Умное искусство смеха

Если вам, читатель, еще не пришлось посмотреть спектакль «Без цилиндра», поставленный Московским театром миниатюр, рекомендую этот «пробел» восполнить поскорее. Обещаю, что получите ог­ромное удовольствие. Посмеетесь, погру­стите, а главное — почувствуете силу и очарование умного искусства.

Весь вечер на спектакле «Без цилиндра» ведут диалог со зрителем, размышляют, ду­мают актеры. Они играют пьесы современ­ных комических писателей — поляка Славомира Мрожека, итальянца Альберто Мора­виа, француза Эжена Ионеско, венгра Фридьяша Каринти, вспоминают остроты короля польских юмористов, неповторимо­го Станислава Ежи Леца. И как играют! Они элегантны, интеллектуальны; здесь, в этом спектакле, они — настоящие боги умного смеха. Актеры, словно завороженные тек­стом, открывшимися перед ними характе­рами, погружают зрителей в глубину чело­веческих несуразиц, нелепостей, в которых обнаруживается философский смысл, и на донышке маленьких по объему юморесок вдруг оказывается столько горечи и правды о современном мире. И радости — от мыс­ли, от светлого гуманизма.

Давно замечено, что просто смех, осно­ванный только на недоразумениях, смех, не несущий мыслей, — удел низкоразрядных комедий. Такая пьеса смешит, лезет в гла­за своей вздорностью, шелестит искусст­венными остротами. Настоящая комедия приближается к трагическому тону, она серьезна по своей «сверхзадаче»; в ней бьется беспокойная мысль, тоскует сердце поэта.

Владимир Поляков — руководитель Мо­сковского театра миниатюр — сделал доб­рое полезное дело. Он собрал маленькие пьесы современных зарубежных авторов, объединил их прологом. Режиссером-по­становщиком спектакля «Без цилиндра» был приглашен А. Гончаров, отлично понявший природу юмора этих пьес, нашедший вер­ный тон и ритм в работе с актерами. По­лучился стройный, гармоничный по своим краскам спектакль, который, по-моему, займет достойное место среди премьер московских театров.

Спектакль «Без цилиндра», конечно же, несет большую идейную нагрузку. Он впер­вые знакомит нас с пьесами прославленных на Западе драматургов, и мы их узнаем не только как беспощадных критиков буржу­азной морали (что очень важно!), обличите­лей внешнего благополучия мира сытых, но и как тонких художников, владеющих слож­нейшим искусством, — иронией и трагиче­ским гротеском, В век информации полез­но знать, что происходит в разных областях жизни и искусства, в том числе и в миро­вой комедиографии.

Однако информация — не самое важ­ное. Мне гораздо важнее то, что актеры, объединившись вокруг талантливого режиссера, по-новому открылись в своем мастер­стве, они одинаково, с долей серьезности и иронии «осваивают» слова и положения пьес Э. Ионеско и С. Мрожека. Это «освое­ние» открывает бездну реализма, правды в этих писателях, от которых нас нередко отпугивала их причастность или непричаст­ность к театру абсурда. Я думал о том, ка­кова же еще не разгаданная сила наших актеров, если их искусство не боится абсур­дизма Ионеско, если в этом «абсурдизме» обнажается, высмеивается с присущей авто­ру печалинкой страшная, крайне неудобная для человека правда буржуазного обще­ства.

Совсем не случайно в прологе спектак­ля возникает образ Чарли Чаплина. Великий комик века как бы определил направление комического искусства: в его образе смех и философия времени сошлись, чтобы ска­зать что-то очень большое... Актер 3. Высоковский, выступающий в роли ведущего, сдержанно, едва-едва коснулся темы Чап­лина, и все рассветилось искрой этого ге­ния. Тон спектакля найден разом, и зри­тель, путешествуя по веселым страницам увлекательного вечера, не раз вспомнит мудреца в маске комика — Чарльза Спен­сера Чаплина.

Мне не приходилось видеть пьесы С. Мрожека на нашей сцене. В Польше его играют драматично, почти как трагика. И мало смеются в зрительных залах. Это драматург трагического гротеска. Он тре­бует к себе пристального внимания актера, особого такта, особой заостренности, кото­рая не должна нарушать психологического рисунка.

