Ура! Ура! Я в цирк иду!

Товарищ Цирк, твои огни
Горят у входа.
Зовут, зовут к себе они
Толпу народа!
Сюда приходят малыши
И деды тоже,
Здесь веселятся от души
И бьют в ладоши! 

С утра я  рад.
Чего-то жду...
Ура! Ура!
Я в цирк иду!

Встречая важного слона.
Смеются дети,
Медведь ученый катит на
мотоциклете!
Танцует лошадь краковяк —
Плюмаж искрится.
Под самым куполом смельчак
В ракете мчится!

С утра я рад.
Чего-то жду...
Ура! Ура!
Я в цирк иду!

Твои волшебные огни
Всегда все те же:
В глазах у зрителей они
И на манеже!
С тобою я делить привык
мечты и чувства.
Люблю, люблю, товарищ Цирк,
Твое искусство!

С утра я рад.
Чего-то жду...
Ура! Ура!
Я в цирк иду!

Слова Сергея БОГОМАЗОВА
Музыка ОСКАРА ФЕЛЬЦМАНА

«Ура! Ура! Я в цирк иду!» Эта строка из песни Сергея Богомазова. О таких строчках говорят, что они не сочинены поэтом, а словно бы подслушаны им. В самом деле, ликую­щий этот вопль хоть раз да раздавался в каждом доме, где есть ребенок. Цирк — что может быть праздничнее, лучезар­нее, великолепнее!

Все мемуаристы, описывая радости своего детства, слов­но по уговору, обязательно вспоминают про цирк. Не поле­нитесь, перечитайте страницы «Моей жизни в искусстве» — те, где Станиславский описывает свои цирковые впечатле­ния. И вот что удивительно! Юные аристократы и дети из предместий, чинные гимназисты и маленькие оборвыши — немного у них было общего между собой, а одинаково жад­ная любовь к цирку была. Ее каждый ребенок получал при рождении как бы в готовом виде.

Теперешние дети, по всеобщему признанию, — явление в мире особое. Так стремительно они развиваются, так много знают. И так много вчерашних чудес дисквалифицировано ими, объяснено по законам физики или генетики... Но цирк и для них остается цирком: ура, ура, я в цирк иду! А цирк? Чем отвечает он на эту истовую любовь, на эту верность, которую не в силах поколебать ни кинематограф, ни телевидение, ни все сорок сороков современных со­блазнов?

С первого взгляда может показаться, что вопрос изли­шен: в отношениях царит полная взаимность. Да и много ли требуется тут от иирка — пусть только будет он самим со­бой, а уж маленький зритель замрет от счастья ровно столь­ко раз, сколько предоставит хоть самый скромный случай. Нет аудитории более благодарной, чем детская, — это заме­чено давным давно. Не случайно артисты относятся к утрен­никам как к своего рода творческой лаборатории, где можно испытать, проверить, уточнить, поставить эксперимент. И не от недостатка уважения — от особого доверия. Ребенок не то что не заметит накладки — не беспокойтесь, он наблюда­тельнее и зорче нас с вами, — он не пожертвует ей ни капли внимания, предназначенного обожаемому зрелищу.

Все, что есть в цирке, по самой своей природе предназ­начено для детского восприятия и детских восторгов — вплоть до самых второстепенных, самых несущественных деталей циркового обихода. Есть, правда, номера и трюки, которые не следует механически переносить из вечернего представления в утреннее. Например, может быть интерес­но задумана и прелестно разыграна клоунская сценка о вре­де алкоголя. Дети и над ней с удовольствием посмеются. Но лучше не надо. Или куплеты о неразумных родителях, о порочных методах воспитания. Их тоже уместней испол­нять по вечерам, а для детей приготовить что-нибудь еще. Казалось бы, все это само собой разумеется. Но иногда именно такой сатирический репертуар предлагает цирк де­тям. И несуразность в том, что как раз для маленьких зрите­лей написано достаточно и интермедий, и клоунад, и реприз, и куплетов. Очень успешно работают в этом жанре О. Фадее­ва, В. Лифшиц, А. Федорович, Р. Ворончук и другие лите­раторы. Есть, казалось бы, из чего выбрать...

