Воздушная гимнастка Людмила Канагина

Данным-давно, в XIX веке, когда воздушная гимнастики еще была чудом, к гимнастам под куполом относились как к людям с чрезвычайной судьбой, отмеченным печатью рока.

Но оригинальное вызывает массу подражаний, к цирковое небо оказалось вскоре густо заселенным Конкуренция быстро выяснила все возможности жанра. Когда в цирковое соревнование вступают многие, то спорят уже не индивидуальности, в трюки, тем более что деятельный XX век часто задавал вопрос «сколько?». И воздушные гимнастки, стремясь как-то выделиться, уже не рассчитывали на природное обаяние. Одни усиливали трюки и состязались не в изяществе, а в силе. Другие заигрывали с опасностью и строили номера на обрывах, видимость риска подменила красоту, и этот стиль очень распространился. Третьи разнообразили номер изменением самого снаряда, соединив его с петлями, рамками, кордеволанами. Какие были еще возможности? Скорость? — и появились вращающиеся трапеции. Высота? — но подвеска на вертолетах бывает только по праздникам.

В этом по преимуществу женском жанре были и трюки мужской силы и смелость. Стало не хватать одного — женственности. Слишком много спортивной добросовестности. А трапеция — жанр прежде всего красивый. Геометрическая простота линий самого снаряда — как тонкая рамка для прекрасного портрета. Хрупкая трапеция в воздухе как ветка дерева, и ее плавные раскачивания позволяют возможно зффектнее и поэтичнее показать красоту женского тела. Высота здесь не для опасности, а как пьедестал для скульптуры. Чтобы артистка, парящая в воздухе, поразила грацией, изяществом, обаянием, чтобы ни одно из ее достоинств не осталось незамеченным. На трапеции каждая поза, каждое движение имеет скульптурную многоплановость. Здесь возможен и образ драматический и с опереточным шиком.

Хотя бесспорно высок профессиональный уровень жанра воздушной гимнастики, на мой взгляд, в нем мало актрис. И еще десять лет назад Людмила Канагина мне показалась лучшей в жанре. Тогда она только дебютировала, но у нее было то. чего не дадут и годы репетиций, — индивидуальность Для меня Канагина на арене ассоциируется с Симоной Синьоре в кинематографе. Характер, скорое, склонный к трагическим поворотам. Независимый, гордый и легко ранимый Если бы Людмила Канагина была актрисой театра, то, конечно. драматической. Я увидела в ней такую редкую эмоциональную наполненность и такое внутреннее достоинство. которые вызвали большой интерес к ней самой. Не закулисный ординарный интерес, а желание понять. какой это человек.

Она выходит в белой мантии со стюартовским воротником. И улыбается чуть-чуть. Приветливо, но как будто прикрывая дверь в свой внутренний мир. Дань вежливости публике отдана, дальнейшее принадлежит ей самой. Ни у одной отпаянной гимнастки, которая с расчетливой смелостью бросается вниз, по-моему, нет такой свободы тела и духа, как у Канагиной. Она так независима от трапеции, как будто вообще может опираться только на воздух. Она наслаждается воздухом. А раскачивается с таким откровенным удовольствием, что даже мы, далеко внизу, синхронно испытываем иллюзию взлета и ритмичные замирания сердца. И это ощущение не связано со степенью сложности трюков.

Трюки у Канагиной возникают настолько не подготовлено, что кажется, они неожиданны и для нее самой. В воздушной гимнастике есть номера, построенные так, что чуть ли не каждый трюк требует времени для отдыха, перестегивания лонжи или подготовки аппарата. В них заметки вынужденность пауз. Бывают еще паузы для того, чтобы найти равновесие, прежде чем зафиксировать трюк. Канагиной не нужны секунды для равновесия: она отпускает руки в тот момент, когда касается спиной трапеции. Ей не нужно медленно сползать с подколенок, чтобы повиснуть на пятках: она отрывается молниеносно.

Она не разминается перед выступлением, а готовится к выходу, сосредоточиваясь и мысленно пробегал то, что ей предстоит наверху. Так готовятся к выходу актеры драматические. Для этой артистки важнее не разогретые мускулы, а внутренний подъем. И после номера, еще не сняв костюма, она должна молчаливо походить за кулисами, чтобы еще роз, но уже критически пробежать все движения на трапеции, начиная со шпагата на стропах.

В училище Канагина отрепетировала номер на копфштейн-трапе — тяжелой металлической трапеции, на которой в основном делают стойки на голове, балансы. Но для характера Людмилы Канагиной такой номер был статичным. А если чередовать вольтижировочную трапецию с копфштейн-трапе, то нарушается естественность комбинаций. Тогда гимнастка начала работать на облегченной штейн-трапе. На ней она стоит в копфштейне — трюк почти невозможный на такой легкой трапеции. И с этой же трапеции делает обрыв с полпируэтом вперед!

И наконец кульминация номера, когда трапеция оттянута в сторону, а гимнастка держится на руке, продетой в петлю. Трапеция была тонка, ни вес же создавали впечатление надежной опоры. Без нее фигура гимнастки оказалась висящей в огромном пространстве. Это момент наивысшего торжества человека над бездной.

Продев руку я петлю, можно делать завороты — и висящее тело переходит в горизонталь на заломленной за спиной руке. Делают завороты часто, и разница только в их количестве. А есть выкруты — полные вертикальные обороты тела на двух руках, продетых в петли. Это трудно, но тоже исполняется. Француженка Маркс Бегари, вызвавшая общее восхищение лет двенадцать назад, удивила нас выкрутами на одной руке (не заворотами, а выкрутами). Она делала их каким-то фантастическим образом. И много. После отъезда француженки наши гимнастки воодушевились. Но выкруты на одной руке не получились ни у кого, хотя у наших воздушниц явное стремление к трюкам силовым. Здесь сила не помогала, а техника репетиций была неясна.

Людмила Канагина первая у нас исполнительница этого блистательного трюка. У нее сильно развиты маховые движения. А выкрут выглядит так. будто фигура гимнастки взмахивает собой в воздухе и делает полный оборот. А репетировала она так. Сначала выкруты, как обычно на двух петлях, но только одна из них висела выше другой. Поэтому одна рука принимала на себя всю нагрузку, а другая только чуть-чуть помогала ей. За год плечо привыкло к этому движению. Канагина делает около двадцати этих непостижимых и красивых веерных взмахов. Она говорит, что теперь количество уже не играет для нее роли. Их можно делать и тридцать и пятьдесят.

Успех Людмилы Канагиной признан: она удостоена звания заслуженной артистки РСФСР. Я думаю, что ее номер будет нравиться всегда, потому что а нем есть настоящая красота

НАТАЛИЯ РУМЯНЦЕВА

оставить комментарий