Верно ли мы определяем цирковые жанры

Четкое определение жанров циркового искусство имеет большое значение как для теоретиков, так и практиков. Однако до сих пор у нас нет обстоятельной работы на эту тему. При таком положении возникают ошибочные, спорные толкования. Не претендуя на исчерпывающее изложение столь обширной темы, хочу; коснуться лишь некоторых аспектов ее.

Такого разнообразия жанров, как и цирке, не встретить, пожалуй, ни в каком другом виде искусство. Более того, благодаря своей художественной емкости каждый цирковой жанр делится но отдельные разновидности, что создает особое богатство выразительных средств. Этому способствует и то, что при всем своем различии жанры цирка тесно связаны между собой, они нередко дополняют друг друга, порождая такие творческие формы, как «клоун-дрессировщик», "жонглер-эвилибрист", «музыкальный акробат» и т. д.

У каждого жанра свой образный язык, каждый из них воздействует на зрителей по-своему. Например, слово, сказанное клоуном с манежа, вызывает смех и раздумья, воздушный полет несет героико-романтический настрой, дрессированные животные напоминают о любви к «братьям нашим меньшим» и т. д.

Большинство жанров цирка возникло в глубокой древности и прошло длительный путь раззития, видоизменяясь под влиянием различных общественно-исторических условий. Изображения не фресках, барельефах, пазах прошлых веков не только подтверждают древность многих жанров, но и свидетельствуют о тех изменениях, какие они претерпели, прежде чем приняли современные формы. Многие поколения артистов развивали, совершенствовали жанры. Легкие трюки сменялись более трудными, простейшие комбинации — более сложными, менялась композиция номеров, совершеннее становились аппараты.

Иногда можно услышать, что цирк, мол, в любой стране цирк, что всюду но манеже выступают акробаты, гимнасты, жонглеры, клоуны. Из этого делается вывод, что, следовательно, классификация жанров должна быть единая для всех времен и стран. Однако такое мнение ошибочно. Цирк, как всякое искусство, является формой отражения действительности. Это и определяет существенное различие, скажем, советского и буржуазного цирков.

Клоунада, например, в одном случае может быть пошлой, циничной, безвкусной, а а другом, напротив, жизнеутверждающей, бичующей и пошлость, и цинизм, и безвкусицу. Некоторые виды циркового зрелища, отдельные исполнительские приемы, свойственные цирку капиталистических стран (кок. впрочем, и дореволюционному русскому), исчезли с нашего манежа, гак как не соответствуют идейным воззрениям и вкусам советских людей. Факиров, ступающих босиком по раскаленным углям, шпагоглотателей, силачей, на груди которых молотобойцы разбивают камни, клишников, складывающихся в уродливые позы, не увидишь в советском цирке, так же, как не увидишь закапывание живого человека в яму «для удовольствия почтеннейшей публики» или рискованный прыжок из-под купола в маленький бассейн с горящим по краям керосином.

Исключены у нас из репертуара и так называемые “Смертные номера", где нарочито подчеркивался риск, где игра на нервах зрителей подменяла актерское мастерство. Из советского цирка изгнаны зрелища, унижающие человеческое достоинство. Не увидишь сегодня и такие номера, как "человек-аквариум", "человек-фонтан", возбуждавшие нездоровое любопытство, потрафлявшие низменным вкусам обывателей.

В то время как на манежах Запада многие виды циркового искусство деградировали, у нас бережно сохраняют жанры, которые принято называть классическими. И что важно — не только сохраняются, но и постоянно развиваются. У нас созданы многие своеобразные произведения, которые можно рассматривать как новые жанровые разновидности. Взять хотя бы такие номера, как «Акробаты на верблюдах» Кадыр-Гулям, "Воздушный полет с амортизаторами" Вязовых, "жонглеры с музыкальными инструментами" Л. и Г. Отливаник, «Акробаты на гигантских шарax» Павловы, «Воздушный полет с лопингом» под руководством О. Лозовика, «Русская тройка» под руководством Н. Ольховикова и другие. Созданы самобытные произведения на основе новых приемов акробатики. Например, подбрасывания «верхнего» «нижними» с помощью горизонтальных шестов стали основой многих интересных номеров. Именно у нас родились и принципиально новые формы представлений — "Цирк на льду" и "Цирк на воде".

Цирк в капиталистических странах не знает юго строгого отбора жанров, столь успешного их развития, которое наблюдается у нас и в других странах социализма. Вот почему не может быть единой классификации цирковых жанров для всех времен и стран. Есть все основания говорить о жанрах советского циркового искусства, имеющего свою историю, свои традиции, свое художественное лицо.

