Среди хищников

Управляя людьми или животными, нельзя допускать паники, нельзя допускать вспышки. Кто-то скажет — подумаешь, пару тигров выпустили!
 

А ведь их надо еще приноровить друг к другу. Чтобы они не дрались за кусок мяса, за право быть впереди. Попробуйте дома насильно заставить собаку спать или есть — ничего не вый дет. Вы ее пару раз накажете, она будет при виде вас лужу делать, хвост поджимать. А слона попробуйте силой заставить...

 «Сейчас вы увидите то, чего никогда еще не виде ли — объявил конферансье. — Триумф двадцать первого века: тигры на зеркальных шарах! дрессировщик — народный артист Российской Федерации Мстислав Запашный!» Над ареной рязанского цирка повисла напряженная тишина. Но уже в следующее мгновёние заиграла волшебная музыка Мусоргского. Девушки в коротких голубых платьицах выкатили на манеж шесть больших сверкающих шаров и умчались. Раздался скрежет отпираемых клеток, и один за другим на манеж выбежали пять могучих уссурийских тигров. Четыре из них запрыгнули на шары, а пятый стал кружить по манежу, беспокойно хлеща себя по бокам хвостом. Но в этот момент появился дрессировщик, одетый в сверкающий серебристый костюм. Он катился на точно таком же шаре, быстро-быстро, как в танце, перебирая ногами. В руках он держал жезл, похожий на дирижерскую палочку, только длиннее. дрессировщик тронул тигра своим жезлом, тот рявкнул и несколько раз рассек воздух когтистой лапой. Но человек что-то властно крикнул ему и твердо указал жезлом на свободный шар. И тигр подчинился.

А дальше начались удивительные вещи. дрессировщик катился по кругу, а за ним, прилежно перебирая лапами, как ученики за учителем, следовали огромные звери. По мановению жезла хищники совершали сложные маневры: то ехали гуськом, то выстраивались в шахматном порядке, то на ходу менялись шарами. Затем один из тигров уперся передними лапами в один шар, задними — в другой, а дрессировщик разогнался и перепрыгнул через животное, пропустив шар у него под брюхом. Вслед за ним другой тигр, толкая перед собой шар передними лапами, под аплодисменты зрителей прошествовал под своим собратом, как под аркой...

Аттракцион «Тигры на зеркальных шарах» придумал и поставил по мотивам повести «Маленький принц» отец дрессировщика — тоже Мстислав, — народный артист СССР и России Мстислав Михайлович Запашный. По его мнению, будущее цирка именно за такими яркими оригинальными шоу, а также за синтезом с другими видами искусств: театром, эстрадой, кино.

Три с половиной месяца назад Мстислав Михайлович возглавил Российскую государственную цирковую компанию (Росгосцирк) и сейчас пытается ре- формировать эту огромную организацию (41 стационарный цирк, 5 шапито, 8 000 сотрудников, в том числе 2 800 артистов) и возродить русский цирк. Задача, стоящая перед Запашным, чрезвычайно сложна: до не го пост гендиректора долгое время занимали люди, далекие от циркового искусства, лучшие артисты уехали за границу, интерес публики упал до небывало низкой отметки. да и в самой организации царит за стой: директора региональных цирков продолжают управлять по старинке, не считаясь с реалиями нового времени (см. врезку).

На стороне Мстислава Михайловича глубочайшее знание циркового искусства (шестьдесят лет на арене!), шестнадцатилетний опыт руководства сочинским цирком, умение творчески мыслить и претворять свои идеи в жизнь (даже если на это требуется четверть века), а также качества, которые воспитывает работа дрессировщиком — и которые, по словам Запашного, необходимы любому руководителю. (Возможно, вы будете удивлены, узнав, что одним из главных качеств он считает доброту.)

Можно не сомневаться, что реформы Запашного встретят сопротивление как со стороны артистов, так и со стороны администраторов. Ведь заставить людей перестроиться, пожалуй, еще тяжелее, чем заставить тигра подать лапу слону. Недаром, отвечая на вопрос, кем легче управлять — людьми или животными, — Мстислав Михайлович отвечает: «Самый страшный хищник — это человек».

Из рассказа Мстислава Михайловича Запашного каждый менеджер может извлечь множество полезных сведений о надежности, стойкости, риске, творчестве, обучении — лидерстве.

