В Союзгосцирке
Однажды у автора этих строк появилась идея обойти различные службы Союзгосцирка, разбросанные по всей Москве. Обойти и встретиться с людьми нескольких, если так позволительно выразиться, нецирковых профессий, тем не менее работающих в цирке.
А «под занавес» пойти и на представление. Поскольку материал, который должен был появиться в результате моего «путешествия», планировался в мартовский номер, то общался я в этот раз только с представительницами лучшей половины человечества.
Итак, раннее утро, старый Петровский бульвар, на котором в последнее время находится бухгалтерия главка, трехэтажное здание с дореволюционным прошлым — узкие коридоры, пеналы-комнаты. В одной из них работает старший экономист Клавдия Николаевна Матвеева — человек среди артистов популярный. Пожалуй, трудно найти в системе человека хотя бы раз да не пообщавшегося с ней. Дело в том, что уже сорок семь лет Матвеева ведет расчетные книжки артистов.
Работа ее несравнима с трудом бухгалтеров-коллег обычных учреждений. Расчет зарплаты артистов цирка дело сложное: кроме выработки обычной нормы выступлений нужно учитывать и сверхнормативные представления, и вынужденные простои, и переезды из города в город, и командировочные расходы, и отпуска, и больничные листы... Кроме того в расчетные книжки надо вписать зарубежные гастроли, подготовить ведомости на зарплату. Бывает, в день приходится оформлять до двадцати с лишним книжек — пухлых, большого формата, совсем не похожих на «рас-четки», принятые на заводах и учреждениях.
У неопытного человека голова закружится от столь широкого круга обязанностей. Но только не у Матвеевой. Правда, и минуты свободной в течение дня у нее нет, даже с друзьями-артистами некогда поговорить — перекинется парой слов, ответит на приветствие и вновь склонится к калькулятору.
А друзей в артистической среде у Клавдии Николаевны много. Дома она хранит десятки афиш и фотографий с дарственными надписями. Эдер, Карандаш, братья Лавровы, Кио-отец, Дуров, Манжелли, Александров-Федотов, сестры Кох...
Многое помнит Клавдия Николаевна: и довоенные годы — становление государственного цирка, и войну, когда провожали на фронт Осинского, Довейко, Демаш и многих других артистов. Помнит молодого Юрия Никулина, пришедшего «учиться на клоуна» в открывшуюся сразу после войны студию. Запомнила даже то, что другие забыли. Встречает как-то Юрия Никулина (он тогда еще выступал с Шуйдиным) и спрашивает: «Юра, а чего вы не играете репризу про зубного врача, ту, что с Борей Романовым в сороковых годах показывали? Ведь такая смешная была!» На что Юрий Владимирович ей: «Да я ее давно позабыл! А ты, что, помнишь?»
Мал был в нашем представлении цирк на Цветном бульваре, а ведь в нем в разное время и главк размещался, и редакция журнала, и студия клоунады действовала. А в цокольном этаже еще и обслуживающий персонал жил. Кстати, сын дворника цирка, Шамиль Айнетдинов, сам стал артистом, объездил весь мир, а Клавдию Николаевну, на глазах которой вырос, иначе, как тетей Клавой, не называет. И таких «племянников» — теперь уж подросших детей артистов — у нее десятки.
Казалось бы, что может быть спокойней профессии бухгалтера — сиди себе, перебирай бумаги! Но только это не касается циркового бухгалтера. Еще работая в цирке на Цветном бульваре, Клавдия Николаевна каждый день по дороге в свою комнату проходила мимо манежа. И вот однажды услышала истошный крик Валентина Филатова: «Прячьтесь! Закрывайтесь в комнаты!» — это с манежа разбежались медведи. Тогда, к счастью, все обошлось, но могло случиться и плохое.
Рассказы Клавдии Николаевны о старом цирке можно слушать часами. Но — увы! — время ее ограничено. Пока мы беседовали, в коридоре даже образовалась очередь артистов. Оставалось поблагодарить Клавдию Николаевну — и не только за нашу беседу, а скорее, за ее беззаветное служение цирку. Спасибо, Клавдия Николаевна!
...С Петровского бульвара путь мой лежал на Ленинские горы. Там, в новом цирке, в три часа дня заступала на дежурство врач Светлана Александровна Капырина.
Предварительно мы созвонились. Узнав, что про нее собираются писать, Светлана Александровна неожиданно сказала: «А может не надо! Операций на сердце я не делаю...»
Действительно, цирковой врач сложных операций не делает. Зато все остальное — пожалуйста! И хотя на дверях кабинета Светланы Александровны написано «Медпункт», за ними и операционная, и травмпункт, и физиотерапия, и приемная педиатра. Дело в том, что цирковой врач, подобно старым земским врачам, мастер на все руки. Должностная инструкция предписывает Светлане Александровне проведение диспансеризации артистов и оказание первой медицинской помощи при травме на манеже. По неписаным же правилам к цирковому врачу тянутся артисты с любым недомоганием. В поликлинику они, как правило, ходить не любят, а вот в медпункт — пожалуйста! Он служит некой домашней аптекой.
