Все краски циркового искусства

Цирковому искусству присуще удивительное разнообразие. То жонглер, проявляя ловкость, бросает и ловит булавы, все увеличивая их число, то на стальной трос, протянутый высоко над куполом, вступает канатоходец, причем на плечах у него стоят два партнера, а он шаг за шагом, удерживая равновесие, движется над бездной; то на манеж стремительно вырываются всадники и один из них соскальзывает с седла под брюхо лошади, чтоб через мгновение вынырнуть с другой стороны и вернуться в седло, или... Как различны номера!

В одном — экспрессия и устремленность, в другом — неторопливость и лиричность, в третьем — сосредоточенное напряжение, в четвертом — забавные шутки и полная раскованность... У каждого свои краски, свое звучание. И еще одно придает разнообразие представлениям советского цирка — его многонациональный характер: на арену выходят артисты, представляющие искусство своего народа, национальную культуру со всем ее своеобразием.

До Октябрьской революции в цирковые дивертисменты иной раз включались выступления, в которых проявлялась принадлежность исполнителей к одной из народностей, населяющих Россию, рекламировалось это обычно как показ экзотики, чего-то необычного, а то и полудикарского.

Однако и прежде, рядом с демонстрацией этаких иза-морских чудес», прокладывали себе путь здоровые народные традиции, берущие начало от скоморохов, поводырей с медведями, бродячих артистов-канатоходцев — дорвозов и пахлеванов. Выступлениям великих Дуровых был присущ демократизм, характерный для шуток скоморохов, народного юмора, они широко использовали образы народных сказок.

Национальное звучание придавали своим номерам некоторые другие артисты прошлого, в частности выступавшие в цирках братьев Никитиных.

Но лишь в годы Советской власти по-настоящему широко и энергично стали развиваться национальные цирки. Появляется все больше номеров, представляющих искусство той или иной союзной или автономной республики. Растет число национальных цирковых коллективов.

Успехи развития национальных цирков несомненны. Но в этом большом и важном деле — в деле создания произведений манежа, представляющих национальное искусство народов нашей страны, — немало сложностей. Что-то здесь воспринимается всеми с одобрением, энтузиазмом, а что-то вызывает споры. Возникают такие вопросы: каковы пути создания национальных номеров? Что необходимо, чтобы номер приобрел истинно национальное звучание?

Когда узбекские канатоходцы свои выступления, которые проходили под открытым небом, на базарных площадях, перенесли под купол цирка, они пришли на манеж со своими трюками, со своей музыкой, вместе с традиционным народным комиком масхарабозом. Пусть со временем условия арены заставили узбекских артистов внести в номер какие-то изменения, но их выступления, сохраняющие традиции дорвозов, отличаются от выступлений других канатоходцев.

Но вот иной пример, другой национальный номер — тувинских жонглеров и эквилибристов, возглавляемый Владимиром Оскал-Оолом. Он был создан более тридцати лет назад. Оскал-Оол вспоминает, что во время первых гастролей по селениям Тувы на него порой смотрели как на чудодея. Удерживав равновесие на проволоке, он жонглировал. Ничего подобного здесь не видели. Иные дотошные зрители допытывались, что это за сапоги, которые не дают артисту соскользнуть с проволоки, настойчиво спрашивали, какой секрет скрыт в их подошвах.

Номер Оскал-Оола иногда вызывает и иной вопрос. Что это? Номер эквилибристов, исполняемый тувинскими артистами, или национальный тувинский номер? Для постановки такого вопроса, вроде бы есть основания. Что касается узбекских канатоходцев, демонстрирующих на манеже традиционное народное зрелище, то тут осе ясно. А если у того или иного народа раньше не было зрелищ циркового плана, как у тувинцев, то в этом случае возможно ли развитие национального цирка? Пожалуй, практика показала, что и в этом случае национальный цирк может возникнуть и развиваться.

Номер под руководством Оскал-Оола пример тому. В известные жанры жонглирования и эквилибра на проволоке было внесено новое. Это новое было почерпнуто из обычаео, обрядов, быта тувинцев. Начать с того, что костюмы исполнителей стилизованы под национальную одежду, украшены тувинским орнаментом, в музыкальном сопровождении использованы национальные мелодии. Но главное своеобразие номеру придают трюки, их характер. В ловком жонглировании огромными ступами, в ритммчески-четком перебрасывании палок своеобразно отражены трудовые процессы обработки шерсти, обмолот зерна, точнее, сопровождающие эти работы обрядовые действия.

Такое обогащение традиционных цирковых жанров красками национальной культуры весьма перспективно.

Несомненен успех номера конной дрессуры Ермолаевых «Русская березка». Мне кажется, что успех его во многом определили та красочность и поэтичность, которые характерны для традиций народного искусства. Нарядно убранные лошади становятся как бы партнерами своих хозяев в тайцах и играх. Происходящее на арене ассоциируется с образами русских сказок. Можно добавить, что этому способствует все оформление: на манеже белоствольные березки (реквизит), на артистах яркие сарафаны, рубахи, подпоясанные шнурком, звучат мелодии раздольных народных песен.