Мстислав Михайлович, вы из тех немногих руководителей, которые возглавили организацию, досконально — на протяжении всей жизни — изучив ее сферу деятельности. Расскажите, чем вы занимались до того, как стали гендиректором Росгосцирка.

В прошлом, 2002 году династии Запашных исполнилось 120 лет. Я представитель третьего поколения династии. дед (со стороны матери) и отец выступали под псевдонимом Мильтон. (до революции — да и в пер вые после революционные годы — с русскими фамилиями на манеж не пускали.) дед был дирижером балаганного оркестра, наездником, эксцентриком. А отец работал грузчиком в порту и его как-то заприметил знаменитый борец Иван Поддубный. Подцубный разыскивал крепких ребят и приглашал их принять участие в чемпионатах по французской борьбе, которые проводились в цирках. Нас было пять братьев и сестра — и все посвятили свою жизнь цирку Отец, правда, не хотел, чтобы мы стали артистами, вели ту же кочевую жизнь. Но судьба распорядилась иначе.

Когда началась война, отец и старший брат ушли на фронт. Мама с четырьмя детьми осталась в блокадном Ленинграде. Брат вскоре погиб — я его почти не помню, — а отец вернулся только в 45-ом году. Мы долгое время думали, что он пропал без вести. (Нам даже официальное уведомление прислали.)

После блокады нас вывезли в Саратов. Время было голодное, Поволжье, мама одна, и, чтобы получить дополнительные карточки, мы с братом Вальтером стали создавать свой номер — парные акробаты. Вообще, все цирковые артисты начинают с акробатики — это своего рода азбука манежа. Настоящий цирковой артист, как десятиборец, все должен уметь: быть наездником, акробатом, воздушным гимнастом и так далее. Вальтеру в то время было пятнадцать лет, а мне еще и пяти не исполнилось. Сделали мы с ним небольшой номерочек, чтобы выступать в госпиталях. На большой-то манеж нас тогда не пускали — мы ведь не были профессионалами. Он меня держал на плечах, на голове, балансировал. Мы ездили по воинским частям с бригадами, постепенно что-то нарабатывали. И когда, вернувшись в Ленинград в 1945 году вышли на большую арену, у нас уже был хороший номер.

Потом мы вместе ушли в армию: брата призвали, и я, чтобы не пропал номер, ушел вместе с ним — стал сыном полка. (К тому времени мы добились очень хороших результатов — до сих пор в парной акробатике тех трюков никто не может повторить. Я на руках у брата все прыжки исполнял в темпе — возникало впечатление, что он мною жонглирует.) Пройдя курс молодого бойца, мы оказались в Одесском округе, которым тогда командовал Жуков, в спортивной роте и вскоре стали двукратными чемпиона ми Советского Союза по акробатике. В третий раз выиграть первенство нам не удалось, и вот почему как-то ночью мы с братом возвращались с концерта и встретили на улице какого-то полковника. Было душно, мы сняли пилотки, расстегнули воротнички. Полковник шел, обнявшись с девушкой. Мы прошли мимо, как вдруг он скомандовал: «Стоять! Кругом! Ко мне! Почему одеты не по форме?!» А сам навеселе, фуражка на затылок съехала. Брат у меня с характером — взял и фуражку ему на глаза нахлобучил. Через день у нас было построение на стадионе, и это оказался главный судья из Москвы. Он, конечно, нас узнал и снял с соревнований. Жуков лично просил его изменить решение, чтобы не подводить округ, но тот остался непреклонным. А в то время, если трижды выигрываешь чемпионат СССР, тебе присваивали звание  заслуженный мастер спорта. (На международную арену акробатика еще не выходила.) Поэтому когда нас сняли, мы обиделись и перешли из спортроты в ансамбль.

В 1954 году мы стали выступать уже вчетвером — Сергей, Вальтер, Игорь и я. На всех конкурсах и фестивалях мы неизменно завоевывали первые места. А на Московском всемирном фестивале мы принесли СССР сразу четыре золотые медали. Вообще, за всю жизнь мне не довелось получить ни одной серебряной медали — только золотые.

Затем Вальтер решил заняться дрессурой, а я увлекся тематическими постановками. И за мной пошла вся семья, хоть я и не самый старший. Мои идеи всем понравились. Сели мы на семейном совете и решили, что не стоит разбрасываться по мелочам, а лучше делать цельные большие спектакли. Я пошел учиться, закончил режиссерский факультет и с тех пор поставил много спектаклей: «Спартак» (я сыграл в нем главную роль, теперь сын восстанавливает эту работу)», Путешествие  Аладдина», «Синдад в цирке».  Мы — артисты цирковые — да всего не перечислишь.

