Летний цирк «Веселая арена»

Еще в конце апреля в Центральном парке культуры и от­дыха близ набережной за игровым павильоном и комнатой смеха пустовала площадка. А потом как-то враз здесь взметну­лась над деревьями макушка шапито и появились вагончики артистических гардеробных. 1 мая московский летний цирк «Веселая арена» открыл свой сезон.

На фото. Номер дрессировщиков ЯРОВЫХ «3абавные медведи»

Конструкция шапито была новой. Брезентовый шатер вме­щал две c половиной тысячи зрителей. Манеж имел резиновое покрытие. A высота цирка выросла до шестнадцати метров. Так что теперь стало незазорно принимать любых артистов c любой аппаратурой.

Новоселье в брезентовом цирковом доме состоялось. A новоселье - это всегда праздник. Праздник артистов и праздник зрителей, что повалили в цирк и утром и вечером, минуя комнату смеха и аттракционы на на6ережной.

Представление называлось «Мир, молодежь, карнавал!». Это были не только слова, ничем не подкрепленные, кроме нескольких четверостиший в прологе. B Международный год мира в парке культуры показывали свое искусство молодые. Среди них были лауреaты и дипломанты всемирных фестивалей молоде­жи и студентов, лауреаты премии Ленинского комсомола, призер Международного конкурса молодых артистов цирка в Париже.

И режиссер-постановщик Петр Дубинский имел диплом Москов­ского фестиваля молодежи. Его веселый дивертисмент начинался выходом акробатического ансамбля «Карнавал», сразу вводя зрителей в атмосферу праздника.

C места в карьер, без всякой раскачки манеж приковывал к себе внимание зала. B ярких, разноцветных костюмах акробаты под руководством Виктора Наркевича прыгали c подкидных досок. Доски ставились одна за другой. Но всякий раз акробат, брошенный в воздух, опускался опять-таки на доску, отбивая следующего, а тот, в свою очередь, включал в эту «прыгающую Эстафету» нового партнера. Артисты работали легко и весело, удивляя публику разными сальто и пируэтами, приходили в колонну.

На фото. Гимнасты на турниках под руководством НИКОЛАЯ ЛЕОНТЬЕВА

Возле форганга появлялся скоморох не двух длинных ходулях и, расстaвив их, словно через ворота, пропускал под собой новых и новых исполнителей, пока весь манеж не заиграл разноцветьем костюмов. Потом скоморох вставал на подкидную доску и взлетал в воздух, делая сальто. Над манежем взмывали забавные карнавальные маски. И под самым куполом начинала свои эволюции гимнастка иа трапеции Елена Панова.

Таким стремительными энергичным парадом-але начиналась программа. Темп, взятый на старте, ме ослабевал все представле­ние. Униформисты, словно мимоходом, оставляли не барьере реквизит, который был нужен где-то еще впереди. A когда тре­бовалось, скажем, установить турник, где никак не ограничишься секундами, в дело вмешивались коверные и, взаимодействуя c униформой, вели свою репризу.

Улыбку щедро дарили публике не только коверные. Зрители улыбались, когда оригинальный жонглер Владимир Кулаков, якобы устав, присаживался передохнуть на одно из своих больших колец. Когда гротеск-наездница Ирина МОЗель вместо лошади попадала шамбарьером по своему партнеру Валерию Борисову. Когда руководитель дагестанских канатоходцев Рaсул Агаев, увидев, что на канате не удавался трюк, огорченно вздыхал в микрофон: «Вай-вай-вай»...

Петр Ду6инскнй точно вычислил место каждого номера в программе, выстроив изящный и веселый дивертисмент так, что он шел на одном дыхании.

Москвичи увидели прошлогоднюю выпускницу циркового училища Елену Панону. Воздушная гимнастка раскачивалась на трапеции, бесстрашно соскальзывала c нее и повисала в воздухе, в последнее мгновение зацепившись ногами за перекладину или стропы.

А потом отличный воздушный номер демонстрировали гим­насты на бамбуке Любовь и Василий Рябчуки. На шесте, свободно подвешенном под куполом по вертикали, они показывали рискованные отрывные трюки, когда ловитор раскручивал свою парт­нершу в воздухе, ловил ее то за руки, то за ноги, а в финале она стремглав летела вниз на штрабатах, повисая над самым манежем.

Словом, нам показывали настоящий цирк, не разбавленный, как молоко водой, режиссерскими красивостями и танцами к месту и не к месту. Естественно, не все номера были одинаковы. Какие-то были посильнее, какие-то — послабее. Но это был на­стоящий цирк — упругий, динамичный, дерзкий.

