Варшавская сирена
Сирена — эмблема тысячелетнего города — встречает вас в Варшаве на каждом шагу: в витринах магазинов, на вывесках, на обложках туристских проспектов.
С мечом в одной руке и щитом в другой она снова и снова напоминает вам о воинской доблести мужественного и жизнерадостного города.
Лидия Корсакова и Тадеуш Олша
Когда идешь по Варшаве — не думать об истории просто невозможно, так много рассказывают вам сами стены домов, как лица воинов, испещренные следами жестоких сражений. Мы спешим в театр и, хотя времени у нас совсем мало, выбираем самый далекий, кружной путь, чтобы еще раз окунуться в атмосферу города. Мы идем мимо Старого Мяста с его узенькими средневековыми улочками и суровой готикой костелов, и каменная плита, вмурованная в древнюю стену, напоминает еще об одном подвиге народа, из пепла и развалин восстановившего эту жемчужину польской архитектуры; мимо тоже древних и тоже восстановленных укреплений Барбакана, на чьих зубчатых стенах прямо под открытым небом варшавские художники с чисто юношеской самоуверенностью развернули выставку своих картин; мимо знаменитых кавярен, чьи уютные залы (и они тоже восстановлены), кажется, хранят отзвуки голосов не только Тувима, но и Мицкевича. Мы очень спешим и все-таки не можем отказать себе в удовольствии смешаться с толпой, после дня работы затопившей улицы, прислушаться к ее мягкому, шелестящему говору. Рабочие ребята в беретах и узеньких брючках, влюбленные, целующиеся прямо на мостовой под грозящим глазом светофора, монахини в плоеных чепцах, деловито помахивающие портфелями... Потолкайтесь здесь пять минут — и вас обязательно одарят дружеской улыбкой, неожиданной шуткой, острым словцом. В городе, где каждый камень хранит следы драматических событий, как нигде умеют ценить шутку, больше того, не мыслят без нее жизни. И становится понятным, почему здесь столько сатирических театров: профессиональных, студенческих, любительских.
Театр, в который мы идем, тоже сатирический и называется он «Сирена». Сирена изображена и на программке спектакля, который нам предстоит сегодня увидеть. Она очень похожа на свою знаменитую сестру, ту, что на гербе Варшавы, и вместе с тем выглядит вполне современно — даже классический меч сменился на элегантный зонтик. Впрочем, это оружие выглядит в ее руках достаточно острым — оружие современной Сирены — насмешка — разит иной раз лучше меча. История появления Сирены на театральной афише тоже по-своему героична, и об этом стоит сказать несколько слов. Старейший из современных сатирических театров польской столицы впервые открыл свои двери в те дни, когда еще не отгремели последние выстрелы боев за Варшаву. Город лежал в развалинах, а вокруг театра уже собирались писатели, актеры, художники, уцелевшие в страшные годы оккупации. Свое детище они гордо назвали «Сиреной», чтобы еще раз напомнить о том, что веселый, прекрасный город, эмблемой которого назван театр, скоро будет восстановлен.
Создавали его не на пустом месте. Театр сатирических миниатюр имеет в Польше давние традиции. Еще до первой мировой войны в Кракове и Варшаве существовали литературные кабаре — прародители нынешних сатирических театров. В отличие от обычных эстрадных программ, пышностью восполнявших недостаток содержания, программа литературных кабаре блистала не декорациями и костюмами. Она состояла из сатирических номеров, зло и остроумно высмеивавших мещан, святош, лицемеров. Тексты для таких знаменитых кабаре, как «Кви про кво», «Банда», «Варшавский цирюльник», писали крупнейшие польские поэты, в том числе Юлиан Тувим. Его ядовитые куплеты распевались по всей Польше, Задумывая новый театр, его создатели решили идти новым путем. С тех пор прошло почти двадцать лет, и «Сирена» успела завоевать любовь не одних только варшавян. Несколько лет назад она с успехом гастролировала в эстрадном театре «Эрмитаж». На концертах побывало более семи миллионов зрителей, они смотрели сорок четыре разные программы. Тексты к этим программам, в соответствии с традициями, писали видные польские сатирики, оформляли спектакли известные художники-карикатуристы. Многие из них хорошо известны москвичам по своим работам в таких популярных польских журналах, как «Шпильки» и «Пшекруй».
Программа, которую мы смотрим сегодня, называется «Шафа гра». Это идиоматическое выражение часто можно услышать в толпе, его произносят с самыми различными интонациями и означает оно примерно то же, что и французское «Ca ira» — все идет на лад. Эти слова весело распевает весь ансамбль театра, тоже с бесчисленным количеством интонаций, варшавских интонаций, сказали бы мы, со всем их блистательным каскадом оттенков — от лирики, окрашенной изрядной дозой юмора, до отнюдь не беззлобной насмешки. Одна из сценок, с калейдоскопической быстротой сменяющих друг друга в программе «Сирена», напоминает детскую игру в испорченный телефон, хотя предназначена она совсем не для детей. В каком-то учреждении, его изображает просто цепочка стульев, выстроенных в затылок друг другу (лаконизм оформления — один из художественных принципов «Сирены»), сотрудники докладывают по начальству о ходе каких-то работ. — Дела идут плохо, — Сигнализирует с места нижестоящий сотрудник вышестоящему. — Дела идут неплохо, — вносит тот в неизящную формулировку элегантный корректив, передавая ее вышестоящему соседу. — Дела идут совсем неплохо, — как мячик перебрасывает ее тот еще более вышестоящему. — Дела идут хорошо! Дела идут прекрасно! Дела идут замечательно! — все выше и выше по служебной лестнице передается сигнал с места. И в окончательно отредактированном виде — дела идут просто великолепно — достигает ушей того, кому он, собственно говоря, и предназначался.
