В парижских цирках

Главный режиссер Московского цирка М. С. Местечкин побывал недавно вместе с группой советских артистов в столице Франции. Публикуемые здесь заметки рассказывают о том, что ему довелось увидеть во французском цирке.

Артистка МАРИЗ БЕГАРИ

На второй вечер пребывания в Пари­же я вместе с Валентином Ивановичем Филатовым попал на представление цир­ка Дивер. Командует им мсье Буглион — гроза всех цирковых предпринимателей. Говорят, будто именно он разорил на­следников Медрано и принудил их лик­видировать свое дело. И само здание цирка Дивер, и его программа оставили у нас впечатление, будто мы неожиданно очутились в атмо­сфере начала века, несмотря на то, что программа состояла из современных но­меров и даже транслировалась по теле­видению. Такому ощущению немало способствовали облик цирка, его старин­ное убранство, архаичные ложи и столь же архаичное художественное оформле­ние зала. Но дело не только в этом. Да­вайте приглядимся...

В форганге вместе с униформой снует большая группа каких-то людей в пест­рых одеждах, а впереди них — четыре фантастически одетые девицы с перьями на голове. Такие же девицы стоят в двух боковых проходах, стоят, как статуи, и в течение всего вечера решительно ниче­го не делают, даже не улыбаются. В продолжение добрых тридцати ми­нут по манежу и зрительному залу носится человек, именуемый мсье Лояль, — некий гибрид массовика-затейника и конферансье. Этот изящный молодой че­ловек все время разыгрывает кого-ни­будь из публики, которая легко и непринужденно принимает каждую его неза­мысловатую шутку. Первый, кого мы узнали, был наш старый знакомый — дуэт немецких силовых акробатов Карменас, тот самый толстый немец, который вращает свою партнершу, стоящую в копштейне на его голове. Кстати сказать, этот трюк мы в Москве увидели впервые. Прежде никто у нас да и на Западе такой работы не демонстрировал. Оба артиста находятся в своей обычной форме и ничего нового в Париже не показывали.

Вся программа в целом посредствен­ная, номера ничем друг с другом не связаны, коверных да и вообще клоунов на­стоящих нет. Но один номер мне очень понравился. Это — клишник. На манеж (опилки, конечно) выносят ломаный сто­лик и какую-то ободранную бочку. За­тем происходит торжественный выход исполнителя — не то англичанина, не то американца. Артист явно обижен, что ему не аплодируют. На каком-то лома­ном языке он горячо жалуется, что его плохо встречают, а когда, наконец, доби­вается, что весь зал начинает громко ап­лодировать, он удовлетворенно произно­сит: «оревуар». Затем следует серия неожиданных каскадов со столом, да та­ких, которых мне, признаться, никогда не приходилось видеть. Любопытная де­таль: во время исполнения одного из эксцентрических трюков артист, как бы случайно, роняет в бочку свою шляпу. Доставая ее, он около двух минут уморительно пытается втиснуться в бочку. Это не только фейерверк превосходных трюков, но и демонстрация настоящего артистизма — еще одно доказательство той нехитрой истины, что без артиста нет цирка, а есть только спорт, кое-как приспособленный для арены.

Программка цирка ПИНДЕРА

Недалеко от Парижа, вблизи неболь­шого города Манта, расположился самый большой во Франции передвижной цирк — цирк Пиндера. Пользуясь выходным днем, едем всей группой в гости к французским коллегам. На обширной площади раскинулось огромное шапито, вмещающее четыре тысячи зрителей. Рядом, занимающая такую же большую территорию, своеоб­разная зоовыставка, где демонстрируют­ся различные животные, размещенные в клетках-вагончиках. Причем за осмотр зверей взимается отдельная плата. Что же представляет собой цирк Пин­дера? Это двести пятьдесят автомобилей самых различных размеров; это двести различных животных; это, наконец, ог­ромный штат служащих, помимо арти­стов — участников представления.

