В. Труцци - жокей

Лирико-романтическая история, ставшая драматической из-за дуэли с сыном венецианского дожа, вынудила маркиза Антонио Франкони бежать в 1783 году во Францию. Вместе с борзой и птицами оставил он Италию. Дома он дрессировал их ради развлечения, на чужбине они сделались его кормильцами. Итальянский маркиз стал артистом бродячего   цирка.

Его встреча в Лионе с гротеск-наездником Эрнесто Жиле положила   начало   новому   цирковому  делу.

А через несколько лет Антонио Франкони уже известный во Франции артист, вписавший немало славных страниц в историю конного цирка. Он занимался дрессировкой лошадей, укрощал диких зверей, организовывал бои быков и сам в них участвовал. И, наконец, стал директором собственного   цирка.

С 1793 года Франкони выступает со своей труппой в Париже. Он арендует цирк Астлея. Во время французской революции 1789—1794 годов его цирк был самым демократическим зрелищем. Антонио первым начал ставить пантомимы, и весь революционный Париж смотрел его «Смерть Мальбрука», «Путешествие Никодема на Луну» и другие.

Сыновей Антонио уже не устраивал и более поздний, выстроенный отцом цирк у старого Капуцинского монастыря. Два года спустя после его смерти Анри и Лоран выстроили «Цирк Олимпик», сохранивший свое название и поныне.

За семьей Франкони утвердилась слава лучших дрессировщиков лошадей,    наездников,    жокеев,    постановщиков пантомим и поставщиков лошадей во дворец. Наполеон даже присвоил Лорану титул «первого наездника Франции». Но цирк Лорана Франкони, превратившийся со временем в придворное учреждение и даже в придворную школу верховой езды, утратил былую свою демократичность. Придворным профессором верховой езды был и сын Лорана Виктор — основатель первого ипподрома в Париже.

На Викторе обрывается французская ветвь семьи Франкони, так как сын Анри Александр вернулся на родину своего деда Антонио. С тех пор история конного цирка Италии тесно связана с именем Франкони.

Александр открыл в Милане цирк, носящий его имя. Шесть лет спустя он умер. Брак его вдовы Луизы Бузани с цирковым артистом Максимилиано Труцци объединил три поколения итальянских цирковых фамилий: Франкони, Бузани и Труцци. При этом два сына Александра Рудольфо и Жижетто приняли фамилию отчима — Труцци.

В последующие двадцать лет семья Труцци становится все более популярной не только в Италии. Об известности ее говорит и приглашение на гастроли в Россию, полученное от антрепренера Альберта Соломонского. И с 1880 года вся семья во главе с Максимилиано: мать Луиза, сыновья Энрико, Рудольфо, Жижетто и дочь Эстерина в России. У них всего пять лошадей. Но в репертуаре и вольтиж, и высшая школа верховой езды, и езда без седла, и икарийские игры, и мимические сценки на лошади, в которых особенно ярко проявлялось комическое дарование Максимилиано.

Трудолюбивая семья приобрела в России много друзей. Одним из них стал молодой начинающий русский клоун Анатолий Дуров. Не без участия нового друга в 1884 году в Казани состоялась романтическая свадьба Жижетто и молодой   наездницы   Александрины   Перес.

Молодые люди венчались против воли отца и родственников невесты. Венчание состоялось в маленькой сельской церкви, куда невеста приехала сразу после циркового представления в костюме турчанки...

...Пять лет спустя, 24 июля 1889 года, у них родился сын Вильямс.

Маленький Вилли рос, как почти все дети цирка. Родители его были так поглощены работой, постоянными переездами, заботами о частой смене программы, что сын находился   почти   без   надзора.

Первым близким другом его детских игр (конечно же, игр «в цирк») был Митя Альперов. С самого раннего утра до позднего вечера оба мальчика проводили время в цирке. Изо дня в день перед Вилли проходит напряженная работа — репетиция всей трудолюбивой труппы первоклассного цирка Труцци.

Все члены семьи были разносторонними артистами, спеиалистами во всех жанрах. Большое впечатление производили на мальчика выступления деда, который и в преклонном возрасте был неподражаем в комедийных ролях пантоим.

Все  же в цирке Труцци   главное — конюшня.

Горячих и быстроногих коней приводили прямо из табунов на аркане. Ни на шаг не подпускали они к себе никого, отказывались есть овес, пить воду. Проходило немало времени, пока одетых в нарядные попоны, султаны и сбрую, их выводили на залитый светом манеж. Выводил лошадей и сам Максимилиано; Энрико, хорошо игравший на скрипке и даже сочинявший сам музыку, жонглировал на лошади; Жижетто был отличный сальтоморталист на лошади, а прекрасный организатор Рудольфо дрессировал лошадей. Это ему, Рудольфо, удалось создать очень эффектный номер «полет лошади в аэроплане», который он показал в день своего бенефиса 19 апреля 1912 года в г. Митаве.

