В. Дуров и политическая сатира

Мне пришлось познакомиться с интересным документом: «Дело № 10 канцелярии  харьковского губернатора по секретному отделе­нию  —  О Владимире Леонидовиче Дурове».

«Дело» начинается письмом губер­натора  в департамент полиции. Он докладывает о том, что клоун Дуров обратился к нему с просьбой разрешить выступления в цирке, для-чего представил список своих монологов. «Познакомившись с этими моноло­гами, — сообщает губернатор, — я увидел, что некоторые из них по своему возмутительному содержанию представляются совершенно недопу­стимыми на сцену. Такими моноло­гами являются: 1) место из аллего­рического шествия: «Не страшен мне ни жалкий временщик, ни те шуты, что спят в совете»*. И далее: «Я — шут, друзья тяжелых наших дней, обязанность моя — смешить не коро­лей, что не внимают свысока народ­ным стонам, и своего я колпака не дам за их корону!». 2) Место из «Ва­гона с подарками». «Галстух для премьера — черный на красной под­кладке, годен для самозадуше­ния» и т. д».

«Ходатайство Дурова мною откло­нено, — продолжает губернатор, — и вместе с тем, принимая во внима­ние, что сцена является могуществен­ным орудием влияния на народные массы и что монологи, произносимые талантливым комиком перед тысячной толпой, производят гораздо большее впечатление, чем масса безграмотных прокламаций, — об изложенном сообщаю Департаменту полиции с тем, что не будет ли признано соответствен­ным воспретить Дурову выступления и в других городах».

В «деле» подшито также постанов­ление генерал-губернатора о немед­ленном выселении Дурова из преде­лов Харьковской губернии, Имеется в виду Государственный совет — верховный орган власти при самодержавии. На обороте — распоряжение при­става Кирсанова надзирателю Рудич: «Немедленно объявить и блюсти за выездом». И тут же пометка самого пристава: «Донести, что выезжать и не ду­мает».

Владимир Леонидович рассказывал мне в 1924 году о том, каких усилий и настойчивости стоило ему тогда до­биться разрешения выступить в Харьковском цирке. В ход были пущены и взятки губернаторским чиновникам, и визиты к губернаторше, и даже ссылки на то, что Дуров — дворян­ского происхождения. В конце концов победа осталась за клоуном. Он остался в Харькове и выступил в цирке. Важно было по­явиться на арене, а уж тут он был хозяином, и цирк гремел от рукопле­сканий, когда Дуров «с песком пробирал» царских опричников, поль­зуясь различными иносказаниями. Перелистываю тетрадку с моноло­гами, подшитую к «делу». Многочисленные диалоги, монологи, репризы, экспромты — колют, стегают и шель­муют всех, начиная от полицейского урядника и городового и кончая все­сильным премьер-министром.

Тетрадка кончается разговором двух мужиков: «О каком таком новом законе ты говоришь, Митюха?

А такой, Ванюха, выйдет закон, что мы, мужики, всех драть будем, и их преподобий и их благородий!.. При­дут к нам разные господа, бух в но­ги... А мы скажем: ах, вы такие-сякие, по какому праву через наши поля скот гоняете, по какому праву у нас в деревне голод, а у вашего генерала до самого дивана пузо отросло?! И почнем их драть, как Сидоровых коз!» Тут уж сатира Дурова переходила в прямое пророчество… Высылки из городов и запрещения следовали одни за другими, но клоун-сатирик, клоун-революционер не скла­дывал своего острого оружия и донес его до великого Октября.
 

Н. ВЕРЖБИЦКИЙ

Журнал Советский цирк. Июнь 1963 г.

оставить комментарий