Однако настоящую славу вам все же принесла работа с животными.

Откровенно говоря, я вообще не думал, что когда-нибудь стану дрессировщиком. Все мои мысли были направлены нато, чтобы закончить режиссерский факультет ГИТИСа. Отучившись, я ставил пантомимы, играл с Никулиным и Шуйдиным, мечтал делать что-то глобальное. А Вальтер в это время готовил номер «Среди хищников» в котором была задействована большая группа ж и львы, и тигры, и пантеры, и медведи, и рыси, и леопарды — в общем, все. В клетке одновременно находились двадцать два зверя.

На гастролях в Японии, где мы с сестрой представляли номер «За спутником» я сорвался с трапеции и упал с высоты восемнадцать метров. Сломал себе двенадцать костей, в том числе позвонки, получил сотрясение мозга. до ставили меня в Москву, и восемь месяцев я пролежал в «Бурденко». Собирались мне делать трепанацию, но я сбежал из больницы - идей было много и останавливаться не хотелось. Короче, как только я более-менее стал ходить, поехал на премьеру к брату в Иваново. Вальтер придумал новую форму работы с животными: не как у всех дрессировщиков — обычно, знаете, ставят тумбы, звери на них садятся или по буму ходят. У него хищники, как собачки, работали. Но, как это всегда бывает в любом театрально-зрелищном предприятии — да и вообще, я думаю, в любом деле, — не хватило чуть-чуть, чтобы все сделать как следует. Кажется, еще бы день, и все было бы в порядке!

Вот так и там получилось. Брату не привезли костюм, и пришлось подобрать на складе какие-то белые брюки, рубашку с бахромой — билеты-то ведь уже были распроданы. Вальтер не успел походить в этой новой одежде, не успел приучить к ней животных — и прямо в новом костюме пошел в клетку. А я стоял в боковом проходе, он от дал мне свой пистолет — ну знаете, хотел заинтересовать, — сказал: постой, мало ли чего. И буквально на первых же минутах тигрица, совершая пируэты — не очень сложный трюк, — бросилась ему в ноги, подмяла под себя и стала подбираться к шее. Вальтеру удалось просунуть тигрице руки под бакенбарды и немного задержать ее. Надо сказать, у дрессировщиков того времени был закон (в принципе, и сейчас это по технике безопасности полагается, но никто не соблюдает): в клетке, напротив той двери, через которую входят артисты и звери, должна быть запасная дверь. И вот через эту дверь в клетку ворвался знаменитый дрессировщик Борис Афанасьевич Эдер, помогавший брату выпускать номер, и попытался костылем — а он уже был калека — отогнать тигрицу. Я выстрелил несколько раз — она не реагирует. (А патроны у нас, кстати, не боевые — пыжи. Не будешь же того, кого дрессировал, убивать.) Я бегу туда, к этой двери, абсолютно инстинктивно — брата рвут. (Мы с ним всегда были дружны, да и вообще, в цирке очень развито чувство локтя, это своеобразная элита: все на рискованной работе — здесь ведь под фанеру не споешь.) А уже начали сходить со своих тумб другие звери — когда начинается «кошачка», они заводятся. Я подныриваю брату под руку и три раза стреляю тигрице в пасть. Ожог — и она отпрянула. А тут уже прибежал ассистент с палками и мы вдвоем загнали зверей. Брата отвезли в больницу и пять часов оперировали. У него было тридцать шесть ран: тигрица, пока тащила его к себе, чтобы за горло схватить, все тело исполосовала — коготь у взрослого тигра до двенадцати сантиметров. Потом мы вернулись в цирк и, хотя премьера не состоялась, сели выпить (а стол был на крыт для банкета) — слава Богу, Вальтер жив остался! И тут я замечаю, что Эдер как-то пристально на меня смотрит. Что такое Борис Афанасьевич? — спрашиваю. «Знаешь, Слава, — говорит он, — ты будешь большим дрессировщиком».  И,  наверное, его слова запали мне в голову. Тем более в это время я задумал совершенно новый для цирка аттракцион «Спартак»  в котором главное место отводилось животным. (Это вообще мое кредо — не делать того, что уже кто-то делал.) Так я и стал дрессировщиком.