 Труцци  в костюме для джигитовки

Вся семья Труцци дружно трудится с утра до самого представления, участвуя в подготовке пантомим, оформляя номера, занимаясь шитьем костюмов. Душой и фактической владелицей цирка была бабушка Вилли — энергичная   и   предприимчивая   Луиза.

Семейство Труцци не имело равных себе в постановке пантомим, которые занимали доминирующее положение в представлениях их цирка и привлекали публику романтическим содержанием, пышностью, изобретательностью.

Жижетто с малых лет приучал своих детей к лошадям, к манежу. Уже с трех-четырех лет он вводил их в массовые сцены.

Когда Вилли исполнилось девять лет, отец подарил ему двух маленьких пони и начал репетировать с ним номер.

В Тифлисе в цирке деда Максимилиано состоялось первое выступление десятилетнего Вилли.

Белоснежная папаха, черная бурка, настоящие газыри на груди и маленький, украшенный серебром кинжал на поясе превратили день его первого дебюта в настоящий праздник.

Но джигитовка сына не была конечной целью отца. Сам отличный жокей, Жижетто решил сделать и сыну   жокейский    номер. Сначала он отрепетировал с Вилли сольный номер, а затем поставил небольшую пастораль с двумя партнерами. В ней Вилли исполнял роль юной маркизы. Розовое платье с  большим  кринолином   очень  мешало  работе,  сковывало движения и не раз было причиной падения и срывов изящной   «маркизы»  с   лошади.

После одного из серьезных падений — перелом и вывих. Перелом срастается, но вывих дает знать о себе всегда. Карьера жокея обрывается, едва начавшись.

И Вильямс всецело посвящает себя дрессировке.

В четырнадцать лет он стал уже вполне надежным помощником отца. Конюшня насчитывала в то время более семидесяти лошадей. Сын директора цирка, Вилли сначала работает как простой чернорабочий. Он и конюх и шпрех-шталмейстер. Несколько позже отец назначает его главным берейтором своей конюшни, выплачивая жалование наравне со всеми рабочими. Он считался на службе у отца и тогда, когда имел уже свой самостоятельный номер, и даже аттракцион. Таков был строгий порядок, заведенный в цирке Труцци.

Вильямс не только помогает отцу. Он самостоятельно пробует свои силы. Подготовив шестерку лошадей, он начал выступать с ними. Одновременно под руководством известной наездницы Ольги Гверерра семнадцатилетний Вилли подготовил номер «высшей школы» верховой езды.

Однажды в 1910 году в Одессу — город, где особенно часто работал цирк Труцци, Жижетто пригласил укротителя слонов Филадельфо. Проработав пару месяцев, укротитель уехал на родину, продав своих слонов Жижетто. Отец предложил сыну, как говорят в цирке, «попробовать со слонами».

Вильямс, ему исполнился тогда уже двадцать один год, оправдал надежды отца. Он подружился со своими новыми партнерами — четырьмя индийскими слонами — и вскоре подготовил смешанную группу «Слоны и лошади». После двух лет успешной работы в провинциальных цирках, в 1912 году он был приглашен в Петербургский цирк «Модерн».

Революция застала Вильямса Труцци на юге России. Шла гражданская война. От когда-то обширной конюшни осталось несколько лошадей. Начался падеж слонов, распад   голодающей   труппы.

Пользуясь своим итальянским подданством, Вильямс мог бы покинуть Россию. Но он не бежал из страны, ставшей   для   него   второй   родиной.

В самое тяжелое время он запряг свою последнюю чистокровную отлично выдрессированную лошадь в пролетку и стал   работать   в   Одессе   извозчиком.

С приходом Красной Армии в Одессу на этой же лошади он   вступил   в   кавалерийский   полк.

Выдающийся цирковой артист, итальянский подданный Вильямс   Труцци   стал   красноармейцем...

                                                                                            *      *       *   

Срочная телеграмма из Наркомпроса была неожиданной. Вильямса Жижеттовича Труцци, работавшего в народном цирке в Севастополе, вызывали в Москву и назначали художественным руководителем московских государственных   цирков.

Даже столичные цирки в первые годы нэпа влачили жалкое существование. Исполнялись слабые, кое-как составленные программы. Цирк нуждался в восстановлении. Нужен был человек, способный возглавить это дело. Таким человеком был Вильямс Труцци — неутомимый организатор, блестящий артист, изобретательный режиссер, талантливый дрессировщик, постановщик пантомим.

