строители, намечается к 1980 году. Тогда мы могли бы планировать свою работу так: подготавливая акробатов, гимнастов, жонглеров, давали бы им, как и ныне, среднее образование, а высшее — клоунам, специалистам эстрады, режиссерам, цирковедам, экономистам и т. д. Уже сейчас нами разрабатывается программа методического кабинета, он начнет функционировать при училище. Мы предполагаем привлечь к работе в нем теоретиков и историков цирка. Хотелось, чтобы кабинет занимался и пропагандой нашего искусства — имеется в виду форма лекторской работы.

КОРР. Перед ГУЦЭИ, как я понимаю, стоят немалые задачи. Но пока вы больше говорили о цирке. А как обстоят дела с эстрадным отделением. Как вы относитесь к более тесному контакту цирка и эстрады!

МАКАРОВ. Ваш первый вопрос заставляет открыть небольшой секрет, он в какой-то степени поможет понять такую проблему: отчего занятия на эстрадном отделении строить сложнее, нежели на отделении цирка. А дело заключается в следующем. Будущих артистов эстрады мы до сего момента обучаем по планам, утвержденным для подготовки клоунов, музыкальных эксцентриков и исполнителей так называемого оригинального жанра. Но ведь само собой разумеется: чтецам, куплетистам, пародистам и конферансье требуются иные навыки, чем, к примеру, музыкальным эксцентрикам. Эти недостающие дисциплины в скором времени предполагается ввести в учебные планы училищ, готовящих специалистов для эстрады.

Нельзя не отметить, что ГУЦЭИ выпустило на эстрадные подмостки немало интересных актеров. Среди них пантомимисты А. Чернова и (О. Медведев, певицы Е. Камбурова и Ж. Бичевская, пародист Г. Хазанов и другие. Но в дипломах этих артистов в графе «специальность» стоит — цирковое искусство. Ибо специализации по эстрадному искусству пока не существует. Вопрос об утверждении данной специальности сейчас рассматривается. И, будем надеяться, в ближайшее время решится положительно.

Как вы понимаете, включение дополнительных дисциплин в наши учебные планы, а также утверждение новой специальности — эстрадное искусство — дело очень нужное и важное. Это поможет нам более профессионально и целенаправленно готовить молодые кадры.

А теперь о вашем вопросе относительно контактов разных видов искусств.

Сейчас даже в театре стремятся создавать синтетические действа, вводя в спектакли танцы, пение и даже акробатические трюки, а мы в цирке все еще боремся за «чистоту жанра». Конечно, мы тоже привлекаем певцов, но это, как правило, вставной эпизод в параде, а танцы демонстрируют артистки кордебалета в паузах между номерами. И совсем уж редко сами исполнители номеров могут профессионально петь или танцевать.

А как в свое время приятно поражал публику Николай Ольховиков, когда начинал петь, одновременно жонглируя на крупе лошади. Это ни в коей мере не казалось эклектичным. Нет, Ольховиков пел, как поют во время работы многие люди, испытывающие наслаждение от своего труда.

КОРР. Вы знаете, я вспоминаю пение Зои Кох под самым куполом на их знаменитом семафоре и понимаю — оно воспринималось точно так же.

МАКАРОВ. Вот видите, и у вас такое же ощущение. А посему не следует ли нам, отталкиваясь от этих примеров, идти дальше. ГУЦЭИ должно стать той экспериментальной базой, где можно вести поиск настоящего синтеза двух искусств.

Недавно мне довелось столкнуться с таким фактом: выпускник эстрадного отделения уже вне стен училища приступил к подготовке нового произведения и ему понадобилось знание элементов акробатики. Артист пришел ко мне и попросил разрешения посещать занятия. Я удивился: «Почему же в училище он не освоил столь важный предмет, как акробатика?» Молодой человек ответил: «Но ведь я же учился на эстрадном отделении!»

А вот теперь жизнь убедила его в том, что, если хочешь быть профессионалом на эстраде, надо осваивать и цирковые жанры. Ибо эстрадные подмостки ждут актеров широкого профиля. Кроме того, это позволит направлять выпускников не только в концертные организации, но и в систему Союзгосцирка. Убежден: взаимообогащение этих искусств принесет пользу и цирку и эстраде. Актерам же такой тесный контакт весьма и весьма необходим.

Возвращаясь к процессу обучения, замечу: самые разносторонние навыки потребуются нашим студентам и для участия в пантомимах...

КОРР. Простите, я перебиваю вас, но хочу уточнить данную мысль. Вы намерены ставить спектакли на учебном манеже в процессе обучения студентов!

МАКАРОВ. Да, мы мечтаем выпускать наших ребят не только с отдельными номерами. Как только учебный манеж начнет функционировать круглый год, на нем станут показываться лучшие экзаменационные работы, будут осуществляться и постановки пантомим. Ранее бытовавшие пантомимы, например «Москва горит», можно давать в новом прочтении, и, конечно, ставить современные спектакли. Привлекая студентов-режиссеров ГИТИСа, которые таким образом попрактикуются на учебном манеже, поработают с будущими артистами, мы поможем и тем и другим. Режиссеры получат необходимое им знание манежа, а студенты, занятые круглогодично в спектаклях, станут не только жонглерами, акробатами, гимнастами, но и приобретут актерские навыки.

Если тот или иной наш спектакль получится удачным, он, возможно, продолжит свою жизнь на профессиональном манеже. Ну а ежели случится и не совсем завершенный спектакль то, я надеюсь, к нам не станут предъявлять больших претензий — ведь наши студенты еще не волшебники, они еще только учатся.

Возможно, нам даже удастся по-иному квалифицировать их при выпуске: не только как исполнителей цирковых и эстрадных номеров, но и как исполнителей целого ряда ролей.

КОРР. Замыслы у вас интересные и весьма значительные. Хотелось бы встретиться на открытии нового здания и подвести итоги того, что уже будет осуществлено, поговорить и о том, что еще останется в замыслах и будет ждать своего воплощения.

МАКАРОВ. Мне остается только пригласить вас на торжественное открытие нового учебного корпуса. И, конечно же, мы подведем итоги. И хотя, я надеюсь, многое воплотится в жизнь, но еще больше у нашего коллектива возникнет замыслов впереди. Без этого нельзя работать нигде, а тем более в искусстве.

Беседу вела ГЕНРИЕТТА БЕЛЯКОВА

оставить комментарий