Вот если говорить об искусстве управления — с момента подачи заявки до премьеры прошло двадцать пять лет. Готовя Спартака я создал вместе со своей семьей ряд новых, уникальных номеров, на пример Акробаты-вольтижеры на лошадях Но нам не давали денег, чтобы держать достаточно лошадей, слонов, которые были необходимы для шествия, это было дорого. Поэтому я образовал творческий коллектив, просуществовавший почти тридцать пять лет. Мы впервые ввели в цирке репертуар, как в театре, и ездили с ним из города в город. У нас был дивертисментный спектакль, у нас был клоунский спектакль, у нас был детский спектакль, и, таким образом, мы могли приехать в город и выступать в нем три-четыре месяца подряд. Артисты спокойно работали, дети спокойно учились.

Почему нельзя сразу стать дрессировщиком?

Потому что дрессировщику — как и любому руководителю, минеру, педагогу — нужны особые качества. Нужно иметь выдержку, терпение, характер. Доброту. Все великие дрессировщики — Эдер, Буслаев, Бугримова, Тихонов — начинали акробатами. осваивали многие жанры и лишь потом приступа ли к работе с животными. Они долго готовились, учились. Я, например, после того как занялся дрессурой, пошел учиться в ветеринарную академию, чтобы самому можно было лечить зверей.

Некоторые считают, что дрессура — это хобби. да что там, мол, — собачку подрессировать. На самом деле дрессура — это наука. Мы всему миру до казали, что животным — хищникам — можно при- вить дополнительные рефлексы. Как человеку Мы ведь с вами рождаемся с первичными рефлексами,. а потом друзья, семья, школа, работа прививают нам новые. И вот у нас тигры, у которых один из основных инстинктов — убить, позволяют слонам, своим естественным противникам, таскать себя за хвост. Тигры катаются на спинах слонов, слон и тигр жмут друг другу руки. То есть эти заклятые враги все сорок минут спектакля сотрудничают. Более того - выяснялось, что животные могут скучать по работе. Скажем, мы переезжаем, у нас перерыв десять дней, и они с нетерпением ждут выхода на арену.

Многие думают, что руководить, управлять животным можно хлыстом. Это миф. На самом деле это игра на публику — хлыст появился в цирке ради эффекта. И пистолеты дрессировщики раньше носили по той же причине.

Нагнав страх ничего не добьешься. О руководителе порой можно услышать — он, мол, с плеча рубит, любому нагоняй даст. Тем более ходят слухи, что и с животными также обращаются. Но агрессия вызывает лишь ответную агрессию.  Управляя людьми или животными, нельзя допускать паники, нельзя допускать вспышки. Кто-то скажет — подумаешь, пару тигров выпустили! А ведь их надо еще приноровить друг к другу. Чтобы они не дрались за кусок мяса, за право быть впереди. Попробуйте дома насильно заставить собаку спать или есть — ничего не выйдет. Вы ее пару раз накажете, она будет при виде вас лужу делать, хвост поджимать. А слона попробуйте силой заставить...

Управление животными — это прежде всего воспитание. Самое простое — избить кого-нибудь и заставить, чтобы он что-то подписал. Мы знаем множество приме ров экзекуций — во все времена. Сейчас говорят в основном про советские годы, но так было всегда. В молодости я думал: неужели я доживу до нового века? Какая тог да будет жизнь замечательная! Война, все эти гадости останутся позади. Ни хрена. Еще хуже стало...

Видите, у меня на руках шрамы от костей и зубов. Но я не могу ими гордиться — это не победы, а поражения. Значит, в управлении были допущены ошибки. Значит, я не сумел выдержать правильную дистанцию — и в прямом, и в переносном смысле.

Что это за дистанция?

Между руководителем и подчиненным всегда должна существовать граница взаимоотношений. Это по-разному называется, но это граница, именно граница, которую нельзя нарушать. Скажем, идешь ты по улице и тебе понравилась девушка. Если ты подойдешь и поцелуешь ее, она тебе по морде даст, верно? То же самое в дрессуре. К тигру надо постепенно подступать. Бывает, пока он раз решит себя погладить, годы проходят. Пока он поверит, что ты к нему по-доброму. Представьте себе, тигры меня встречают, фырчат, ласкаются, дают почесать ушко и подбородок. Им нравится, что я с ними общаюсь.