Как никогда раньше, блеснули и развернулись в условиях нового советского строя его кипучая энергия, инициатива, талант. Одним из первых цирковых артистов он понял, что только советская арена может обеспечить возможности для смелого творчества.

Надо  было  утвердить  цирк  как  школу смелости,   используя  его  лучшие  традиции, направить сатиру против всего, что мешало развитию молодого советского государства, быть   воспитателем.

Конечно, в осуществлении всех этих задач Вильямс Труцци   был  не   одинок.

«Группа энергичных людей, ныне именуемых Управлением государственных цирков, — писал он в одной из своих статей, — сумела в ничтожно короткий срок не только восстановить цирковое дело в том виде, в каком оно было в руках частных антрепренеров до войны, но поставило его на небывалую высоту в целом ряде городов».

Были отремонтированы здания обоих московских цирков. Одни за другими стали приезжать лучшие европейские гастролеры. Особенно радовало Труццн то, что гастроли знаменитых артистов проходили не только в цирках столицы, но и на периферии. Артистов, дней десять назад выступавших в Берлине, в цирке Буша, видели уже зрители Твери, Рязани, Керчи. Зарубежные артисты поражались темпом строительства молодого советского государства. Они восхищались хорошо поставленным цирковым делом, строгим планированием гастролей, удивлялись вниманию, которое уделялось быту цирковых артистов, организации их труда. Покоряло их и радушие советских зрителей.

Создаются новые советские номера и аттракционы. При содействии С. М. Буденного Труцци получил первоклассных лошадей для своей конюшни, что позволило ему в течение двух с половиной лет полностью восстановить свой богатый репертуаром   конный   цирк.

                                                                                              *     *       *       

Вильямс Труцци всегда и прежде всего оставался непревзойденным   дрессировщиком   лошадей.

В своей работе он продолжал развивать семейные традиции, начатые еще Антонио Франкони. Труцци осуществлял красочные, пышно обставленные конные представления, умел хорошо скомпоновать отдельный номер, ввести в него сюжетную линию, разнообразить формы его подачи. Это позволило ему создать такой репертуар конного цирка, который до него едва ли когда-нибудь знала арена. Особенностью поставленных им номеров было умелое соединение различных жанров конной дрессировки. В них сочетались высшая школа верховой езды, демонстрация массовых конных групп, конной акробатики, выступлений кордебалета. Даже такой номер, как прыжки лошади через невысокие хворостяные барьеры — «мерделя», подавал по-своему: у Труцци лошадь перепрыгивала через бегущего ей навстречу шустрого пони. А как изобретательно вводил он в дрессировку своего любимого добермана-пинчера!

Работоспособность его была огромной. Он не мыслил жизни вне манежа, вне цирка. Ежегодно Труцци выпускал

Эмма Труцци

десять новых номеров! Возрождая пришедший в упадок за годы разрухи конный цирк, он вместе со своей женой, талантливой наездницей и дрессировщицей, в короткий срок восстановил такие традиционные для цирка номера, как «па-де-де», «тандем» на двух лошадях, «кабриолет». работал   сам   соло-жокеем.

Когда Вильямсу Жижеттовичу задавали вопрос о методах   его  дрессировки,  он   неизменно  отвечал:

—    Главное — терпение.   Обычно   когда я    встречаюсь впервые с новой лошадью, я сразу по ее позе, постановке ног безошибочно угадываю, что из нее может выйти.

—    Кнут? Он необходим в иачале дрессировки, но затем отбрасывается, так как лошадь начинает слушаться моего голоса, знает и твердо запоминает условные слова. Бич   в моих руках не более, как дирижерская палочка.

Труцци отдавал свои приказания четко, резко, говоря, что его голос действует на лошадей подчас сильнее, чем удар  бича.

Репетировал Труцци ежедневно с семи утра до двух дня, волнуясь и горячась, увлекая своих помощников.

Труцци был убежден в необходимости номеров с дрессированными животными в каждой программе и считал, что: «Конные группы благодаря чисто внешним качествам лошадей, их красоте и грациозности всегда останутся любимым   зрелищем   публики».

Неустанно продолжая экспериментировать, он вводил в номера сюжетное начало, что облегчало восприятие. Так, в «Ковбое из Техаса» он создал образ отважного человека, укрощающего группу диких лошадей. В несколько модернизированном ковбойском костюме, подчеркивающем безукоризненную посадку на лошади, в финале номера Труцци-ковбой вылетал стрелой на горячем богато наряженном коне во главе укрощенной группы степных скакунов. Под звуки музыки всадник стремительно проносился десятки раз по кругу манежа. Казалось, что все происходит не в цирке, а ночью в прерии, так это было захватывающе.

