Заслуженный артист РСФСР Ян Польди

Цирковая фамилия Польди известна давно. Все они работали на велосипедах, были среди них и замечательные артисты. В 40-50-х годах пользовались неизменным успехом велофигуристы Николай и Александр Польди. Это были акробаты на велосипедах.

Многие трюки, которые они выполняли, пока никто не повторил. Очевидно, здесь мы имеем право говорить о так называемой цирковой династии артистов. Цирковая семья, как мне кажется, становится династией, если в ней появляется выдающийся артист — король манежа, король жанра, если хотите. Таким королем и был Ян Польди.

...В 1911 году в Ригу на гастроли приехал молодой (ему тогда было двадцать семь лет), талантливый и уже снискавший известность велоэквилибрист Ян Польди. Он подготовил такой трюк: разогнавшись, прыгал с трамплина и вместе с велосипедом выполнял сальто-мортале, затем опускался на положенные маты. В день премьеры один из матов сдвинулся, заднее колесо ударилось об пол, и артист погиб. После него продолжал выступать в цирке и тоже на велосипеде его брат Михаил Польди.

Разумеется, среди потомков династии должны быть славные имена. Как я уже говорила, славные имена тоже были, в том числе Николай и Антонина Польди. И когда у них родился мальчик, его назвали в честь погибшего родоначальника Яном. Как и полагается наследнику, Ян рано «приобщился к делу». В три года он уже ездил на двухколесном велосипеде, в пять — на одноколесном. Ровно через пятьдесят лет после гибели Яна Польди на манеже в номере отца начал выступать тринадцатилетний Ян Польди-младший, которого впредь мы будем называть просто Яном Польди.

В первый раз я увидела Яна по телевидению. В одной из передач еще совсем молодого артиста представили телезрителям. Его номер произвел впечатление незабываемое. Непринужденно, легко балансируя на моноцикле, он ногой забрасывал себе на голову целую пирамиду из блюдец и чашек, а в последнюю кидал еще кусочек сахару и чайную ложку. В небольшом интервью после номера Ян рассказал о себе. Запомнилось, что он тогда учился в ГИТИСе, и поразило, что на вопрос, как много ему приходится репетировать, он неожиданно ответил, что вообще не репетирует старое, что не интересно репетировать то, что уже сделано. Вот это да! Не репетировать такую «виртуозность»! Значит, он так овладел ею, что она, эта «виртуозность», стала для него делом привычным, обыденным. Ян тогда ничего не сказал о том, что начал работать над новым трюком — «канделябром».

И вот недавно я встретилась с заслуженным артистом РСФСР, лауреатом премии Ленинского комсомола Яном Польди в Москве, в цирке на Цветном бульваре.

— Как вас правильно называть, — спросила я у него, — велофигурист, велоэквилибрист или веложонглер?
— Всего понемногу, — пошутил Ян.

Я же думаю, что это именно тот случай, когда меньше, да лучше. Ибо все, что входит в номер Яна — эквилибр и баланс на моноцикле, жонглирование, — все элементы «высшего пилотажа», высокого мастерства. От Яна на манеже не отвести глаз. В каком стремительном темпе он работает, как быстро и неожиданно меняет эти составные элементы номера. Все свое выступление он ведет, балансируя на моноцикле, — это основа. И что только он не выделывает на «этой основе». Взбирается по лесенке, прыгает через скакалку, скатывается с лесенки, жонглирует пятью булавами (кстати, на моноцикле только он жонглирует таким большим числом — пятью булавами) в сложнейших комбинациях и со скоростью «мелькания». Однако все это вроде прелюдии или первой части выступления. Затем следует главная, вторая часть, то, что когда-то я увидела по телевидению. Балансируя на моноцикле, Ян забрасывает себе на голову, выстраивая пирамиду, чашки и блюдца... Такое умение, такая ловкость естественно вызывают восхищение теми «техническими возможностями», которых может достичь человек в своем упорстве. Но особую радость и удовольствие мы получаем не от научной познавательности, а от того, как артист нам это преподносит. Ян как бы предлагает нам удивительную игру: «Видите, как я могу? Попробуйте, представьте себя на моем месте!» Таинственная увлекательность игры любима нами с детства, эта любовь остается в нашей душе, и, чем больше места занимает она в ней, тем лучше. Ведь именно отсюда и свобода в творчестве. Да и вообще игра — часть нашей взрослой жизни. Драматург Леонид Зорин в одном из своих сценариев сказал, что играть во взрослых мы начинаем еще в детстве и потом играем всю жизнь. Собственно, и театр нас привлекает «своей игрой». Предлагая нам принять его условность, он будто тем предлагает и вместе поиграть.