Специальная примерка на детский рост нужна иногда и иллюзионистам. Не все их трюки благотворно влияют же неокрепшее воображение; например, не всякий ребенок, видя «сжигание женщины», поверит с легкой душой, что сделано это «как будто». И клоунам и иллюзионистам гораздо лучше не просто редактировать свое выступление, а создавать специальные детские номера. Кто видел — никогда не забудет, каким успехом пользовалась в Ленинграде одноактная феерия «Хоттабыч в цирке». Л. Лагин сделал специальное перело­жение своей повести. Аттракцион под руководствам А. Шаг-Новожилова оживил старого чудаковатого колдуна с такой силой достоверности и убедительности, которая не снилась ни театру, ни даже, пожалуй, кинематографу: там-то все на экране, а тут — пощупать можно. У самых популярных ар­тистов всегда тщательно подготовлены номера для утрен­ников. Никогда не забывают о детях Карандаш, Олег Попов, Юрий Никулин и Михаил Шуйдин, не считая участия в детских спектаклях (об этом еще будет особый разговор), всегда держат наготове «несовершеннолетние» шутки, сцен­ки, реплики. Л. Енгибаров подготовил одноактный спек­такль, Г. Маковский и Г. Ротман — расширенную клоунаду с включением разнообразных номеров.

...Что имеют в виду родители, вступая на нелегкий путь добывания цирковых билетов? Одни не мудрствуют лукаво: раз цирк для ребенка — радость, значит, ее и нужно ему до­ставить. Другие, привыкнув во всем искать воспитательный эффект, того же ждут и от иирка. И ждут не напрасно! Ког­да гимнаст выполняет какой-нибудь отчаянной смелости трюк, ему некогда при этом думать, что он воспитывает зрителей. Но воспитание происходит. Конечно, воспитание — не превращение: какими ребята явились в цирк, такими и уйдут, разве чуточку повеселее и посчастливее.

Но пережитое за эти два часа не пропадет бесследно. Каждый дошколенок знает, какие прекрасные качества — смелость, отвага, бесстрашие. Но кто ему в обычных жи­тейских условиях покажет настоящую отвагу, настоящее мужество? Высокие слова как-то незаметно группируются вокруг тарелки с манной кашей, вокруг противодифтерий­ной прививки... А в цирке маленький человек видит все собственными глазами. Видит и забывает дышать от волне­ния, и восхищается, и хлопает, пока не покраснеют ладош­ки. Какой нравоучительной проповедью можно добиться похожего?

Высшая из известных пока что форм циркового зрели­ща для детей — это спектакль. Цирк остается цирком со всеми его очарованиями. Но интерес к представлению резко подскакивает вверх, подогретый драматургической органи­зацией всего происходящего. Соответственно (это оговорка специально для строгих родителей) повышается и мера вос­питательного воздействия. Но дело в том, что за двадцать четыре довоенных года были поставлены всего две детские пантомимы: «Конек-Горбунок» и «Ночь перед Рождеством». А где-то с середины 50-х годов спектакли начали появляться один за другим. И что характерно — какое-то представление получилось хуже, какое-то лучше, но все они были выст­роены на прочной литературной основе. Первое, что сделал цирк, — привлек к сотрудничеству опытных, даровитых ли­тераторов, которые сумели приспособиться к его специфическим требованиям.

Такой, например, великолепный знаток юного зрителя, как С. Богомазов, выступил автором сценариев представле­ний «Золотой орех» и «Говорящий ослик», В. Ардов и П. Бернацкий написали «Елку дружбы», В. Гольдфельд — «Волшебное слово». С неизменным успехом шли в разных городах страны «Волшебный календарь» В. Лифшица, «Вол­шебный шар Кащея» и «Будильник Деда-Мороза» С. Шат­рова, «Веселые друзья» Я. Ялунера.

