Великий Папини
Это был первый день гастролей знаменитого цирка. Огромное голубое шапито притягивало к себе зрителей, и народ валом валил, чтобы посмотреть акробатов, жонглеров, иллюзионистов, канатоходцев, клоунов и, конечно, укротителей диких зверей.
Вечером в переполненном цирке свободны были только три арены, вокруг которых сидели двенадцать тысяч зрителей. Все с нетерпением ждали начала. И вот вышли музыканты. Сверкая блестящими, золотистыми костюмами и медью труб, они заиграли выходной марш. Начался парад-алле — демонстрация красоты, силы, изящества, молодости. Когда все артисты и звери продефилировали перед публикой, свет погас, и прожектор осветил только центральную арену. В ярком луче света появился шпрехшталмейстер.
— Добрый вечер, амигос! Мы начинаем наше представление сенсационным, неповторимым номером! Ничего подобного еще мир не видел! Выступает бесстрашный акробат на трапеции великий Папини!
Оркестр заиграл бравурный марш, и на арену выбежал маленький, невзрачный человечек. Не обращая никакого внимания на двенадцать тысяч зрителей, он подбежал к одной из мачт, поддерживающих шапито, обнял ее и полез... Через минуту он уже был на самом верху. Посмотрев вниз, на все три арены, на зрителей, он поудобнее уселся на трапеции, упершись головой в брезент.
— Браво! Браво, великий Папини! Он быстрее молнии! — неистовствовал цирк.
— Поаплодируем великому Папини! — старался перекричать зрителей шпрехшталмейстер.
Аплодисменты разгорелись с новой силой. А когда зрители наконец умолкли и двенадцать тысяч пар глаз уставились на великого Папини, ожидая начала его выступления, все услышали, как человечек на трапеции произнес голосом, дрожащим от волнения:
— Амигос, вы меня извините, но я невеликий Папини!
— Вы не великий Папини? — удивленно воскликнул шпрех. И, обращаясь к зрителям, пояснил: — В нашем представлении участвуют артисты многих цирков мира! Они съехались только сегодня и я еще не всех знаю в лицо!
— Амигос! — снова пролепетал человек под куполом, — вы меня извините. Я не великий Папини. Я вообще не акробат!
— Как не акробат? Как же вы смогли так быстро взобраться под самый купол? И почему? Никакие причины не могут оправдать ваше поведение! Вы срываете представление! Немедленно спускайтесь!
— Не могу! У меня есть причина быть здесь, наверху!
— Какие могут быть причины, чтобы посторонний человек сидел под куполом цирка, мешая представлению?!
А зрители кричали:
— Поставьте лестницу, снимите его оттуда!
— Вызовите милисианос!
— Черт с ним, пусть сидит там, если ему нравится!
— Начинайте представление!
— Я вам в последний раз говорю: немедленно слезайте, — строго возгласил шпрех.
— Не могу! У меня трое маленьких детей...
— О, проклятие! При чем тут ваши дети? Объясните наконец, в чем дело?
— Дело в том, амигос, — дрожащим голосом пролепетал человечек, — дело в том, что там львы вырвались из клетки и бегают по цирку! По-моему, они уже закусывают вашим Папини!
— Все львы? — бледнея закричал шпрех.
— Нет, только один! Но с меня этого вполне достаточно!
Журнал Советский цирк. Август 1967 г.
оставить комментарий