По своему значению цирковые жанры не равноценны. Необходимо выделить из всего многообразия те, которым принадлежит глазная роль в формировании искусства манежа. К основным жанрам следует отнести акробатику, гимнастику, эквилибристику, жонглирование, фокусы, дрессировку, клоунаду, атлетику.

Кроме них цирк знает и другие жанры: мнемотехнику, вентрологию, имитацию (звукоподражание), номера, которые называют «жииав счетная машина», «сверхметкие стрелки» и т. д. Б прошлые годы эти жанровые виды были довольно распространены, а сегодня на манежах они встречаются крайне редко. Кстати, на мой взгляд, об этом можно только пожалеть: столь оригинальные выступления вносят а программы определенное разнообразие. Правда, по Своему характеру эти жанры стоят ближе к эстраде. На арену они попали с эстрадных подмостков, где бытуют и поныне, и не оказали на развитие искусств цирка сколько-нибудь заметного влияния.

Систематизируя номера го жанровой принадлежности, приходишь к выводу, что все их можно разделить на две группы: первая объединяет номера. относящиеся к определенному жанру; вторая — номера, состоящие из разных жанров (некоторые из них мы уже называли). Цирк знает и такие выступления, которые благодаря их специфичности нельзя отнести ни к одному из традиционных жанров. Например, «Диаболо», ;>Игра с обручами», «Игра с лассо» и другие.

Однако некоторые, прочно сложившиеся представления о жанрах, как мне кажется, совершенно неверны. Приводу такой пример. Получил распространение термин «конный жанр», обычно его используют применительно ко всем номерам, связанным с участием лошадей. К этому определению привыкли, оно встречается в разговорах специалистов, в служебных документах, в рецензиях. Но верно ли это? Чтобы разобраться, проанализируем различные конные номера. Имеется ли что-нибудь общее, допустим, между работой жокеев и выступлениями дрессировщика лошадей? Между высшей школой верховой езды и жонглированием на лошади? Ничего — кроме лошади. Но ведь лошадь сама по себе не может быть признаком художественной формы. В одних номерах лошадь играет роль движущейся точки опоры, способствующей наилучшему показу профессиональных возможностей артиста, в других — исполняет трюки, подчиняясь дрессировщику.

Следует ли нам забывать о собственной традиций и поспешно восторгаться откровениями зарубежного балетного костюма, выросшими из нашего же, русского опыта? Не лучше ли внимательно изучать прошлое, с тем чтобы находить решения, созвучные настоящему и плодотворные для будущего.

Что лежит в основе, скажем, работы жокея? Акробатические трюки, исполнение которых связано с бегом лошади по кругу манежа. А жонглера на лошади? Ловкое перебрасывание предметов и в минимальной степени наездничество. Значит, главным образом жонглирование. Что же касается лошадей, умеющих вальсировать, ходить на задних ногах и делать многое другое, то они, конечно, должны быть поставлены в один ряд с «учеными» слонами, собаками, медведями.

Таким образом, конные номера носят разножанровый характер. Одни относятся к акробатике (конная акробатика), другие — к дрессировке, третьи — к жонглированию. Объединение разных по характеру номеров в одном жанре только на том основании, что все они связаны с использованием лошади, никак не оправдано. Если придерживаться такого метода определения, тогда все номера, исполняемые с участием верблюдов — вольтижировка. групповая дрессировка, акробатика и так далее, как, например, в труппе Кадыр-Гулям, следовало бы назвать «верблюжьим жанром». И, кстати, ведь никто не относит номера «Львы на лошадях» или "Тигр на лошади" к конному жанру. Таким образом, термин «конный жанр» сплошь да рядом употребляется ошибочно. Вероятнее всего, этот термин возник, как производное от «конного цирка», известного еще с той поры, когда программы почти целиком состояли из номеров на лошадях. Но «конный цирк» отнюдь не одно и то же, что «конный жанр»!

Приведу еще один пример неточности. Иногда выступления силовых жонглеров относят к жанру «жонглирование». А ведь если разобраться, силовые жонглеры — это. по существу, атлеты, демонстрирующие упражнения с тяжестями. Они подбрасывают ядра и гири, ловят их или принимают на шею, чтобы усложнить работу, показан, спои атлетические возможности, а не для демонстрации техники жонглирования (каковой в их номерах, в общем-то, и нет). Атлетика — конечно же, самостоятельный жанр, имеющий свои глубокие корни. Термин «жонглеры» применительно к атлетам является лишь условным обозначением характера их выступления.

Имеется еще немало спорных вопросов. связанных с определением цирковых жанров. Но думается, что и изложенное здесь убеждает в необходимости обстоятельного и серьезного изучения этой проблемы.

3. ГУРЕВИЧ, педагог-режиссер ГУЦЭИ

оставить комментарий