Пока мы беседовали со Светланой Александровной, в кабинет ее постоянно кто-то заглядывал. Миловидная девушка попросила ее взвесить. Молодой человек, по-видимому ассистент, пожаловался, что едва стоит на ногах — ездил в другой город и не спал несколько ночей. Врач выдала ему тонизирующее средство. Пришла женщина и сокрушенно сказала, что у ее ребенка закладывает ушки. Светлана Александровна расспросила что и как и также дала лекарство. «Перевяжите руку», «Светлана Александровна, у ребенка горло распухло, что делать?», «Доктор, что-то в глаз попало!», «А спину погреть можно?» — то и дело слышалось в кабинете.
У Светланы Александровны и фельдшера Марьи Семеновны нет, как в поликлинике, приемных часов. Перед их кабинетом не стоит очередь. Любой может обратиться. И обращаются, причем не обязательно с «болячками», а иногда и просто так — поговорить. Очень любил бывать у нее Карандаш. Врач и теперь вспоминает его удивительные рассказы, мудрые рассуждения.
Наверное, одно из главных качеств, которым должен обладать цирковой врач, — доброта. Светлана Александровна Капырина этим прекрасным качеством обладает сполна. Хотя сама она на седовласого профессора, умудренного полувековой практикой, не похожа, артисты для нее — как дети. Каждому она готова помочь и лечением и советом. Доктор очень сокрушается, что физиотерапевтический кабинетик мал, и трав лекарственных практически не отпускают, и восстановительного центра, так необходимого цирку, нет. Как каждый мыслящий человек, Капырина относится к своей деятельности самокритично:
— Цирковые врачи подчиняются не райздраву, а Союзгосцирку, — говорит она, — поэтому курсы повышения квалификации, обязательные для врачей поликлиник и больниц, нам не положены. За двенадцать лет, что я в цирке, всего один раз проводились занятия по профессии. Нам нужно чаще собираться, иметь специальную литературу. Чувствую, что каких-то знаний мне перестает хватать — ведь наша наука все время идет вперед!
Артисты, выступавшие когда-либо в новом московском цирке, приходят посмотреть на работу коллег, обязательно заглядывают в медпункт, чтобы поздороваться с доктором. Скажем и мы: «Доброго вам здоровья, Светлана Александровна! Оставайтесь такой же».
Для того чтобы мое «путешествие» по цирку оказалось завершенным, нужно было вечером побывать в шапито, раскинувшемся в ЦПКО им. Горького. И вот уже вокруг шумит зал, оркестранты настраивают инструменты, билетеры рассаживают опоздавших зрителей...
Елена Панова обратила на себя внимание еще во время парада-пролога. Стройная, грациозная, задорно поблескивающая глазами, она являла собой само очарование молодости. Но при этом мелькнула мысль: как же она «воздушницей» работает при таком изящном сложении? Однако уже ее подъем на трапецию, — Лена быстро вскарабкалась по канату, почти не помогая себе ногами,— показала, что необходимые воздушной гимнастике физические данные у нее есть. А первые же гимнастические трюки, продемонстрированные артисткой, подтвердили, что она обладает еще одним весьма важным в ее профессии качеством — смелостью. Лена раскачивалась на трапеции высоко под куполом, как девчонка на дворовых качелях. Гимнастке, казалось, не было дела до напряженно затихшего зала, вся она была поглощена своим занятием, которое казалось и работой,язык не поворачивается назвать. Это была забава. Она чувствовала себя в воздухе легко и непринужденно. Она заигрывала с опасностью, явно показывая, что извечная наша боязнь высоты напрасна. Что человек может быть подобен птице, и воздух вполне может считаться его родной стихией.
Воздушная гимнастка Елена Панова
Между тем «забавы» Елены Пановой облекались во вполне определенные формы. Эффектные «сходы в руки», элегантные «пируэты», резкие «обрывы с поворотом», различные «разножки», «закидки», «кульбиты» — все темповые трюки, исполняемые в широком каче на трапеции. Движения гимнастки были точны, уверенны. Каждое упражнение, не оставляя место незавершенности, тщательно проводилось от начала до конца. Амплитуда качания трапеции — девять метров — позволила осваивать большую площадь подкупольного пространства — этой «игровой площадки» артистки.
Панова летала под куполом, не зная ни секунды покоя: один трюк органично переходил в другой. То она висела на трапеции на пятках, то сидела на ней, то, как-то немыслимо выкрутившись, уходила вбок, да так, что непонятно было, за что держится...
На «финал» артистка приберегла отличный трюк: пируэт на триста шестьдесят градусов с приходом в носки. Какой-то миг зрителям, и мне в том числе, казалось, будто гимнастка «потеряла» трапецию и теперь вся надежда на лонжу. Но в последний момент Елена зацепилась носками за перекладину так уверенно, что наш страх показался неуместным.
Вот какая она, артистка цирка воздушная гимнастка Елена Панова,— бесстрашная, волевая и женственная. Воспитанница ГУЦЭИ, она всего два года в цирке, но уже заставила о себе говорить. Если так и дальше пойдет, то через два-три года... В общем, готовьте цветы для Елены Пановой! А вместе с нею и для всех женщин Союзгосцирка, чей праздник мы в этом месяце отмечаем!
АЛЕКСАНДР ДРИГО
оставить комментарий
|
RSS 