Герой другой сцены — она называется «Дневник сына» — старинный враг польских сатириков. Над этим почтенным и добропорядочным обывателем с плотоядными губами любителя житейских радостей не раз издевались еще в знаменитых литературных кабаре прошлого. Над его лицемерным ужасом перед вольномыслием молодежи (ну как не вспомнить выставку художников на стенах Старого Мяста и влюбленных, целующихся на глазах у милиционера!) смеется сейчас «Сирена». Отец — его прекрасно играет Тадеуш Олша — читает дневник сына. Умиление перед изобретательностью озорного ребенка мало-помалу сменяется ужасом — вот она какая, эта современная молодежь! И тут-то оказывается, что ужасающие отца записи принадлежат вовсе не сыну. Он читал свой собственный юношеский дневник. Материалы для своих сатирических сценок «Сирена» черпает прямо из жизни: последние политические новости, события литературы и искусства. В одной из сценок Ежи Билена, Казимеж Брушкевич и Анджей Стокингер острят по поводу съемки фильма «Фараон» — по роману Болеслава Пруса. В другой — двое почтенных нищих с повадками иных варшавских джентльменов и философов, устроившись у Дома книги (не очень-то, конечно, это прибыльное местечко, еще чего доброго у тебя же выпросят взаймы!), не без ехидства обсуждают литературные сплетни. Эти сатирические сценки сменяются лирическими песенками, которые в отличной эстрадной манере поет Лидия Корсакова, лишний раз доказывая, что эстрадная песенка и Варшава неразделимы. Недаром на последнем международном конкурсе эстрадной песни в Сопоте варшавские певцы были удостоены многих премий.
Появление истинного героя «Шафа гра», так же как и большинства других программ «Сирены», Адольфа Дымши зал встречает целой бурей рукоплесканий. Уже сами по себе они достаточно ясно говорят о популярности этого выдающегося мастера польского театра и кино. Сравнить ее можно разве что с популярностью Игоря Ильинского у нас. Вот уже добрых тридцать с лишним лет Адольф Дымша — зрители фамильярно называют его Додек — владеет сердцами варшавян. Впрочем, не только варшавян. Фильмы с его участием — «Двенадцать стульев», «Карьера Никодима Дымшы», «Антек-полицмейстер», «Мое сокровище» и многие другие — шли на экранах разных стран. И все-таки именно Варшаве обязан Дымша своей известностью. Ибо его маска — это маска истого варшавянина. По-варшавски элегантный и по-варшавски скептический, склонный к чисто варшавскому фанфаронству и чисто варшавской практичности, лирический герой Дымши, как бы ни трансформировала его воля автора, неизменно остается самим собой, в самых непритязательных сценках вызывая бурю смеха.
Адольф Дымша и Вацлав Янковски
Одна из сценок с его участием, которую мы увидели в «Сирене», происходит в авторемонтной мастерской. Место действия обозначено изображением эдакой Антилопы-гну, которую предстоит чинить нашему герою. Но не такой он человек, чтобы так вот сразу, с бухты-барахты приступить к делу. Раньше надо разобраться, что к чему. И Дымша, вздыхая, начинает объяснять клиенту, какая это трудная штука — чинить автомобили, сколько для этого нужно болтов и заклепок и сколько раз придется ударить молотком по этим самым заклепкам, чтобы достигнуть желаемого результата. — Ну, так ударяйте! — просит, уговаривает, наконец, выходит из себя клиент. То есть как это, ударяйте? — не понимает Дымша. — Что же вы думаете он такой человек, чтобы так вот просто, с бухты-барахты... И его пространные объяснения о том, какая это трудная штука чинить автомобили, и сколько для этого нужно болтов и заклепок, и сколько раз придется ударить молотком по этим самым заклепкам, тонут в буре неудержимого смеха...
Мы возвращаемся из театра самой дальней, кружной дорогой, мимо Старого Мяста, с его гордой надписью: «Восстановлено из руин в 1956 году», мимо тоже древних и тоже восстановленных укреплений Барбакана с выставкой картин на зубчатых стенах, еще недавно лежавших в развалинах, мимо знаменитых, тоже восстановленных кавярен, кажется еще хранящих отзвуки голосов не только Тувима, но и Мицкевича. И героический город бросает какой-то особый свет на только что увиденную эстрадную программу, а эта программа, обычная программа обычного театра, помогает как-то еще по-новому ощутить обаяние героического города.
Е. ШАМОВИЧ
Журнал Советский цирк. Январь 1965 г.
оставить комментарий