Номер антиподистки Тамары Пузановой называется «Игра с мячами». На манеже нет ни «сигар», ни «карт», ни бочонков —ничего из традиционного реквизита антиподистов. Лишь мячи — большие, средние, маленькие. Только с ними работает артистка. И еще выносят на манеж особую мачту, oт которой, как ветки  от дерева, отходят в две стороны отростки с небольшими площадками на концах. Пять таких площадок и еще своеобразная чаша на макушке. Пузанова ногами балансирует мачту и подкидывает мяч так, что он, как по ступенькам, взбирается c площадки на площадку все выше и выше. Вот вроде и макушка уже рядом. Но тут мяч срывается вниз, и Пузанова, кажется, еле успевает поймать его на последней площадке, чтобы не свалился на манеж. Восхождение начинается снова. И когда на этот раз мяч ложится в верхнюю корзину, дружные аплодисменты бегут по рядам. Пу­занова строит номер так, что невольно начинаешь верить: «Игра C мячами» для нее действительно игра, потешная и любимая. Игра не только c мячами, но и c публикой. Она ведется уже тогда, когда из-за форганга впервые показывается лукавое личико молодой артистки, когда она озорно пинает подвернувшийся под ноги мяч, когда кому-то посылаeт улыбки в цирковой амфитеатр.

На фото. Акробатический ансамбль «Карнавал» под руководством ВИКТОРА НАРКЕВИЧА

Перед номером Ирины и Ивана Яровых инспектор манежа просит зрителей не вставать c мести не допускать к барьеру де­тей. На арену, один-одинешенек, выходит медведь. Он спокойно направляется к центру манежа, совершает на передних лапах переход по двум длинным параллельным брусам, поднятым на тумбы, и удаляется за кулисы c чувством исполненного долга. Второй косолапый, тоже самостоятельно, проделывает кульбиты; третий, встав ма задние лапы, путешествует по брусам спиной вперед. Кажется, медведям совершенно не нужны дрессировщи­ки. И когда Ирина и Иван Яровые все же выходят на манеж, они стараются как можно меньше вмешиваться в дела своих четверо­ногих питомцев. Медведи прыгают через тумбы, балансируют на шаре, словно настоящие гимнасты выжимают стойку на кубиках, по одному скидывая их в манеж, катаются на скейт-бордингах и прыгают c Ириной Яровой через скакалку, как прыгают собачки со своей дрессировщицей. Приятно, что в большой хор нашего медвежьего цирка Яровые влились со своей' оригинальной парти­ей, сделав акцент на медвежью самостоятельность.

C удовольствием смотришь работу турнистов, акро6атов­вольтижеров c шестом, канатоходцев. Эти подлинно цирковые номера могут украсить любую программу.

Поистине виртуозами своего дела стали гимнасты на турни­ках под руководством заслуженного артиста РСФСР Николая Леонтьева. Они синхронно выкручивают полные обороты, в темпе перелетают c одного турника на другой, а потом и на третий. Ген­надий Сартинский делает двойной перелет, взмывая c первой перекладины сразу на третью и обратно. A Анатолий Камбов выкручивает ризенвелли, в гимнастическом просторечии именуе­мые «солнцем», и совершает свои перелеты на одной руке. Сами по себе эти элементы, ультра-си, могут быть показаны на спортив­ных соревнованиях самого высокого ранга. Но тем-то и отличен цирк от спорта, что голые трюки здесь не проходят, они должны органически вплетаться в художественную ткань номера, как, скажем, перелеты Николая Леонтьева с турника на турник, когда подсчетом вместе c турмистами громогласно начинает заниматься чуть ли не весь зал.

Номер «Акробаты-вольтижеры c шестом» за рубежом часто назывaют «русской палкой», как бы еще раз подчеркивая, что патент на его открытие принадлежит нашему цирку: в 1958 году в Омске подобный вольтиж впервые демонстрировали братья Исаевы и Ирина Шестуа. С той поры появились разные вариации, но сам номер прочно вошел в цирковой репертуар. Анна и Нико­лай Студеневы и Виталий Ермаков работают легко и элегантно. Артистка удивляет публику своими сложными переворотами в воздухе и безoшибочным приходом на шест.

На фото. Фрагмент номера «Цовкра» под руководством РАСУЛА АГАЕВА

И еще один номер в программе напоминал об истории совет­ского цирка - «Цовкра». B будущем году исполняется полвека, как имя далекого дагестанского аула сделалось названием цирко­вой группы и стало широко известным в нашей стране и за грани­цей. Ныне «Цовкру» представляют молодые канатоходцы под руководством народного артиста Дагестана Расула Агаева. Они показывали много фирменных трюков своих предшественников. Лезгинку на канате. Сальто c плеч в плечи, И, естественно, прыж­ки c подкидной доски. Эта доска, впервые поднятая на канат «Цовкрой», даисе вошла в «Историю мирового цирка» Доминика Жандо. C нее канатоходцы выстраивают колонну из трех. Но есть у них свои собственные новые трюки. Это колонна из трех, когда верхняя делает стойку-узкоручку на голове y средней. И вы-прыжка верхней из такой же колонны во время сальто-мортале — она приходит уйме на плечи к нижнему партнеру.

