В дружбе со зрителем

В Центральном Доме журналиста шел  вечер ветеранов эстрады — Ирмы Яунзем, А. Алексеева, К. Малахова, Д. Кара-Дмитриева и других.

Я немного опоздал и, войдя в зал, застал на эстра­де незнакомого человека, который пред­ставлял очередного исполнителя. Делал он это ненавязчиво, легко, как-то сов­сем по-домашнему. «Кто-то из нашего брата, журналистов», — решил я. Накло­нившись к соседу, я поинтересовался, из какой редакции этот ведущий.

Конфераннсье ФЕЛИКС РИСМАН-ДАДАЕВ

— Он не газетчик, — последовал ответ. — Это конферансье Феликс Рисман.

После я видел его во многих аудито­риях: от многотысячного Зеленого теат­ра парка имени М. Горького до неболь­ших рабочих клубов, от вечернего Эрмитажа до студенческого красного уголка. И повсюду актер становился коллегой, другом тех, кто сидел в зрительном зале. Мне приходилось порой слушать одну и ту же шутку Ф. Рисмана в раз­ных аудиториях: и везде она звучала по-разному. Интонация, ритм, жест, ми­мика — все это «работало» на настрое­ние зрителя. Словом, каждое выступле­ние было не повторением хорошо от­шлифованных номеров, каждый раз был пытливый творческий поиск.

В любом жанре литературы и искусства коренное отличие мастера от ремесленника — в умении приобщить читателя, зрителя, слушателя к своему творчеству. А для этого нужно верить в ум, такт, интеллект тех, для кого ты творишь. Мне думается, что Феликс Рисман обладает драгоценным даром делать своего слушателя соучастником творческого процесса. И дар этот —не счастливая улыбка судьбы, он завоеван в нелегкой, каждодневной борьбе за мастерство, которую артист ведет уже более двадцати пяти лет.

Ветераны Украинского ансамбля песни и танца под управлением Павла Вирского помнят мальчишку-танцора Фелико Дадаева, без которого до войны не проходило ни одно представ­ление. За успехами парнишки ревниво следила вся бесчисленная родня из дагестанского аула Табахлы. Да и не мудрено: в роду Дадаевых почти каж­дый — актер. Какой горец не танцует с детства? Пусть и не на профессиональ­ной сцене. Но уж, во всяком случае, ни одно празднество во всей округе не об­ходилось без певцов, танцоров и акробатов Дадаевых. И кто знает, где при­дирчивее публика — в Зеленом театре или на зеленом горном лугу, где искус­ство ценит сама мудрость.

Занятия в киевской балетной студии, а затем годы и годы актерского труда. Фронтовые бригады, работа в ансамбле Северо-Кавказского военного округа, эстрадные подмостки многих городов страны... С 1942 года Феликс Гаджиевич вы­ступает под фамилией Рисман — в па­мять о матери, погибшей в Бабьем Яру. С этого же года начинается его биогра­фия как артиста разговорного жанра. Первый успех принес Феликсу Гад-жиевичу монтаж по «Василию Терки­ну». Именно эта вещь позволила ему полностью ощутить свое призвание как синтетического актера: чтеца, танцора, куплетиста, исполнителя политиче­ского фельетона. Важной вехой в его творческой биографии стал Хабаровский театр миниатюр, одним из осно­вателей и руководителем которого был он сам. Не счесть ролей, сыгранных актером в этом театре. От образов «ге­роев» Антанты до гротесковых персона­жей внутреннего фронта борьбы с хам­ством, пьянством, чиновной тупостью, невежеством...

Невежество артист считает одним из самых тяжелых пороков. Если другие пороки сами выявляют себя, чем и об­легчают борьбу с ними, то невежество порой обтекаемо и очень скользко. А ведь именно оно представляет собой тот самый чернозем, на котором буйно всходят многие отрицательные явления. И Феликс Дадаев-Рисман борется с не­вежеством, используя в схватке много­образие сатирического оружия — от от­кровенно публицистических монологов до едких, больно жалящих реплик. Я видел, с каким напряжением слу­шал зал его фельетон о хамстве. Нет, речь шла не только о бытовых неуря­дицах, о квартирных склоках. Артист поднимается до больших, серьезных обобщений. Антитеза хамства — уважение к человеку! Уважение к личности, независимо от того, к какой национальности она принадлежит. И он называет имена Руставели, Хачатуряна, Эйнштей­на, чье творчество — достояние и гор­дость всех людей.

Детей трудно обмануть. Воспитанни­ки Красноводского интерната № 2 называют Феликса Гаджиевича дядей Фелико и торжественно присвоили ему звание почетного пионера дружины. Уже много лет он дружит с далекими туркменскими ребятами. Когда в школе задумали открыть ленинский музей, дя­дя Фелико приложил немало усилий, чтобы раздобыть в московских музеях фотокопии интересных документов, при­обрел книги, репродукции, значки. А ле­том его квартира превращается в при­станище юных экскурсантов из Красно­водского интерната. Дружба связывает артиста со мно­гими строителями Братской ГЭС, хими­ками Омска, воинами. В этих душевных контактах черпает актер силы для творчества.

—Меня не очень волнует, много или мало смеется зритель на концерте. Рассмешить аудиторию не так уж сложно. Гораздо    важнее   заставить    ее   думать вместе с тобой. В этом я вижу главную свою задачу, — говорит Феликс Гаджие­вич.

Вероятно, это правильно, но хорошо и то, что улыбка и смех сопровождают каждый выход актера на эстраду. Это относится не только к остросатириче­ским миниатюрам, но и к чисто быто­вым зарисовкам, как подготовленным загодя, так и сымпровизированным. Круг интересов Ф. Рисмана как ав­тора ,и как артиста очень широк: его занимает множество больших и малых проблем, касающихся жизни и быта советского человека. Это очень убеди­тельно было продемонстрировано на творческом вечере Ф. Рисмана, состояв­шемся недавно в Центральном Доме журналиста.

Сейчас артист работает над новой программой, посвященной 50-летию Октября.

— Мы ждем от нее очень многого, — говорит художественный руководитель творческой мастерской художественного слова Москонцерта заслуженный артист РСФСР А. Полевой.  — Это будет своеоб­разным итогом двадцатипятилетнего сценического пути Ф. Рисмана. И хочет­ся пожелать ему еще большей глубины в раскрытии образов, новых творческих исканий и находок, а самое главное, еще большего накала гражданственности. К пожеланию этому, пожалуй, нече­го добавить.
 

Им. ЛЕВИН

Журнал Советский цирк. Май 1967 г.

оставить комментарий