Танцы на проволоке Татьяны Марковой и Владимира Стихановского

Этот номер может открывать программу, может и заканчивать отделение — всюду он будет на месте. И независимо от соседства с самыми крупными произведениями манежа вызовет восторг зрителей, которые обязательно выделят его из целого ряда других, выделят и запомнят.

Да и нельзя не запомнить танцы на проволоке в исполнении Татьяны Марковой и Владимира Стихановского, поскольку зрелище это необычайно эмоциональное и захватывающее.

Однако когда я попыталась изложить увиденное на бумаге, то поняла, что происходит нечто странное — номер, такой легкий для восприятия, весьма трудно поддается описанию. В чем же секрет?

Пытаюсь разобраться. Предположим, мы наблюдаем, как эквилибрист аккуратно устанавливает катушку на катушку и демонстрирует баланс, затем добавляет еще одну — баланс, еще катушку — опять баланс; другой эквилибрист, удерживая на перше двух человек, взбирается по высокой лестнице; оригинальный жонглер ловит на лоб то чашку, то блюдце, выстраивая таким образом хрупкую пирамиду. Все это можно описывать подробно и обстоятельно. А тут танцовщики проносятся вихрем и... исчезают. Но кок, как описать вихрь? Кроме слов «блестяще», «виртуозно», «захватывающе», других определений к номеру и подобрать вначале не можешь.

Но, вдумываясь, размышляя об увиденном, постепенно приходишь к мысли, что трудности при описании возникают еще по одной причине: актеры избрали для себя один лишь ритм — стремительный, а краски, которыми пользуются исполнители для характеристик своих героев, несомненно, яркие, сочные, но все они как бы одной тональности.

Итак, номер начинается.

Вырвавшись на простор манежа и мгновенно взлетев на высокую трехметровую проволоку, парень и девушка с самой первой секунды своего появления — бесконечное, неуемное движение. И венгерский и русский танцы, и «цыганку-молдаванку» они пляшут с таким упоением, с таким азартом, что кажется будто воздух вокруг раскалился и обжигает их самих. И я молодецкой этой безудержной пляске нот места для пауз и полутонов, для раздумий. А они, между тем, свойственны русским танцам — вспомним, как задумчивыми павами выплывают русские красавицы в своих литых сарафанах. Но... но Маркова и Стихановский поставили перед собой иную задачу — если показывать танцы, то только вихревые, если веселье, то только бьющее через край...

Проглядев написанное, увидела, насколько необходима здесь оговорка: я вовсе не предлагаю актерам что-либо менять в номере, а просто пытаюсь уяснить, почему же увлекательный и очень цирковой номер так труден для пересказа. Однако повторяю: танцовщики имеют полное право ставить перед собой такую задачу и так решать ее, том более, что делают это блистательно и с профессиональной и с актерской стороны.

Стоит заметить, что ость и второй вариант номера, который сами артисты называют «классическим», он полон раздумий и философских размышлений. А этот, где показываются характерные танцы, решен как непрерывное крещендо.

Вот исполнители, закончив виртуозные па на проволоке, продолжают танец на крошечном «мостике», а вновь ступив на проволоку, проделывают новые и новые сложнейшие прыжки, которые поражают, но которые детально разглядеть не успеваешь — настолько это стремительный танец.

Только побывав на репетициях Марковой и Стихановского, осознаешь, какое огромное количество трюков в репертуаре молодых танцовщиков, как легко они могут их варьировать, какие прекрасные танцевальные миниатюры слагать из них!

...Владимир один за другим исполняет акробатические прыжки — заднее и переднее сальто-мортале, флик-фляк, рондат и сальто-бланш, которые на проволоке — уникальны. И тут же, как бы размышляя вслух, поясняет, что характерные танцы органичнее завершать задним сальто или флик-фляком, а в классическом варианте лучше ложится на музыку сальто-бланш. Артист добавляет: группированное сальто резче и потому может нарушить заданный ритм, а сальто-бланш — это прыжок, заключающий а себе и плавкость и полет...

Разговаривая с актерами, прихожу к выводу, что сами они больше тяготеют к своей классической композиции. Ранее это были вариации на музыку А. Билаша «Лебединая песнь». Номер им помогли поставить в Киевском цирке режиссер В. Заец и балетмейстер А. Зайцев. Сейчас артисты готовят новую композицию, музыкальной основой для нее послужат песни А. Пахмутовой.

Вообще молодые исполнители работают удивительно много и напряженно. Еще в ГУЦЭИ под руководством режиссера Ю. Мандыча готовили и вместе с другими участниками выпустили эффектную «Тройную проволоку», где эквилибр соединялся с танцами. В последующие годы артисты создают уже названную «Лебединую песнь», у того и другого исполнителя есть также сольные выступления и, наконец, их дуэт, с которого и начался наш разговор.

Собственный номер, конечно, очень важен для артиста цирка. Но Маркова и Стихановский с не меньшей отдачей работают над ролями в спектаклях и тематических представлениях. В Московском цирке на Цветном бульваре они сыграли главные роли в детских спектаклях «Бременские музыканты» и «Голубой щенок». А когда здесь же талантливые танцовщики подготовили вариант номера, посвященный 30-летию Победы в Великой Отечественной войне, режиссер Марк Местечкин включил это выступление в праздничное представление.

Артисты с удовольствием вспоминают каждую цирковую постановку, их увлекает и процесс работы над ролью и возможность попробовать свои силы в новых жанрах.

— Готовишь роль и неожиданно для себя открываешь, что способен сделать нечто такое, чего не делал ранее. Например, в «Бременских музыкантах» по замыслу режиссера Владимира Крымко Трубадур должен был не только совершать замысловатые прыжки на проволоке, но и выполнять гимнастические упражнения под куполом. Что ж, если роль того требует, можно и новый жанр освоить. Ведь это интересно — все время делать новое, а не только прокатывать свой номер. Побольше было бы в цирке таких постановок! — замечает Стихановский.

Примерно те же слова нередко слышишь и от других. И это естественно. Тем, кто стремится к творчеству, недостаточно ежевечерне демонстрировать одно и то же.

Вернемся, однако, к Марковой и Стихановскому. Я имела возможность повидать оба варианта их номера и мне жаль, что зрители должны довольствоваться лишь одним из них. Правда, характерные танцы публика принимает очень горячо. Но актеры эти способны не только развлекать, они умеют заставить нас размышлять над вечными проблемами добра и зла, умеют танцами передать высокие чувства и мысли, умеют рассказать о всепобеждающей силе любви.

Именно это позволяет мне говорить о широком творческом диапазоне данных исполнителей, об их особой актерской индивидуальности. Развивая свою мысль, скажу: на таких актерах надо строить целые представления, их выступления могут стать центром спектакля.

Разговор о творческой индивидуальности, разумеется, не нов. Сколько уж говорилось и писалось, что вовсе не грандиозный реквизит и даже не красочное оформление (хотя оно, конечно, не помешает), а лишь эта таинственная творческая индивидуальность превращает маленький номер в большой, а крупное произведение сделает поистине неповторимым...

ГЕНРИЕТТА БЕЛЯКОВА

оставить комментарий