Судьба шарманщика - В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ
В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ    
 







                  администрация сайта
                       +7(964) 645-70-54

                       info@ruscircus.ru

Судьба шарманщика

Василий СМИРНОВ

РИСУНКИ   Л.   ГРИТЧИНА

Отрывок из повести «Ребята из Скобского дворца»

Жили эти ребята на рабочей окраине ПетроградаЖили эти ребята на рабочей окраине Петрограда, в огромном доме, который сохранился и по сей день. До революции он носил презрительное название —«Скобский дворец», ребята, населявшие его, назывались скобарями. Они участвовали в революционных событиях 1917 года. В февральские дни сражались с городовыми на улицах Петрограда. На Марсовом поле хоронили своих убитых товарищей. Со своим знаменем шли на первомайскую демонстрацию. Видели В. И. Ленина и даже разговаривали с ним. Организовали ребята и свою «партию ребят-пролетариев» — прообраз пионерской организации. А в дни Октября принимали участие в штурме Зимнего.
Отдельной книгой повесть выходит в издательстве «Молодая гвардия».

Больше всего ребята любили, когда на дворе у них появлялись акробаты, фокусники, музыканты, певцы... На даровое представление обычно собиралась громадная толпа скобарей. На этот раз сюда зашел шарманщик-грек, в мешковатом сюртуке, в коротких гармошкой сапогах и в черном бархатном картузе с измятым лакированным козырьком. На плече у артиста, позвякивая блестящей медной цепочкой, сидела маленькая коричневая обезьянка в пестрой с бахромой шерстяной юбочке и преуморительно  корчила  гримаски.