При создании национальных цирковых коллективов, разумеется, на манеж переносятся давно бытующие народные зрелища. Но вместе с этим нередко номера строятся и по такому принципу: традиционные жанры арены обогащаются тем, что можно почерпнуть в культуре народа, в его быте, в образах его фольклора и т. д. Напомню три интересных номера Казахского коллектива. Конный, в основе которого трюки джигитовки, акробатов-прыгунов «Байконур и «Караван» — дрессура смешанной группы животных. Если в конный номер были включены элементы из народных конных игр и состязаний, то выступление акробатов и дрессировщицы строились на иной основе. Создатели «Байконура» в оформлении, а главное в характере акробатических прыжков с огромными стягами - старались передать бескрайнее раздолье казахских степей, но которым гуляет неудержимый ветер, играя полотнищами палаток, ту стремительность, с какой несутся всадники, легкость, с какой орлы взмывают в поднебесье.

Постановщики «Каравана» придали выступлению своеобразный облик: были подобраны животные, обитающие на территории республики. Если обычно трюки так называемой «свободы» демонстрируют дрессированные лошади, то тут эти же сложные перестроения на арене проделывают верблюды. Потом верблюд катает медведя, который сам взбирается ему на спину. (Заметим, медведь не на велосипеде, не на мотоцикле и даже не на лошади.) Козерог и волк, встречающиеся а отрогах Тянь-Шаня, мирно участвуют в общем трюке. Демонстрирует животных юная исполнительница в национальном костюме. «Караван» органически входит в программу Казахского цирка.

Подобных примеров, на мой взгляд, удачного решения национальных номеров можно привести немало. Но, к сожалению, встречается и такое, когда при подготовке коллективов иной раз не используются богатые возможности многогранной национальной культуры, в программу механически включаются ранее существовавшие номера.

Мие пришлось видеть в представлении национального коллектива, среди интересных, ярких выступлений, номер акробатов-эксцентриков «Повара». Бытует ом на манеже давно. В нем бестолковые повара сбивают друг друга с ног, затевают потасовку, наконец, сами оказываются в плите и высовывают головы из конфорок. Говорят, что у хороших артистов все это получалось очень смешно. Но у молодых исполнителей сценка выглядела сумбурно, а то и пошловато. Главное же, возникал вопрос, зачем было включать ее в программу национального цирка.

Появление таких сценок в национальных коллективах, к сожалению, не случайно. В связи с этим вспоминаются рассуждения руководителя одного акробатического номера. Его высказывание отражает существующую точку зрения. Руководитель номера, выслушав упрек в том, что в выступлении акробатов мало своеобразия, хотя они представляют национальную программу, сказал: «А что вы хотите? Грузин, узбек, русский исполняют сальто-мортале одинаково. Все дело в том, исполняется ли одинарное сальто или двойное». Конечно, лучше, если артист демонстрирует более сложный трюк и, значит, более эффектный, более впечатляющий. Это заложено в специфике циркового искусства. Но ведь трюк входит составной частью в трюковую комбинацию, а ее можно строить по-разному, как и переходы от трюка к трюку. То или иное звучание выступлению придают элементы других искусств: хореография, музыка, а также оформление реквизита и костюмы. Тут можно смело обратиться к богатствам национальной культуры.

Вспомним номер «Байконур», о котором шла речь, номер акробатов-прыгунов «Черемош», решенный в гуцульском плане, «Гигантские шаги», воссоздающий картины русских народных гуляний. Во всех номерах исполняются сальто-мортале, но как различны эти произведения манежа. Дело, разумеется, не только в том. что на артистах разные костюмы, звучат совершенно разные мелодии, выступления отличаются одно от другого трюками, их характером, трюковыми комбинациями.

Могут заметить: разве нет хороших и даже отличных номеров, исполнители которых представляют искусство той или иной республики, а выступления их не несут национального своеобразия. Верно, есть. Скажем, отличный номер литовских эквилибристов Черняускас. Они нашли свой строгий, элегантный стиль, в котором виртуозно исполняют сложнейшие трюки. И, наверное, им нет основания перестраивать свое выступление. Дело, думается, не в фамилии исполнителей, а в тех задачах, которые они ставят перед собой.
Красочный номер акробатов на верблюдах «Кадыр-Гулям» подготовил в свое время Б. Янушевский, глубоко изучивший обычаи, быт, фольклор, искусство народов Средней Азии. В этом номере на манеж выходят артисты в полосатых узбекских халатах, выводя верблюдов, выезжает двухколесная арба, звучит восточная мелодия. Кажется, только вчера артисты выступали под палящим солнцем где-то в Узбекистане или Таджикистане. Вместе с ними на манеж врывается дыхание Средней Азии с ее красками и звуками.

Номер, созданный Янушевским, еще один пример того, как умелое, вдумчивое использование того, что можно почерпнуть в национальной культуре, обогащает цирковое искусство, в данном случае акробатику. Появляются новые трюки. Прыжки с рук партнеров на плечи или в руки товарищей демонстрируются тут не на ковре манежа, а на движущейся площадке арбы или с арбы в плечи артистов, которые идут за ней и т. д. Это придает своеобразие выступлению, расширяет трюковой репертуар акробатов.

Конечно, дело самих исполнителей решать — в классическом, так сказать, стиле или в национальном строить выступление. Но, уж коль скоро создастся национальный коллектив, конечно, зрители вправо ждать, что его постановщики постараются полнее использовать те возможности, которые предоставляет национальная культура.

Сейчас почти во всех союзных и в двух автономных республиках имеются национальные цирковые коллективы, создано много отдельных национальных номеров. Продолжается упорная работа над новыми национальными произведениями манежа. Нет сомнения, что развитие национальных цирков обогащает как культуру народа, так и искусство арены.

К. ГАНЕШИН

оставить комментарий