Так и сыграли трагический фарс «Муче­ничество Петра Охея» С. Мрожека в Мо­сковском театре миниатюр. В сущности, все беды, которые претерпевает Петр Охей, — от него самого, от обывательской психоло­гии, от того, что он плохо понимает себя, близких, и мир ему кажется каким-то чудо­вищем. И это серьезно. Без малейшего внешнего комикования проводит роль Пет­ра Охея актер Р. Рудин: какая-то безмятеж­ная трогательность, открытость не дает покоя Охею. В том и сказалось мастерство Рудина, что комические муки его героя очень печальны, даже трагичны.

В этой миниатюре актеры, почти без исключения, овладевают большим искусством сатиры, где алогизм поступков персонажей запрятан внутри, в движениях мысли; неле­пость того или иного лица, схваченная дра­матургом мгновенно, выявляется как итог, как результат прожитого. «Чистого» фарса, буффонады нет в этой пьесе, здесь все об­нажает нелепость факта, трагическую сущ­ность комизма. И я порадовался за акте­ров — 3. Высоковского (представитель науки), А. Кузнецова (директор цирка), В. Ширяева (из протокольного отдела), Т. Вйтченко (дочь Охея), А. Яковлева (учи­тельница). Они умеют сиюминутно, отчет­ливо по рисунку дать образ, как сгусток трагического комизма. Меня не смутило, что Ф. Иванова — блистательная танцовщи­ца — тут вышла в смешной роли мальчика, сына Охея. В этом театре все умеют играть драматические и смешные роли, петь и тан­цевать. Что же, это —хорошо. Не только на Таганке, в театре Ю. Любимова, воспиты­вают синтетического актера, у Полякова тоже этим занимаются и иногда — с успехом.

Эжен Ионеско пришел в наш театр за­бавной и сложной пьесой — «Сцена вече­ром». Ее разыгрывают всего четыре акте­ра: 3. Высоковский, А. Кузнецов, В. Ширяев, Т. Витченко. И самый близкий к философии этой юморески — 3. Высоковский, которо­му буквально доступно все: гротеск, скупо­ватая ирония, интеллектуальная сложность текста, внешняя покойность, скрывающая огромное содержание. Эта сценка написа­на как комическая притча о несправедливо­сти войн, о жестокости силы и бессмыслен­ности приобретательства. Много мыслей вызывает диалог четырех людей, собрав­шихся вечером. И опять на высоте оказа­лись актеры, разгадавшие в сценке Ионеско гуманистическую направленность, стрем­ление писателя защитить человека в стону­щем от страшных противоречий современ­ном буржуазном обществе.

Две эти пьесы — С. Мрожека и Э. Ио­неско — наибольший успех режиссера А. Гончарова и актеров. Между этими ма­ленькими комедиями проведена неруши­мая связь по жанру, по природе сцениче­ских средств. Правда, и в «Черепахе» Ф. Каринти есть интересные находки. И здесь блещет выдумкой, умной «концеп­цией» роли 3. Высоковский, на мой взгляд, самый изобретательный и одаренный комик этого театра. С ним, пожалуй, может сорев­новаться и Р. Рудин в «Непричесанных мыс­лях» Леца, в маленькой миниатюре Ф. Ка­ринти «Как его фамилия?» — юмор этого актера мягок и неиссякаем, он освещен светом мыслящего актера на сцене.

По мотивам Эдуардо Де Филиппо В. Поляков написал трагикомедию «Король шляп». Это небольшое произведение ско­рее всего тяготеет к смешению драмы с комедией и очень напоминает по стилисти­ке некоторые фильмы итальянского неоре­ализма. Однако при всей своей скромно­сти маленькая комедия В. Полякова не вы­бивается из ансамбля всего спектакля, по­становочно она сделана как раз в стиле представления.

Красочный, ироничный спектакль вмеща­ет самые разные частицы эстрадности в вы­соком смысле этого слова. Серьезный гро­теск здесь соседствует с трагизмом, с шуткой, умной остротой. Пьесы чередуют­ся с песнями Эдит Пиаф, с хореографиче­ской сценкой, которую вихрево исполняет Ф. Иванова. Хороший по мысли, по жизнерадостно­му заряду спектакль «Без цилиндра» — зрелище увлекательное, незаурядное.
 

В. ФРОЛОВ

Журнал Советский цирк. Сентябрь 1967 г.

оставить комментарий