 — Шарманщик!.. Шарманщик... с обезьянкой...  —  шумели   вокруг.
Выйдя на середину двора, грек снял со спины музыкальный ящик и, подставив под него деревянную палку, посадил на шарманку обезьянку и негромко и хрипло заиграл, посматривая на многочисленные окна Скобского дворца в ожидании вознаграждения за свой труд.
Вожак ребят-скобарей Типка, по прозвищу Царь, усиленно работая локтями, сразу же пробился вперед. Стоял он рядом с Фроськой. Стоял, как зачарованный, не спуская глаз с маленькой шустрой обезьянки, которая, позвякивая цепочкой, сползла с плеча шарманщика и, спрыгнув вниз, неумело ковыляла по земле.
—    Смотри-ка!.. На задних ногах ходит!..    Пляшет...   В   зеркало    глядится!..  —   раздавались      восторженные возгласы  ребятни  и   взрослых,  окруживших   шарманщика.
—    Пьяная   баба   гуляет    по    базару...   —   громко   объявлял     шарманщик,  не  переставая  крутить шарманку.   —   Красная   девица   румянится   и пудрится!..
Лицо у шарманщика было усталое. Говорил он нечетко, плохо выговаривая отдельные слова.
Кругом громко смеялись взрослые, ликовали ребята. Толпа вокруг шарманщика все сгущалась. В это время к толпе медленно, тяжело шаркая опорками,   приблизился   Черт   —   саженного роста косматый и пьяный грузчик, носивший это прозвище по причине своего нелюдимого и буйного характера. Высокий и грузный, с взлохмаченной, словно объятой пожаром, непокрытой головой, возвышался он над толпой в своей холщовой неподпоясанной блузе и таких же холщовых рваных шароварах.
—Что сие?... — громовой октавой спросил   он,   заметив   наконец     шарманщика   и  услышав  веселые     звуки музыки.
Легко раздвинув толпу, он неожиданно увидел на земле... сатану с длинным хвостом, с рогами и в шерстяной юбке, с зеркалом в руках.
—Чур  меня, —  испуганно     перекрестился     он.   —  Нечистый?..    —  с суеверным ужасом спросил он у окружающих,     глядя   на   кривлявшуюся перед  ним  обезьянку.
Кто-то, очевидно в шутку, откликнулся:
—Видишь... Дьявола на цепь посадили...
Черт порывисто отшатнулся. Его кустистые, рыжие брови взметнулись, в заплывших, опухших глазах мелькнули    искры.
—Изыди!..  —   глухо     пророкотал он,   снова   шагнув    к    шарманщику  и простирая   над   ним   свою     длинную, мускулистую  руку.  —  Тебе    говорю, нечистая сила, изыди!..
В затихшей толпе кто-то засмеялся. Это еще более разъярило пьяного грузчика. Схватив грека за воротник, Черт легко приподнял его вместе с умолкшей шарманкой и обезьянкой над землей.
— Тебе говорю, изыди!.. Сгинь!.. — глухо, нутряным басом заревел он, багровея от разом нахлынувшей  на  него  ярости.
Он  любил животных.Все, хорошо зная буйный нрав грузчика, замерли. Трезвый он был молчалив и спокоен, но во хмелю становился несдержан и страшен.
Царь стоял вначале спокойно, забавляясь выходкой Черта. Он только нахмурился, когда шарманщик, повиснув в воздухе, неуклюже задрыгал ногами. Но когда обезьянка, испугавшись, вскарабкалась на грудь к хозяину и, обхватив его за шею мохнатыми ручонками, плачущим голосом тонко заверещала, у Царя разом   остановилось   сердце.  Он  любил животных.
—    Убьет!..   —   вдруг   испуганно   закричала   Фроська.   —   Ой,   убьет...
—    Не   тронь!..   —   не   помня   себя завопил   Царь,   метнувшись   на   Черта и  хватаясь   за   цепочку  обезьянки.
Что дальше произошло, Царь уже не помнил. Словно молнией ослепила ему глаза. Очутившись вместе с обезьянкой в воздухе, он отлетел далеко от шарахнувшейся в сторону толпы, тяжело шмякнулся о землю. Почти одновременно отлетел от грузчика и шарманщик, загремев своим музыкальным  инструментом.
—Ну-у!..  —  рявкнул  Черт,  тяжело дыша и уже осмысленно озираясь по сторонам.   Никто   ему   не   ответил.
Ни слова больше не сказав, словно устыдившись того, что он натворил, Черт, тяжело шаркая опорками, пошел  к себе  в  подъезд.
Люди напирали друг на друга, тревожно шумели. Возле Царя, раскинув мохнатые коричневые ручонки с крохотными черными пальчиками, лежала с обрывком цепочки обезьянка. Короткая зеленая с бахромой юбочка у нее сбилась, была в пыли. Глаза ее, прежде детски-любопытные, теперь, угасая, с укоризной глядели на окружающих. Поодаль, рядом с разбитой шарманкой, сидел на земле грек. Обхватив седую голову руками и покачиваясь из стороны в сторону, он тонким женским голосом  слезливо  выл...
Вокруг громко взволнованно шумели.
