Всеволод Георгиевич Херц - волшебник силы

Прожектора Кишиневского цирка сияли. Яркое разноцветье пролога, громкая музыка, эффектное шествие артистов по манежу.

За всем этим праздничным действом в день открытия нового цирка внимательно наблюдал человек, сидевший в одном из рядов переполненного зрительного зала. В эти минуты заслуженного артиста Молдавской ССР Всеволода Георгиевича Херца обуревали разноречивые чувства — ощущение радости и грусти одновременно. Радости и гордости за новое, современное здание Молдавского цирка с двумя манежами и удобным зрительным залом, а немножечко грустно было оттого, что исполнилось семьдесят лет и на этом прекрасном манеже ему не работать.

Мысли невольно переносили Херца к памятному утру 1940 года, когда радио передало глубоко взволновавшее его известие о присоединении Бессарабии к Советскому Союзу.

...Давно это было. Всеволод Георгиевич переводит взгляд на красный круг арены, придирчиво следя за движениями молодых артистов. В голове уже новая мысль: раз построен в Молдавии такой превосходный цирк, то и молдавский коллектив должен быть ему под стать. А им сегодня надо во многом помочь, подсказать, ведь опыт-то у него есть.
Да, опыт постановочной работы у Херца действительно есть, и завидный. Основа его нынешней режиссерской деятельности прочно крепится на фундаменте высокого мастерства истинного циркового артиста.

...Впервые я увидел Херца на тренировочном манеже Всесоюзной дирекции по подготовке цирковых программ, аттракционов и номеров, где последние годы Всеволод Георгиевич работает режиссером-постановщиком. Шла обычная репетиционная работа: кто жонглировал булавами, кто балансировал на моноцикле, кто отрабатывал сальто. И во всем этом калейдоскопе движений фигура Херца притягивала к себе. Вот он что-то говорит антиподистке, вот, пружиня ногами и прижав руки к бедрам, поясняет движения акробату, работающему нижним в колонне, или, эффектно выгнув кисть, показывает молоденькой гимнастке, как делать комплимент.

И по тому, как он сам все это выполняет, по тому, как слушает его молодежь, как уверена в эти моменты вся его мощная фигура, понимаешь — перед тобой настоящий артист.

— Да, цирк формирует артиста, — говорит Херц, — но это не значит, что происходит это самопроизвольно. Хоть и сравнивают подчас артистов цирка с волшебниками, волшебство в цирке — это для зрителя, а для самих артистов — это работа. Именно работа, помноженная на упорство и талант, дает то сверкающее многими гранями мастерство, не создав которого в себе, артист беден, а значит, и не артист он, а так, приспособившийся к миру искусства.

Херц говорит страстно, увлеченно, как будто перед ним не один я, а целая аудитория слушателей. Таков уж этот человек.

Помню его блестящий номер «Силовой жонглер». Выходил он всегда легко и изящно, торс обнажен, покрыт загаром (грим Херц не признавал), открытое, мужественное лицо. И начиналась «игра с железом». Да, именно игра — артист выполнял свой номер как бы играючи: тяжелые ядра, гири, штанги, казалось, теряли вес, перед восхищенным зрителем вершилась настоящая атлетическая поэма — гимн силе и красоте человеческого тела и духа. Зал рукоплескал. Но это — итог. А предшествовала этому трудная и напряженная до предела жизнь циркового атлета.

Им Всеволод Херц стал не сразу. Вначале была обычная тяга к цирку, к феерическому и необычному зрелищу. В Кишиневе тех лет ярмарки случались часто. И, зная любовь веселых молдован к потехе и развлечению, сюда неизменно приезжали цирковые балаганы, и ярмарочная толпа шумно заполняла их с утра до вечера.

Тут впервые Херц серьезно задумывается о цирке. Он приходит в клуб при табачной фабрике, где по вечерам молодежь проводила свой досуг, уделяя его искусству и спорту. До позднего вечера юноша занимался акробатикой, учился стоять на руках, прыгал, боксировал, а чтобы «почувствовать сцену», ходил в драмкружок.

