«Укротители велосипедов» Леонида Лапидуса

Как ни странно, большинство из нас, наверно, впервые познакомились с велофигуристами не на манеже, а в зале кинотеатра. Во все времена фильм «Цирк» был званым гостем больших и малых экранов страны.

И благодаря этому фильму полюбили неунывающую троицу велосипедистов с их веселыми куплетами «Весь век мы втроем». Теперь старомодный велосипед «паук», верно служивший многим поколениям артистов, можно увидеть разве что в Политехническом музее.

Леонид Лапидус тоже впервые увидел «паук» цирковых велофигуристов в этой старой доброй кинокомедии. И, конечно, тогда ему и в голову не приходило, что он сам когда-то выедет в манеж на велосипеде. Тогда он всерьез увлекался акробатикой. Жили они в Харькове. За три года, наверно, он не пропустил ни одной тренировки в секции акробатики. Наоборот, приходил на час раньше. И когда в 1957 году в Москве открывали Лужники, в открытии вместе с лучшими физкультурниками страны пригласили участвовать и его, слесаря-сборщика по холодильным установкам. Почитай все футбольное поле Лужников он перемерял фляками, так что даже голова пошла кругом.

У себя в городе он был чемпионом по акробатике. Но этого ему казалось мало. Спорт, конечно, хорошо, но цирк — лучше. А он знал, что занятия спортом очень часто бывают той тропкой, которая многих приводит на манеж. Хотя, конечно, манеж и стадион — это далеко не одно и то же. Уже позже он видел, как известный вратарь вызвался ловить тарелочки, как ловят их жонглеры. И почти тут же поднял вверх руки, признав свое бессилие. Но это, естественно, не значит, что, если бы жонглер встал в ворота, он затмил бы и Яшина и Дасаева. У каждого дела — своя специфика.

Во всяком случае, хотя Лапидус и был чемпионом Харькова по акробатике, в цирке с раскрытыми объятиями никто ему навстречу не кинулся. Сальто и фляки это хорошо, но сказали, что самая верная дорога на манеж — постоять в униформе. И он два года, к неудовольствию своих близких, вытягивался в проходе. А мимо него навстречу своей прочной славе проходили Владимир Дуров, Александр Кисс, Николай Ольховиков. Родители никак не могли смириться с тем, что их сын, чемпион города, выходил на манеж с метлой и лопатой, на глазах у всех знакомых убирая визитные карточки дрессированных животных.

Но упорство всегда приносит свои плоды. Он стал ассистентом, потом акробатом-эксцентриком, а в 1967 году попал в номер велофигуристов Польди. У Польди было чему поучиться. Поучиться ездить на велосипеде. Не так, как на сельских проселках, бесшабашностью поражая встречных девчат, а так, чтобы держаться всегда спокойно и весело, что бы ни случилось. Учиться проделывать головоломные трюки и учиться разбираться в велосипедах, какое бы хорошее клеймо на них ни стояло.

Но где-то в глубине души мы все немножко изобретатели. У всех у нас есть дерзкие мысли и смелые планы. Так и у Лапидуса зрела мысль создать свой номер.

Вместе с Юрием Рыжковым, бывшим воздушным гимнастом, художником, тоже работавшим у Польди, они стали думать над конкретным сценарием. Юрий на каждые полстранички текста делал полстранички иллюстраций, так что каждому становилось предельно ясно, какой будет номер: какие будут трюки и какие будут костюмы.

Лапидус придумал своеобразную велокорриду — с велосипедистами, закамуфлированными под быка, с забавной погоней, с веселыми и в то же время сложными трюками. В одном номере выступали и классики и комики, и зрители следили не только за трюками, но и за забавным сюжетом. Рисунок номера получался неожиданным, ни на что прошлое не похожим.