—    Братцы!   За   что   это   он   ее   кокнул?   —   недоумевающе   спрашивал  у всех       чумазый        мальчишка-подмастерье из сапожной мастерской, прибежавший  позже  всех. Но ему никто ничего  не  отвечал.
—    Теперь,       шарманщику      капут... Обезьянка его  кормила... —    слышалось   в толпе.
Кто-то   возражал:
—    Новую   купит...
—    Пожалуй...    Купила-то     притупила, — отвечали ему разом несколько голосов.   Народ   расходился.
Сняв с шеи заношенный клетчатый платок, шарманщик с помощью Фроськи бережно завернул в него мертвую обезьянку. Взвалил на плечи задребезжавшую шарманку и, спотыкаясь,  ушел со двора.
Поднялся с земли и Царь. Фроська было подскочила к нему, хотела помочь, но он отстранил ее и, скорчившись, шатаясь, побрел домой. Видно было, что Черт сильно пришиб его.
...Обширный двор Скобского дворца бурлил, словно котел. Все в один голос  костили  Черта.
—Так   он   всех  веселых  людей  от нашего   двора   отвадит,   —   говорили одни.
— Уже не ходят... боятся, — заявляли    другие.
Вспоминали, как разбушевавшийся Черт весной прогнал акробатов, побил какого-то певца, а еще раньше вытолкал  со двора  фокусника.
Волнение на дворе было большое, и тут среди ребят снова появился Типка. Если бы это был не вожак, а рядовой скобарь, то пролежал бы он в больнице недели две. Но Царь вернулся. В ушах у него звенело, ныли кости, но в глазах сверкала ярость.
Все сразу же окружили его, И тут, после короткого совещания, возникло единогласное решение — первым предложил его сын дворника Петька Цветок — идти к городовому и искать  у   него  управы   на  Черта.
Не менее сотни разъяренных скобарей вышли со двора и направились на перекресток, где стоял на посту городовой Жига.
—    Дядя!   —   звонко   закричал   нетерпеливый     Кузька    Жучок,     когда
шумная     делегация     приблизилась   к городовому. —  У   нас   убийство   произошло...
—    Где? — тревожно спросил городовой.
Но тут скобари так зашумели, что было   трудно    что-либо   понять.
С трудом городовой немного утихомирил ребят.
—    Где  убили?  — снова   переспросил   он.
—    У нас... В Скобском дворце... На дворе... — снова  разноголосо  зашумели   скобари.
Тут вперед вышел Царь.
—О-безьянку        Черт     убил!..     — мрачно   разъяснил   он   городовому.
Жига побагровел. Серебряные медали  на белом кителе затряслись.
—Вы  что, босяки... глумиться  пришли?..     Бунтовать?..  —  закричал     он, хватаясь  за шашку. — Кто разрешил собираться?!
Опешившие ребята невольно попятились назад, самые трусливые юркнули за спины других.
Заметив стоявшего ближе всех Типку,   городовой   набросился   на  него.
—Ты,   золоторотец!   Я   тебя   давно приметил... Ты у меня еще посидишь
в холодной...
Жига было сделал попытку схватить парнишку, но тот ловко вывернулся из его рук. Затихшие скобари снова зашумели, глаза у них гневно загорелись, руки потянулись к булыжнику.
—Только      тронь!.. — угрожающе закричали   они.
Проходившие мимо рабочие останавливались, вслушиваясь в перебранку. На перекрестке собиралась толпа. Уже звучали негодующие голоса взрослых, вступавшихся за ребят. Растерявшийся городовой выхватил свисток и тревожно засвистел...
—П-пошли,  ребята!..   —   сказал Царь,     тяжело     вздохнув,     и    повел
всех   скобарей   обратно   в   Скобский дворец. Бунтовать Царь еще не умел.
На дворе ребята снова окружили своего вожака. Всем хотелось, чтобы он  что-нибудь  сказал.
Царь решительно влез на опрокинутую бочку. Все его существо трепетало от сдерживаемого гнева. В этот день он произнес свою знаменитую речь, о которой потом долго вспоминали многие скобари на дворе, вспоминали, когда Царя уже не было в Скобском дворце. Была эта речь очень краткой, не изобиловала красивыми фразами, но дошла до души и сердца каждого скобаря.
Выглядела эта речь, если бы можно было ее записать в ту минуту, примерно   так:
—Ребята!   Давайте  сами  отомстим Черту! Изгоним его с нашего двора...
Я первый пойду с кулаками на него! Кто за это — откликнись!..
Общий грозный рев ребят был единодушным  ответом   ему.
Теперь судьба Черта была предрешена…
 Теперь судьба Черта была предрешена…

Журнал ”Советский цирк” май 1962г

 

 


© Ruscircus.ru, 2004-2013. При перепечатки текстов и фотографий, либо цитировании материалов гиперссылка на сайт www.ruscircus.ru обязательна.      Яндекс цитирования