В финале развивался такой вихревой темп, что прибарьерные ложи на мгновение затягивались песчанно-опилочной пылью, взлетаемой с манежа. Лошади летели, почти прилегая на бок, гулькая селезенкой, стуча копытами о барьер.

Труцци, как дрессировщик, отводил большое место знанию психологии животных. С присущим ему остроумием Труцци высмеивал утверждения некоторых буржуазных укротителей и дрессировщиков, объясняющих успех своим «магическим    завораживающим животных взглядом».

Слава о замечательном артисте донеслась до крупнейших импрессарио мира, незамедливших пригласить его на гастроли.

«ИЗВЕСТНЫЙ РУССКИЙ НАЕЗДНИК ТРУЦЦИ»

Так анонсировали лондонские газеты приезд Вильямса Труцци   на   гастроли  в  Англию.

Дебют в стране спорта, где конный цирк был всегда на высоте, конечно, труден и заманчив. Зарубежные журналисты, падкие на сенсацию, еще до приезда- артиста и на протяжении всех гастролей со смаком описывали романтическую биографию самого Труцци, подчеркивая его итальянское происхождение. Газетные страницы тех лет пестрят подробным описанием характеров каждой его лошади, их фотографиями. Особенно прославилась севастопольская лошадка Руслан, попавшая к Труцци от ломового извозчика. Маленькая беленькая лошадка, приодя в восторг детей и взрослых, укладывалась спать в кровать и гасила свечу. «Она могла бы всю свою жиань тянуть тяжелую тележку, если бы однажды ее не увидел синьор Труцци... Их встреча была поворотным пунктом в жизни обоих», — патетически писал автор «Приключения Руслана». Подробно описывались методы дрессировки танцующей лошади Альбом и забавного партнера четвероногой труппы гнедого Орлика, по словам Труцци, врожденного   комика.

Со своим богатым репертуаром Труцци проделал почти двухлетнее турне по Европе, выступая как артист советского   цирка.

«Шаляпин в цирке» — так называли его зарубежные газеты, а крупнейшие цирки мира приглашали его продлить гастроли и даже остаться навсегда. Но он, отклонив все предложения, заплатив крупную неустойку при расторжении договора с американским цирком, вернулся в Москву. Весь строй и уклад буржуазного цирка были ему чужды.

В письмах своему большому другу и знатоку цирка Е. М. Кузнецову он писал: «Часто вспоминаю Россию и моих друзей и хочется обратно. Здесь я чувствую себя более русским, чем иностранцем. Мне очень полезно объездить европейские столицы, но я хочу вернуться обратно в Россию. Вы, наверно, знаете, что я получил приглашение в американский цирк, на котором имеется три арены». Не раздумывая, он отказывается от выгодной оплаты.

С большим интересом присматривается Труцци ко всему тому, что его окружало. В письмах на родину он делится своими впечатлениями об увиденном: «Главная причина та, что дело находится в руках частных коммерсантов, которые в нашем деле понятия не имеют», — писал он Е. М. Кузнецову   из   Барселоны.

«Материально работать за границей выгоднее, но художественного удовлетворения нет, — признавался он друзьям. — Здесь искусством пренебрегают ради кассы. Только тем и можно объяснить выступление на пяти манежах и трех сценах, как это делают в Германии или в Америке. Говорить о прогрессе циркового искусства не приходится».

После триумфальных гастролей за рубежом осенью 1927 года Труцци был назначен артистическим директором государственных цирков республики.

Полный новых сил, творческих замыслов и планов, он с восторгом окунулся в любимую работу. Из Парижа артист вывез большую в ту пору новинку — светящиеся краски. Предметы, покрытые ими при небольшом нагреве от ламп начинали светиться разными цветами. Вскоре он уже выступал с новым эффектнейшим номером, вошедшим в историю конного цирка. Артист появлялся на манеже в полной темноте на фоне светящегося Московского Кремля в отливающей белым и красным цветом форме красноармейца на лошади с искрящейся сбруей. Номер исполнялся под музыку популярного в то время марша Буденного. В этом же костюме буденновца Вильямс Труцци приветствовал делегатов XV съезда партии.