Сейчас этот номер объездил многие цирки, стал лауреатом КамАЗа, заслужил всякие похвалы на последнем цирковом конкурсе, его даже послали в Японию. Слово «даже» я тут поставил не случайно. В Японию артисты ехали с некоторой боязнью. Дело в том, что помимо всего прочего Япония — страна велосипедов. На велосипедах здесь ездят от мала до велика. Номер Лапидуса с честью выдержал экзамен и там.

Правда, все это было потом. Сначала же утверждали заявку, Леонид Борисович искал цирк, где можно заняться постановкой, режиссера, который захочет с ним работать, и, главное, партнеров, которые оказались бы единомышленниками.

Режиссером стал Борис Михайлович Заец, который помнил Лапидуса еще по тем дням, когда тот стоял в униформе. Цирк выбрали Киевский — еще и потому, что там на втором этаже был деревянный пол, нужный велосипедистам. А партнеров Лапидус стал искать сам, наметив на карте Украины несколько городов, где были народные цирки-студии, и объезжая их по очереди.

Не так-то просто подобрать в коллектив людей, которые бы думали так же, как и ты сам. Но такой коллектив подобрался. И каждый пришел не с пустыми руками, а принес в номер что-то свое. Сергей Кочетов был акробатом, Юрий Дашковский — жонглером и акробатом, Владимир Колесников — жонглером на моноцикле. Это только непосвященным кажется, что тот, кто приходит к велофигуристам, прежде всего должен ездить на велосипеде, может быть, даже положив ноги на руль. Но ни Лапидус, ни его партнеры так не считали. Они считали, что главное — это уметь делать стойку на руках, на голове, на одной руке, сохранять равновесие тогда, когда его сохранить, кажется, невозможно. Словом, знать все трюки, которые знает порядочный акробат. А посадить эти трюки на велосипед — это уже дело десятое.

Всего за шесть месяцев в Киевском цирке родился их новый номер. Еще делались на Харьковском заводе велосипеды, еще шились костюмы, еще готовился деревянный настил, а сценарий с бумаги шагнул в жизнь.

Первопроходцем всех трюков был Юрий Дашковский. Ему было так же трудно, как лыжнику, прокладывающему лыжню по целине. Но ведь кто-то должен идти первым. А у Дашковского был чемпионский характер, когда человек не жалуется и не отступает... Остальным было легче. Если считать, что пять часов ежедневных репетиций — это легко. Особенно несладко приходилось Лапидусу, Борисычу, как его теперь называли. Ведь он был старше своих партнеров на пятнадцать лет.

А потом в номере появилась еще одна пара — Виктор Вулуца и Олег Гловацкий. Эта силовая пара очень быстро посадила на велосипед не только свои старые, но и вновь разученные трюки. Конечно, далеко не все было легко и просто, как сейчас кажется. Ломались велосипеды, не приспособленные под большие нагрузки. Борисыч сам монтировал колеса, укреплял отдельные узлы, чтобы артист чувствовал себя на велосипеде так же прочно и спокойно, как на детском самокате, был уверен, что в середине номера не полетит вверх тормашками на манеж из-за какой-нибудь поломки.

Признание не заставило себя ждать.
Сложные трюки органично вписывались в композицию номера. Артистов называли джигитами на велосипедах. Сразу трое делали стойку на рулях. Дашковский вставал на руль и седло, поднимал руки, и Кочетов выжимал стойку у него на руках. Они ездили колонной из трех. Гловацкий и Валуца стали такими же виртуозами велосипедной езды, как и те, кто начинал вместе с Борисычем. Колесников волчком пускал колесо моноцикла и, когда казалось, оно вот-вот упадет, непостижимым образом вскакивал на него и начинал свою как бы ювелирную вышивку на манеже. Потом он стал проделывать подобные манипуляции с двумя колесами и репетировать даже с тремя. Как говорится, аппетит приходит во время еды. Ведь они все неистощимы на выдумку и неукротимы в работе.

ЕВГ. ГОРТИНСКИЙ

оставить комментарий