Как бы сложилась дальнейшая его судьба — неизвестно, если бы не состоялся в Кишиневе чемпионат французской борьбы. От имен известных атлетов захватывало дух: Добровольский, Заикин, Гойер, Чернояну, Стойческу... Стоит ли объяснять, что переживал Херц, сидя в переполненном цирке и наблюдая за перипетиями на борцовском ковре.

Крепкий, с налитыми силой мышцами, Всеволод только и думал о французской борьбе. Нашлись желающие заниматься. В торговых лавках достали обычные весовые гири, в дело пошли куски рельсов, мешки с песком, даже колеса от вагонетки. Тренировались стихийно: каждый вносил предложение — и все пробовали. Так прошла зима, а летом решили ехать с самостоятельными выступлениями по деревням. О самодеятельных артистах узнал сам Иван Михайлович Заикин и пришел на них посмотреть. Подойдя к Херцу и оценивающе окинув взглядом его мощную фигуру, Иван Михайлович спросил: «Хочешь стать борцом, сынок?» У юноши от волнения даже дыхание перехватило. «Мечтаю...» — только и смог произнести он.

Так Херц был включен в профессиональную труппу цирковых борцов Ивана Заикина. Начались серьезные тренировки.

Совместная работа с Заикиным дала свои плоды. Через два сезона Всеволод Херц уже был готов к самостоятельной работе в манеже с сольным номером силового жонглера. Старый учитель напутствовал его, да и сам Херц рвался попробовать себя в больших цирках.

—    Уже работая в цирках, я продолжал упорно тренироваться с тяжестями, постоянно обращая внимание на артистическую подачу трюков. Внимательно следил за тем, чтобы в процессе тренировок не нарушать эстетической формы, стремился наравне с трюковым репертуаром демонстрировать в номере человеческую красоту во всех ее проявлениях...

И Херц добился своего. Его номер «Силовой жонглер» был совершенен. К обычному жонглированию ядрами и гирями Всеволод Георгиевич добавил эффектные жимы гирь... одними мизинцами. А ведь весили гири не один пуд и не два, а сорок килограммов.

—    Я всегда говорю своим ученикам: если ты фокусник — делай фокус волшебно, если акробат — показывай головокружительные, виртуозные сальто, если атлет — работай с настоящим весом, а не с бутафорским. Вся задача циркового атлета — работать с тяжелым весом легко... Цирк — это искусство правды!

Шли годы. Отгремела война. Страна восстанавливала народное хозяйство. В начале 50-х годов Херц едет на гастроли в Ростовскую область, где выступает сразу в двух отделениях. Афиши гласили: «Воспоминания о русских богатырях». В первом отделении артист выполнял все трюки так называемой «брутальной атлетики»: рвал цепи, ломал подковы, вбивал рукой гвозди в толстенные доски, лежа на спине, положив на грудь дощатый помост (а иногда и без него), пропускал через себя грузовой автомобиль. А во втором отделении исполнял номер «Силовой жонглер», и не просто исполнял, но и объяснял «секреты» своего искусства. Это была своеобразная лекция для зрителей посредством которой Всеволод Георгиевич стремился привить людям интерес к атлетике. После гастролей Херца в магазинах полностью раскупался весь атлетический инвентарь...

Вскоре последовали многочисленные зарубежные поездки в Египет, Сирию, Бельгию, Люксембург, Бразилию, Уругвай, Францию, США, Иран, Финляндию, Англию, Канаду и другие страны. Каждый антрепренер неизменно просил включить в программу номер Всеволода Херца.

