Замечательные клоуны

18 мая 1964 исполнилось 25 лет со дня смерти известного советского клоуна заслуженного артиста РСФСР Виталия Ефимовича Лазаренко (1890—1939 гг.).

Виталий ЛАЗАРЕНКО, заслуженный артист РСФСР.

Виталий Ефимович прожил яркую жизнь. Он прошел путь от артиста провинциального  балагана до  премьера  столичного  цирка. За долгие годы работы на манеже Лазаренко встречался со многими интересными людьми — мастерами арены, актерами театра и эстрады, писателями и   политическими   деятелями. В конце тридцатых годов он начал писать свои мемуары. К сожалению, смерть не позволила ему докончить  работу над ними. Ниже мы помещаем отрывки из его неопубликованной книги.

БРАТЬЯ КОСТАНДИ

У меня была замечательная друж­ба с Юрием Константиновичем Ко­станди. Я питал к нему необычайную симпатию. Клоуном он был настоя­щим, очень талантливым, обладав­шим тонким природным юмором. Костанди всегда выступал в мас­ке флегматика. Он играл на разных оригинальных инструментах. Особен­но виртуозно он исполнял мелодию на метле, на которой была натянута одна струна. Помню, известные ма­стера музыки, слушая его игру, всег­да выражали свое восхищение та­лантом Костанди. Однако больше он прославился своими необыкновенно смешными антре «Человек-резина», «Зажигал­ка», «Семейное недоразумение», ко­торые исполнял вместе с братом Во­лодей. Вот сюжет «Человека-резины». Володя обращался к Юрию Константиновичу.

—      «Послушай, брат, давай мы с тобой создадим большой аттракцион. Ты согласен?

Юрий Константинович просил Во­лодю объяснить, что необходимо для этого сделать.

—      Прежде всего  для этого аттрак­циона мы с тобой сделаем громадные
плакаты.   Каждый   будет   приблизи­тельно такой, как этот ковер, — гово­рил   Володя,  указывая   пальцем   на лежащий на   арене   ковер. — Вверху его будет   написано   крупным шриф­том: «Чудо 20-го века», а в центре —
«Человек-резина».

Юрий Константинович вниматель­но слушал брата и после слов «Чело­век-резина» подходил к углу ковра и говорил:

—      А здесь нужно добавить. Про­шу не смешивать с калошами «Проводник».

Он так своеобразно произносил это, что весь цирк дрожал от смеха. Нельзя не вспомнить и содержание антре «Зажигалка»: Володя Костан­ди выходил на арену н намеревался зажечь от спички папиросу. Юрий Константинович тушил спичку и тут же говорил: — Брось, брат, со спичка­ми возиться. Ты посмотри, какая за­мечательная вещь! Он показывал Володе зажигалку и продолжал объяснять:

—      Видишь ли, дорогой брат, чем эта   зажигалка  хороша.   Во-первых, прекрасно сделана, а во-вторых, возь­мешь ее вот так, сделаешь, чик! (он крутил при этом колесико зажигалки, но огня не появлялось) — и все гото­во. И можно закурить...

Володя наклонялся и протягивал папиросу,  чтобы  прикурить.

—      А ты сочти, сколько тебе в ме­сяц   спички   обходятся.   Копейка   в день,  в  месяц   30   копеек, — продол­жал  объяснять   Юрий  Константино­вич. — А тут экономия.   Вот   так — чик! (машинка опять не зажглась) и закурить  можно...  А  на   охоте  она просто незаменимая вещь. Стоишь в болоте, в карман попала вода, спич­ки размокли, а с зажигалкой прак­тично и хорошо: воды она не боится. Возьмешь вот так, чик! (снова крутит безрезультатно   колесико   зажигалки, она   не   зажигается) — и   закурить
можно.

После этого Юрий Константинович несколько раз произносил «чик, и закурить можно», «чик, и закурить можно». Володе надоедало это слушать, он отворачивался, вынимал спичку и закуривал. Юрий Константинович повторял еще несколько раз «чик, и закурить можно», «чик, и закурить можно», а зажигалка так и не работала. Он случайно поворачивался к Володе, видел, что тот уже пускает клубы дыма. Тогда он делал паузу и гово­рил:

—      Слушай,   брат,   дай-ка   прику­рить.

У зрителей братья Костанди име­ли большой успех. Их обожала пуб­лика и партера и галерки, а завое­вать одновременно симпатии и той и другой категории посетителей цирка дело нелегкое.