Прочитав одни только названия, можно уже представить себе, какие краски преобладали в  этих спектаклях.  Волшебство, сказка, феерия, чудесные приключения — фанта­зия авторов устремлялась именно в таком направлении. И это как нельзя лучше гармонировало с салюй цирковой природой — дралатическолу действию и иирку было проше соединиться в одно целое.

Поэтому так ко двору приходятся в цирке и сюясеты на­родных сказок. Их нужно только слегка «повернуть», что­бы и сказка эффектнее прозвучала и цирк в ней мог пока­зать себя самым выгодным образом. Так, например, как «повернули» знаменитую «Царевну Несмеяну» О. Попов и Б. Романов. Получилось веселое представление, сохра­няющее в неприкосновенности и лиризм, и юмор, и сатири­ческую ядовитость сказки. Отлично легла на иирковой язык сказка Ю. Благова и Н. Зиновьева «По щучьему велению».

«Сказку о Василисе Премудрой, Снегурочке и злой стра­не Долларии» написал Л. Галкин. Василису играла в спек­такле Ирина Бугримова, а потом в этом же образе демонст­рировала свой знаменитый аттракцион. Редкостное, по убе­дительности слияние циркового и сказочного образа.' Не случайно ведь Василису называют Лрежудрой; ей ведом язык зверей и птии, она по-особому знает природу, и все природные силы рады ей служить — не так, как служат они какому-нибудь грубому деспоту Змею Горынычу, а как род­ной сестре. Такова же и лирическая подоплека работы Буг­римовой.

Следует специально подчеркнуть, какие яркие, самобыт­ные спектакли готовят для детей наши национальные цир­ковые коллективы. Литовский коллектив, например, поста­вил сказочную пьесу Л. Кондырева и Л. Куксо «Приключе­ния Снегурочки». Л. Пелманис и Л. Прозоровский написали, а латвийский коллектив поставил сказку «Спридитис и Лутаусис». В ней действуют добрый и злой волшебники, и, как в каждой истинной сказке, мудрая мораль проглаты­вается незаметно вместе с расписной «наживкой».

В. КОСТЕРЕНКО в спектак­ле «Волшебный барабан».
Московский цирк (1959 г.). Эквилибрист на проволоке В. ШКОНДА в постановке для детей «Едем к медве­дям!».
Горьковский цирк

Грузинские сказки подсказали сюясет представления «Легенда голубых гор». Авторы его — художественный руко­водитель грузинского коллектива С. Тедиашвили и Е. Тимошенко. Забавную пьесу Б. Романова «Акрам, злой хан и заяц» показывает узбекский коллектив. Раз уж перечисляются тут удачные спектакли для детей, нельзя не упомянуть и очень интересную работу одного из коллективов Московской группы «Цирк на сцене», руково­димого Л. Милюковой. «Веселый отряд» — так называется спектакль (автор Н. Коваль), с которым коллектив разъез­жает по школал. Представление для детей подготовлено и Киевской группой «Цирк на сцене».

За пятнадцать лет столько представлений, столько ав­торов, освоивших непростые законы цирковой драматургии, столько артистов, показавших совершенно новые грани своих исполнительских возможностей! Но... скоро начнется смотр спектаклей для детей, объяв­ленный коллегией Министерства культуры СССР, и в этом смотре цирк будет занимать самое скромное место. Потому что из множества детских спектаклей удалось удержать, сохранить, уберечь лишь немногие.

Сцена из представления «Де­вочка Виолика и клоуны Трень и Брень». Минский цирк.

По мнению и критиков и зрителей, лучшим из цирковых спектаклей для детей была «Трубка мира» Б. Сибирякова, М. Местечкина и Ю. Никулина. Ставил ее коллектив Б. Манжелли, который по вечерам выступал для взрослых с в Бахчисарайской легендой». В «Трубке мира» соединялось все, чтобы спектакль этот ложно было считать образцом, примером для подражания: оригинальный сюжет, построен­ный на близких детскому восприятию событиях, органиче­ский синтез театра и цирка, безупречное мастерство испол­нителей...

Особенно хорош был в этом представлении Юрий Никулин. Все это делало «Трубку мира» событием в нашем цирковом искусстве. Но вот ликвидировали коллектив «Бах­чисарайской легенды» — и нет пока «Трубки жира».