Но, несмотря на такой успех, артист не останавливался на достигнутом, он был в постоянном поиске, придумывал новые и новые трюки. И не все шло гладко. Пример тому — трюк, над которым Всеволод Георгиевич бился без малого десять лет. Вот как рассказывает об этом сам Херц:

—    На бис я делал последовательно два трюка: выйдя в центр манежа, поочередно в темпе подбрасывал и ловил на шею два восьмикилограммовых ядра, повторяя это десять раз подряд. А финальной точкой было следующее: ассистент выносил пудовую шаровую штангу. Я носком ноги цеплял штангу за гриф и подбрасывал вверх, затем переводил ее во вращение вокруг туловища. Постепенно скорость увеличивалась, с плеч и шеи штанга переводилась в левую руку, и я, лишь за счет кистевого усилия, стремительно крутил снаряд перед собой так, что в лучах прожектора блестящие шары штанги сливались в круг, напоминая сверкающий пропеллер. Резким движением сбрасывая руку с центра грифа к краю штанги, я останавливал движение тяжелого снаряда, буквально вбивая его в опилки арены. Для публики это было неожиданно, она замирала, а через мгновение разражалась громом аплодисментов. Отрепетировать этот трюк было безумно трудно: штанга не слушалась — либо улетала в зрительские ряды, ломая стулья, либо калечила мне ноги и руки. Но мне все же удалось отрепетировать этот трюк и ввести его в номер. Я показал «Пропеллер» Ивану Михайловичу Заикину, который, как известно, был одним из пионеров отечественной авиации. Когда старый учитель посмотрел этот трюк, на глазах его выступили слезы.

В 1961 году в Союзгосцирке встал вопрос о комплектовании бригады артистов для поездки на целинные земли Казахстана, где людьми осуществлялся поистине героический трудовой и нравственный подвиг. К Херцу решение пришло сразу — еду на целину! Он принял самое деятельное участие в подготовке программы, в которую вошли клоун Олег Попов, сатирик Игорь Южин, акробаты Сквирские, музыкальные эксцентрики «До-ре-ми» (Елена Амвросьева, Александра Попова, Георгий Шахнин), Марица Запашная со своим «Пластическим этюдом» и другие. Выступали прямо на полевых станах. Люди были благодарны им. Эти выступления остались в памяти Всеволода Георгиевича на всю жизнь.

Так из постоянных разъездов, выступлений по стране и за рубежом слагалась жизнь артиста, которую можно охарактеризовать емким понятием — служение цирку. Один из лучших представителей своего жанра (за номер «Силовой жонглер» не Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 году Всеволод Георгиевич был удостоен золотой медали), Херц наряду с артистической деятельностью вел и активную общественную работу, занимался созданием передвижных цирков-шапито. При его участии был создан такой цирк в Монголии, а в 1950 году — передвижной цирк а родном Кишиневе. Итогом плодотворной деятельности артиста и организатора было присуждение В. Херцу высокой правительственной награды — ордена Трудового Красного Знамени.

Три десятилетия артистической деятельности позади, но ветеран и не думает расставаться с цирком. Свой богатый опыт он несет молодым, став режиссером-постановщиком. За время работы режиссером Всеволод Георгиевич выпустил немало номеров, отличающихся высоким профессионализмом, оригинальностью трюкового и образного решения. Работая со своими учениками, он в первую очередь обращает внимание на черты, наиболее присущие данному исполнителю, а также характеру той или иной национальной культуры.

—    С моей точки зрения, тему для национальных коллективов хорошо искать в эпосе данного народа и, уже развивая ее, строить цирковое произведение, добиваясь необходимого национального колорита. Приблизительно так создавали мы в свое время молдавский цирковой коллектив.

Отмечу, что Всеволоду Георгиевичу присуща особая скромность. Помогая десяткам и десяткам артистов, он не любит много говорить об этом, он просто делает свое дело, радуясь каждый раз, когда номер или коллектив нравится зрителям.

—    Мой или не мой номер — для меня разницы не существует. Если я вижу в чьей-то работе изъяны и в силах помочь, то обязательно предлагаю свои услуги.

Недавно Всеволоду Георгиевичу Херцу исполнилось семьдесят лет, пятьдесят из них отданы цирку. Он и сейчас среди молодежи, которая тянется к нему, ценя его богатый опыт и доброту его сердца.   

Е. ВЕЛИЧКО

оставить комментарий