Словом, программа могла похвастать крепкими номерами, многие из которых считаются гордостью нашего манежа. Вот работает Степан Денисов со своими уссуpийскими тиграми. A. И. Куприн в свое время писал, что для хорошего укротителя зверей надобны два главных качества: совершенное отсутствие трусости и умение приказывать глазами. Один на один c тиграми, которые окружают его спереди и сзади, a порой и показывают свой нрав, Денисов как раз и демонстрирует эти качества. Он ведет себя непринужденно и раскованно, сам ни на секунду не забывая, что находится среди диких зверей. Красавцы тигры выстраивают пирамиды, расстилаются ковром, совершают вели­колепные прыжки, балансируют на шаре и держат в зубах канат, на котором балансирует дрессировщик, и исполняют много дру­гих трюков. Аттракцион идет в быстром; порой даже, кажется, чрезмерно быстром темпе, когда не все зрители успевают осознать, что они видят поистине уникальные вещи. Кстати, зри­тели не знают, что Денисов вернулся на манеж после серьезной травмы, поразив даже врачей своим упорством в стремлении к   работе.

Программа «Веселой арены» пользовалась y публики большим успехом все летние месяцы. Давно я не слышал таких дружных аплодисментов, такого неподдельного, откровенного смена зрителей, вызванного клоунскими выходами. На манеже работали Александр Диаманди и Юрий Ермаченков. Комическое уже было традиционно заложено в их облике: жизнерадостный крепыш и высокий худой меланхолик. Но это являлось только одним из клоунских слагаемых. Строя взаимоотношения между собой, коверные вошли в контакт c публикой, порой прямо вовле­кая ее в свои репризы. Они как бы сломали барьер, отделяющий артистов от зрителей, и вместе с ними самозабвенно отдавались своей веселой игре. Причем вели ее мягко, интеллигентно, без пошлости и грубого нажима. Все репризы коверных были новы­ми, которые еще не исполнялись на манеже. И тем не менеe меня не покидало ощущение какой-то вторичности. Уже позже я, ка­жется, понял, в чем дело. Своими тропками артисты бродили там, где было уже все исхожено. И гири, и забавная акробатика, и фокусы, и игра со зрителями в разных вариантах уже встречались в клоунском репертуаре. Значит, нужно работать снова, искать что-то свое, не обольщаясь сегодняшним успехом y публи­ки. Тем более что y Александра Диаманди и Юрия Ермачеикова есть для этого все данные, включая их непосредственность и обаяние молодости.

Наверное, на этом можно было 6ы и закончить разговор o хорошей цирковой программе, поставленной с вы думкой и режиссерским тактом. Но именно эта программа навела меня на некоторые размышления.

Однажды Виктор Львович Плинер, известный артист, а ныне режиссер, рассказывал как много лет назад за кулисами цирка к нему, тогда еще совсем молодому исполнителю «Икарий­ских игры», подошел после дневного представления старый про­славленный мастер Николай Акимович Никитин: «Это зачем же ты народ обманываешь?» Плинер вначале не понял в чем дело, a когда понял, стал оправдываться, что им работать еще вечером и поэтому утром сложные трюки они не делали. Никитин покачал головой: «Нельзя народ обманывать, Витька. В этих словах для него заключалась вся этика цирка.

K сожалению, когда-то мы успели потерять эти принципы.

Сплошь и рядом дневные программы теперь изрядно отличаются от вечерних. По сути, стало правилом, когда сложные трюки не исполняются на утренниках, когда иные артисты считают возмож­ным работать не в полную силу. К тому же интересные номера заменяются менее яркими и впечатляющими. Тогда все благие режиссерские замыслы терпят фиаско. Это бросилось в глаза и на утренниках шапито. Впрочем, один из работников цирка ни‑что же сумняшись тут же сказал: «Днем y нас дублирующий состав».

Что ж, наверное, и вторые программы и вторые составы нужны на наших манежах, особенно, когда по два-три представле­ния дается ежедневно. При одном условии — они должны быть ничем не хуже первых или специально рассчитанными на детей. Ведь не зря в афишах цирка Буш есть специальная строка о том, что дневные представления ничем не отличаются от вечерних.

И еще. Как-то я просматривал программки московских цир­ков сразу лет за двадцать и удивился повторению в них одних и тех же фамилий. Иные артисты, оказывается, парой даже не выезжали из Москвы, а просто перевозили реквизит из одного цирка е другой: из Измайлова, скажем, на Цветной бульвар, a c Цветного бульвара — на Ленинские горы. Как правило, номере были хорошие, но повторялись они без всяких изменений на раз­ных манежах. правда, встречались и такие, которые можно было и не смотреть, в лучшем случае смотреть не больше одного раза. И тем не менее в силу чьей-то нетребовательности или невзыска­тельности они тоже кочевали по московским манежам и один се­зон, и второй, и третий.

Так и в программе «Веселой арены» встретились номера, которые мы видели не раз. Правда, какие-то новые трюки появи­лись y «Цовкры», y «Добрых молодцев». Но всe-таки в программе шапито хотелось бы видеть гораздо больше совсем новых имен. Тем более что в силу разных причин цирку в парке, наверное, это легче сделать, чем единственному пока в Москве цирку на Ленинских горах.

E. ГОРТИНСКИЙ

Журнал Советская эстрада и цирк. Сентябрь 1986 г.

оставить комментарий