Представление для детей («Тайны зеленого леса» М. Триваса и Э. Шапировского) показывал коллектив пантомимы «Пароход идет «Анюта». «Анюты» не стало — перестал существовать и детский спектакль. Цирковой коллектив «Юность», детский спектакль «Пон­чо» — та же история. И получается, если подсчитать, что потерь не меньше, чем находок! Если проследить судьбу нескольких цирковых спектак­лей, становится ясно, что держатся они по большей части доброй волей артистов, их заинтересованностью и энтузиаз­мом. А обстоятельства порой складываются крайне небла­гоприятно.

О. ПОПОВ в представлении для детей «Здравствуй, солнышко!». Московский цирк

Репетиции спектакля, а потом показ — это ведь дополнительная нагрузка, и немалая. Иногда исполнитель проводит на манеже во много раз больше времени, чем длится его номер. Поощряются ли как-нибудь успехи, до­стижения, хотя бы просто старания участников спектаклей? К сожалению, нет.

Мало того, Порой создается впечатление, будто кто-то специально старается отбить у артистов всякую охоту к созданию детских представлений. Впечатление, конечно, ложное — никто сознательным вредительством не занимает­ся. Вред происходит от равнодушия, от невнимания. И вот пример тому. Артисты коллектива, которым руководит В. Владимиров, целый год возили с собой оформление елки. И вдруг под самый Новый год приказ; коллектив направля­ется в отпуск. Тот, кто накладывал решающую резолюцию, скорее всего про елку ничего не знал, про школьные кани­кулы не помнил, вообще о детях не думал... Вот это-то и плохо! Чувствуя такое равнодушие работников главка, соответ­ственно ведут себя и руководители цирков на местах. Спек­такли для детей они начинают рассматривать как сомни­тельную артистическую блажь. Какие там особые спектак­ли, зачем? Все равно аншлаги, все равно уж когда-когда, а в каникулы убытков не будет. Кому нужны эти лишние хлопоты?

Именно так, по-видимому, рассудила дирекция Одесско­го цирка. Молодой режиссер привез в Одессу сценарий и замысел интересного новогоднего праздника на манеже. Но администрация от всего этого попросту отмахнулась. Вза­мен предложенного сценария была утверждена к постанов­ке интермедия на три странички. Гаснет свет, оркестр играет марш, выходит Дед-Мороз, поздравляет всех с Новым го­дом и говорит: «А я вам, ребята, подарочек привез». Тут-то и начинается представление в натуральном виде. Привычно и бесхлопотно!

Г. РОТМАН и Г. МАКОВСКИЙ в детском представлении «Современная сказка»

Борьба творческого бескорыстия и равнодушного меркан­тилизма—вещь для искусства привычная. Именно поэтому есть опыт, как такие конфликты разрешить.

Опыт учит: нуж­на умная организация, деятельная поддержка, строгий контроль. Борьба на этом не кончается, но, как правило, принимает губительные для искусства формы.

Работа цирка для детей приобрела в наше время уже та­кой масштаб, что стоило бы, как нам кажется, создать в Союзгосцирке, по примеру концертных организаций, осо­бый детский сектор. Всего два-три человека — чтобы кто-то представлял интересы детей на конвейере, а кто-то в репер-туарно-художественном отделе. Многих сегодняшних не­приятностей и просчетов тогда легче будет избежать.

Мы радуемся, что наши дети уже в этом-то безусловно похожи на нас; еше в младенчестве они влюбляются в иирк и верность ему сохраняют надолго (мы мечтаем — хорошо бы навсегда!). Разве же могут такие чувства не быть обоюд­ными? Разве не должен цирк отвечать в тон: ура, ура, на представление пришел юный зритель!..

На первой странице обложки. Журнал Советский цирк. Июнь 1968 г.: рисунок П. ПАШКОВА
На четвертой странице обложки. Журнал Советский цирк. Июнь 1968 г.: рисунок М. и Н. БЕЛЯЕВЫХ

оставить комментарий