У нас был дрессировщик, работавший с гималайским медведем. Они прекрасно ладили, он брал этого медведя к себе домой. И вот как-то во время работы дрессировщик подошел к нему ближе, чем следовало. К этому самому своему медведю, которого он знал как об лупленного. И медведь думал лапой его обнять, дружески, и когтем — а коготь у медведя как кинжал — перерезал ему сонную артерию,  дрессировщик умер на месте. Или другой случай — в Америке.

Дрессировщик повернулся к тигру спиной и тот бросился на него. Брат погибшего отвел тигра за кулисы и застрелил. Спрашивается, за что? Дрессировщик — человек, высшее существо! — не смог найти общий язык с тигром, сам нарушил правила работы с животным. Допустим, он отвернулся, а тигр сделал какое-то движение. Дрессировщик пропустил этот момент, не посмотрел на тигра. Тот еще раз, еще раз. Дрессировщик должен был дать животному понять, что он спиной все видит. Чем тигр виноват? Он просто подчинился своим инстинктам.

Но, с другой стороны, если дистанция между руководителем и подчиненными будет слишком большой, он не сможет ими управлять, не сможет проследить, как они выполняют его указания.

Безусловно, ведь управление, дрессура — это, прежде всего, обучение, педагогика. А педагоги ошибались — да и сейчас ошибаются — в чем? Они считают, что можно обучать от звонка до звонка. Так обстоят дела в школах, в институтах. Но мы видим, что те, кто работают с животными только на арене, мало чего добиваются. Зверей надо воспитывать постоянно: в вольере, во время кормления, везде. Все должно быть подчинено общей цели. Точно так же и руководитель не должен отгораживаться от своих сотрудников. Именно поэтому у меня нет приемных часов. Если ко мне пришел посетитель и у меня в этот момент нет неотложных дел, я его принимаю. И от других менеджеров требую такого же отношения к людям.

Вы сказали, что не делаете того, что уже кто-то де лал. Однако существует теория, что, копируя модели и продукты, доказавшие свою состоятельность, можно повторить успех предшественников.

Я считаю, что, копируя, многого не достигнешь. Даже хорошая копия хуже плохого оригинала. Скажем, почему у нас мюзиклы не пользуются успехом? Потому что их организаторы пошли по пути слепого копирования западных шоу. Но не все понимает наш зритель так, как американский. И не все американский зритель понимает так, как русский. Любопытно, что такие звезды, как Попов, Карандаш, Никулин, отправившись на гастроли в Японию, не сумели рассмешить публику. А менее известные артисты скорректировали свои выступления с учетом менталитета японцев и получили в награду шквал аплодисментов.

Поэтому, чтобы что-то придумать, надо прежде все го твердо отказаться от копирования. до 1956 года, пока не открыли железный занавес, мы варились в собствен ном соку. А что значит — в собственном соку? Чтобы прогастролировать второй раз в Москве, в Ленинграде, надо было сделать новую программу. Со старой тебя уже не брали. Так что иногда изоляция идет на пользу. Вед одно дело кругозор, а другое — слепое подражание. Так что я всегда ищу, думаю — что бы сделать нового. И в какой-то момент идея обязательно появится. Но одной идеи мало. Нужна еще смелость, чтобы не отбросить ее, чтобы взяться ее воплощать.

Вот как, например, родился аттракцион «Триумф 21-го века». Его я увидел во сне, Я люблю засыпать перед телевизором. Показывали последние известия, люди шли к метро, я задремал — и мелькание на экране переросло в такие солнечные зайчики, знаете, — и глаза тигра. Я проснулся, очухался, и сразу же записал — я всегда держу под рукой блокнот, — сразу же записал эту идею: тигры... тигры и шары.., о, тигры на зеркальных шарах! Это интересно!

На следующий день рассказал все сыну. А он мне:

«Ты чего?! Какие еще шары? денег нет, сейчас перестройка — тут бы выжить». А я сказал — будем делать. И мы шесть лет пробивали возможность создать это шоу. Кобзон нам очень помог — если бы не он, мы бы, наверное, еще несколько лет провозились. А так, в новый век мы вошли с абсолютно новой программой. Действительно работа века получилась — я и сам не ожидал. Я хотел, чтобы сыну полегче было, а вышло как всегда. У Запашного всегда все получается сложнее, чем предполагалось. Потому что сам дрессировщик тоже на шаре все сорок минут, и он вместе с тигром поднимается под купол и без страховки идет по земному шару.

Аналитический журнал. Искусство управления. №4, 2003 г.