И вот мы сидим в радушно предо­ставленных нам ложах. На манеже опять мсье Лояль, на сей раз, конечно, другой. В отличие от диверовского он в ходе представления семь-восемь раз меняет свои цветные фраки и во втором отделе­нии проводит конкурс на находчивость. Было объявлено, что победитель получит приз в 1000 франков, но белые нитки всех «подсадок» были совершенно от­четливо видны, и потому никакого эф­фекта сие длинное «развлечение» не произвело. Скорее, оно вызывает некото­рую досаду. Думаю, что в принципе иг­ра, проводимая клоунами со зрителями, остроумно выдуманная режиссерски и точно сделанная актерски, к тому же еще и содержащая цирковое начало, могла бы иметь такой же успех, как и хорошая клоунада. Но в данном случае так не получилось. Скорее всего из-за того, что ни одного из перечисленных трех условий тут не было соблюдено.

Теперь о программе. В первом отде­лении она, к сожалению, ничем не пора­довала: ни першисты 4-Брадфорт, ни эквилибристка на шаре Рогана, ни нелепый номер 4-Петровы (слабые турнисты, ряженные «дикими» индейцами), ни ко­мики «времен Очакова и покоренья Крыма» Монард и Вассэр, безуспешно пытавшиеся рассмешить публику.

Но вот объявляется знакомый номер, который мы видели во время гастролей французского цирка в Москве, — жокеи-наездники Кароли. Увы, нас и тут ждало разочарование. Старшие Кароли, по сути дела, уже не принимают участия в но­мере, они ходят с шамбарьерами или ассистируют, работает же только моло­дежь и при том очень посредственно. В памяти московских зрителей остался необыкновенно смешной сход комика Энрико с лошади и вообще вся его от­личная обыгровка жокеев. Между прочим, программа начина­лась со смешанной группы хищников. Очень посредственная дрессировка, де­монстрируемая довольно старым арти­стом, оставляет впечатление редкостного примитива. К искусству это не имеет ни­какого отношения.

Велофигуристы БРОКВЕЙ

Во втором отделении, которое заметно лучше первого, — всего четыре номера. Три из них превосходны. Это наша ста­рая знакомая Мариз Бегари, чье выступ­ление очень понравилось в Москве. Сей­час она работает еще лучше. Это вопло­щенное изящество, подлинная грация, сочетающаяся с вершинами гимнастиче­ского мастерства. Финальный трюк Бе­гари, так называемые закрутки (она их делает шестьдесят), совершенно ошелом­ляет. Такое же яркое впечатление про­изводит парный номер велофигуристов Броквей. Они исполняют каскад слож­нейших трюков, «нокаутируя» зрителя бешеным темпом и обаянием.

Венчает программу выступление группы клоунов Франческо (Франче-ско — второй номер старых Кароли). Это очень смешной музыкальный номер, в котором музыка — повод для забавных трюков талантливых клоунов. Артисты они хорошие, особенно Энрико, но их реклама («Самые большие клоуны эпо­хи» — не более и не менее), мягко выра­жаясь, сильно преувеличена. Между прочим, когда я был в Париже, там ра­ботали Фрателлини. «Белый» клоун (старший брат) умер, но и сейчас эта группа во главе с талантливейшим Баба Фрателлини, исполняющая такие же без­думные пустячки, кажется мне творче­ски куда более значительной, чем Фран­ческо.

...Спектакль подошел к концу. После традиционного финала с представлени­ем публике всех участников началось самое интересное. Прозвучал резкий свисток и больше ста служащих энер­гично приступили к разборке цирка. Уже через несколько минут его начали грузить в машины. Надо сказать, что все сооружение собирается в течение двух с половиной часов, а разбирается еще быстрее — за два часа.

С радостью должен подчеркнуть, что описанный тут вечер стал волнующей демонстрацией искренней дружбы со­ветских и французских цирковых арти­стов. Французы преподнесли москвичам букеты цветов, Энрико Кароли и Олег Попов дружески обнялись. Такого рода встречи приносят боль­шое удовлетворение артистам, одновременно способствуя обогащению старого, но вечно молодого искусства цирка.
 

М. МЕСТЕЧКИН, заслуженный деятель искусств РСФСР

Журнал Советский цирк. Сентябрь 1967 г.

оставить комментарий