Интересно поставлен был номер «Лошадь-цимбалист». Танцующая под звуки оркестра, исполняющего «Яблочко», лошадь выполняла разные аллюры высшей школы, а в заключение по сигналу дрессировщика поднималась на задние ноги и била в такт музыки медными тарелками, прикрепленными к ее передним ногам. Всегда с неизменным успехом проходила и «Сценка в спальне», по ходу которой лошадь самостоятельно открывала дверь, раздевалась, укладывалась в постель, клала голову на подушку, покрывалась одеялом и тушила свечу.

Но, работая над конными номерами, Вильямс Жижеттович не оставлял мысли поставить пантомиму на современную тему. Он хорошо понимал, что в старом виде ранее поставленные пантомимы идти не могут, а специально написанных сценариев пока не было. Поэтому он обновлял их.

Пантомима «Карнавал в Гренаде» привлекла внимание Труцци возможностью показа пышного праздничного конного зрелища. Она получила высокую оценку в Париже и до сих пор вспоминается теми, кому посчастливилось в свое время ее увидеть на арене советского и русского цирков. Возобновление старой пантомимы из архива цирка братьев Труцци «Черный пират» стало событием в жизни

цирка. Она привлекала в разное время Вильямса и его дядю Энрико Труцци отнюдь не слащавым примитивным сюжетом, а возможностями, позволявшими широко использовать все жанры цирка, особенно конного.

В пантомиме постановщик пытался раскрыть столкновение классов (феодалов и крестьян). Граф-пират организует для развлечения шайку бандитов и решает похитить приглянувшуюся ему красавицу крестьянку. Он похищает девушку во время ее венчания и «попутно» сжигает деревню. Крестьяне под руководством жениха восстают и уничтожают   угнетателей.

Прекрасен был буйный водопад, падающий с высоты. Сильные прожектора, расположенные в разных точках амфитеатра цирка, меняли цвета, выделяя из мрака нужные куски сцены. С большим техническим мастерством был поставлен и эпизод пожара деревни... В массовых сценах участвовало много артистов, группа спортсменов-пловцов и т. д. На манеже была создана иллюзия ярмарки. Танцы поставил Касьян Голейзовский.

Но, занимаясь возобновлением старых, Вильямс Жижеттович не оставляет надежды поставить пантомиму на современную тему. Осуществил он свою мечту в 1929 году. Сам написал сценарий и поставил пантомиму «Махновщина», посвященную истории революционной борьбы на Украине, свидетелем которой он был. Пантомима состояла из трех развернутых эпизодов: «Нападения махновцев на железнодорожную   станцию»,   «Гуляй-поле»,   «Взрыв   моста».

Арена цирка превращалась то в глухой железнодорожный полустанок с рельсами, семафором, поездами, то в украинскую деревню, по которой гуляют примчавшиеся на тачанке махновцы, то в реку, через которую перекинут мост. Во время перестановок декораций, установки реквизита на экране цирка показывались ленты документальной кинохроники начала эпохи гражданской войны, затем строительства СССР.

Позже «Махновщина» — героико-батальная пантомима — была поставлена и в Москве, где произошел несчастный случаи с Вильямсом Жижеттовичем, приведший его к трагической развязке.

На репетиции, спасая одного из всадников, очутившегося вместе с лошадью в воде, Труццй бросился спасать обоих от неминуемой гибели. Стоя по пояс в воде он освободил ноги всадника от стремян, вывел лошадь на помост. Увлеченный, как всегда репетицией, он не прервал ее даже для того, чтобы переодеться. Он жестоко простудился. Это было последним толчком к уже подкрадывающемуся недугу — туберкулезу. Не помогла Труцци и поездка на лечение за границу.

Последним его выступлением так и осталось то, которое дал он по просьбе дирекции, когда Московский цирк посетил Максим Горький. Уже совсем больной, Труццй охотно согласился показать своих лошадей в работе, провел писателя к своей конюшне, держа наготове в руках платок со спасительными таблетками от кашля. Не веря в опасность своей болезни, он до последнего дня был полон замыслов. И сколько он мог бы еще сделать в свои 42 года!

Закутавшись в меховую шубу, он ежедневно отправлялся из своей комнаты в общежитии ленинградского цирка, где он жил, на манеж, шел на конюшню к своим любимцам, смотрел, как идут репетиции.

Замечательного артиста не стало 4 октября 1931 года — за несколько дней до предполагаемого отъезда в Париж, где огромные красочные афиши извещали об открытии «Зимнего цирка» при участии выдающегося советского артиста Вильямса  Труции.

Памятник  на  могиле   В.  Труцци на   Волновом   кладбище   в  Ленинграде

                                                                                                                                                             ЕВГЕНИЯ ЖАРОВА

Журнал ”Советский цирк” ноябрь 1961г.