ЛЕПОМ И ЭЙЖЕН

В цирке Жижетто Труцци постоян­ными клоунами работали Лепом и Эйжен. Они пользовались большой любовью и популярностью у жителей Екатеринослава.   Это   были   замечательные буффонадные клоуны. Особенно оригинальным мне казался Лепом. Француз по происхождению, он очень симпатично разговаривал на манеже на ломаном русском язы­ке. А Эйжена я считаю неповтори­мым комиком. Человек, можно ска­зать, родился для того, чтобы быть клоуном. Он отличался замечатель­ной внешностью, исключительной дикцией, юмором и заразительным смехом. К тому же Эйжен обладал приятным тенором. В своих антре он пел тирольские или итальянские пе­сенки. Когда Лепом и Эйжен выступали на манеже, мы, все артисты, участ­вующие в программе, старались по­скорее одеться и пойти посмотреть, как они работают.

Антре клоунов отличались редкой особенностью: чем больше их ви­дишь, тем больше они нравились.. В каждом из них Эйжен обяза­тельно употреблял свои постоянные слова. Он нараспев произносил: «И-и-звощик!» Или: «Не может быть?» Потом Эйжен смотрел всегда в сто­рону галерки и говорил: «Анюта!» Это произносилось так своеобразно, что публика с первого же вечера за­поминала слова клоуна и после 3— 4 представлений разносила их по всему городу. Можно было часто слышать, как, встречаясь на улице, знакомые говорили друг другу при встрече: «Анюта!», «И-извощик!» и «Не может быть?» В жизни Эйжен тоже был коми­ком. После обеда он отправлялся на улицу. Там у ворот дома его всегда ожидало   несколько человек.   Когда клоун доходил до какого-нибудь магазина, за ним уже следовала толпа. В магазине он обращался к приказ­чику с просьбой дать ему необходи­мое. При этом Эйжен так уморитель­но произносил слова на ломаном языке, что вызывал заразительный смех у всех окружающих: у покупа­телей, приказчиков, кассиров и при­шедших вместе с ним любопытных. Спустя пять минут магазин был уже полон народу. Публика ничего не покупала и только смотрела на Эйжена и смеялась, слушая его разго­вор с приказчиком. Продавцы забы­вали, о том, что им надо обслужи­вать посетителей, увлеченные не­обычным выступлением клоуна.

Когда Эйжен уходил, магазин сра­зу пустел. По дороге он заглядывал еще куда-нибудь, например в биль­ярдную. Там Эйжен находил себе среди посетителей партнера и начи­нал играть. Его игра и поведение у бильярда заставляли смеяться всех окружающих. Ради шутки, в то вре­мя как партнер целился в шар, Эйжен как бы машинально и, не смотря на кий, мазал мелом его тыльную сторо­ну. Он почти всегда выигрывал. Сек­рет его успеха был прост: партнер Эйжена во время игры обычно очень смеялся, руки его дрожали, и он пло­хо попадал в шар. Поэтому Эйжен всегда старался, когда его партнер целился кием, отпустить какую-ни­будь забавную шутку.

ФРАНК ПИШЕЛЬ

В 1914 году я работал в цирке «Модерн» в одной программе с клоу­нами Пишель и Скала. В свободную минуту всегда старался смотреть Франка Пишеля, этого блестящего мастера, бесподобного комика-экс­центрика, замечательно владевшего мимикой лица. Номер его начинался так: оркестр играл веселую мелодию. Партнер Пишеля Скала выходил на манеж в смокинге и закуривал сигару. В это время из бокового вхо­да   со   смехом   и   пением   появлялся Франк Пишель. У него были длин­ные брюки- и такая же визитка, во­лосы на голове у Пишеля стояли ды­бом. Он сталкивался с партнером, снимая перчатку, говорил: «Добрый вечер». Эта фраза служила завязкой работы.

В номере Пишеля и Скала было много каскадов и комических поло­жений. После каждого трюка Пи­шель обращался к публике и гово­рил: «Ты видал?», «Как тебе нра­вится?» Эти слова он произносил несколь­ко раз на протяжении всего выступ­ления на манеже. И чем больше Пи­шель их повторял, тем больше уси­ливался в зале смех. На бис он исполнял пародию на балет, танцевал в пачке балерины. Пишель также пародировал фран­цузскую борьбу — боролся сам с со­бой. Он так талантливо и прекрасно все это проделывал, что смотреть его можно было каждый вечер. Франк Пишель был единственным эксцентриком, который своей рабо­той произвел на меня неизгладимое впечатление.


Журнал Советский цирк. Май 1964 г.

оставить комментарий