И Ян увлекает нас своей блистательной игрой, он словно «принимает» нас в нее. Общаясь со своим ассистентом, он ведь таким образом общается и с нами. Вместе с чашкой или блюдцем он берет в руки и наше внимание, каждый раз по-новому, в иных приспособлениях, привлекая нас к тому, что он делает. Притом его обаяние, улыбка, магия точных, изящных и вычисленных интуицией движений порождают атмосферу пленительного артистизма и приобщают к ней. И, словно подготовив нас, Ян переходит к третьей части своей программы. Ибо если «чашки и блюдца» подавались в несколько шутливой манере, то последняя часть, когда Ян забрасывает (все также на высоком моноцикле) в канделябр также на высокой ножке, который он держит на голове (двойной эквилибр), свечи, которые после попадания последней загораются, — это уже лирическая, поэтическая часть, и музыка к ней подобрана очень удачная (композитор Борис Рычков). Вся сцена полна чуть салонной изысканности. Особенно когда Ян гасит свечи и, взяв в руки последнюю, непогашенную свечу, проходит с ней несколько шагов, потом задувает ее и все погружается в мрак.

Для меня же очень привлекательным в выступлении Яна Польди кажется его неслышный, но полный смысла и эмоций монолог, который он «произносит» без текста. Его способность без слов и лишних жестов открыть себя зрителю, установить с ним контакт. Мы начинаем все знать и понимать о Яне, он дает нам возможность почувствовать и свою способность собраться на пределе нервного напряжения, что требует его работа, и чуть заметные моменты расслабления, передышки между трюками, и его завидное самообладание. Случается, предмет не попадает, и Ян словно вступает с ним в поединок, пока тот не подчинится и послушно не станет на место. И все это с непринужденным обаянием, без мига досады, раздражения. Зритель всегда высоко ценит эту выдержку Яна и аплодирует артисту в таких случаях более рьяно, понимая дорогую цену успеха, понимая, что встретился с личностью.

Яну Польди свойственно и тонкое чувство юмора, иронии при работе с предметами и при обыгрывании их. Каждый раз это у него получается естественно, легко, неожиданно, и каждый раз с маленькой импровизацией. Бывает, уже с целой пирамидой на голове и даже с кусочком сахару в последней чашке он, будто не удержав равновесия, начинает носиться по манежу. То его «повело» в одну сторону, то в другую, и все с испугом наблюдают за ним. В цирке тишина напряженнейшая, и Ян все выполняет на таком «серьезе», что, пожалуй, и инспектор манежа не сможет утверждать с уверенностью, разыгрывает ли он всех, как обычно, или его на этот раз действительно «понесло». Все, к общему удовольствию, кончается успешно, под гром аплодисментов.

Когда я зашла к нему в гримерную представиться и поговорить, в жизни он произвел на меня несколько иное представление. Меня встретил человек очень спокойный, уравновешенный, даже, показалось, чуть флегматичный. Притом очень вежливый, предупредительный, сдержанный. Общение же с Яном оказалось очень приятным, его спокойное внимание, его внутренняя тишина так благотворно действуют. Он в жизни в совершенно иной ипостаси, хотя не менее привлекательной, чем та, сценическая. Очевидно, это естественно, разумно. Человек не может быть все время на пределе собранности, волевой и эмоциональной, так его надолго не хватит. И об этом заботится сама человеческая природа.

Наблюдая за Яном, я вспомнила, как однажды мне рассказали об одном капитане морского судна. Там все было гораздо очевиднее. Это был полный, флегматичный, казалось, полусонный человек, хотя команда относилась к нему весьма почтительно. «Что ж это за капитан?! Что ж за моряк?!» — удивлялся рассказчик. Но вот судно попало в шторм, в рифах, в ночь. Капитана было не узнать. Это был человек неистощимой энергии, быстроты, решительности, молниеносной мысли. Все прошло благополучно для судна только благодаря ему.
А когда опасность миновала, он опять впал в свое обычное состояние. Однако же мой рассказчик уже понимал, почему этот человек — капитан и почему его так уважает команда.

Я приходила в цирк, разговаривала с Яном, смотрела его выступления. Мне хотелось прежде всего для себя найти объяснение тому положению, что Ян уже много лет работает с этим номером. Зритель приходит на представление, смотрит и номер Польди, удивляется, восхищается, аплодирует... и уходит. А сам Ян?! Выезжать на моноцикле и работать с этим номером из вечера в вечер иногда и до трех раз в день. Ведь так может и надоесть?!

Но очень скоро я поняла, что вот такой одинаковости, точного повторения не бывает в его работе, что и здесь «дважды не войдешь в одну реку». Тем более что номер Яна не исключает случайности. Никогда нельзя предсказать, как поведут себя летающие предметы, какой из них вдруг заартачится или все будут послушными, как будет работать собственный физико-психический аппарат. И публика, ее общие приметы и реакции не повторяются из вечера в вечер. Публику же Ян чувствует изумительно, ему могут позавидовать клоуны. И каждый свой выход, ориентируясь на это свое «чувство публики», Ян ищет вроде бы незаметные на первый взгляд приспособления к подаче элементов номера, к обыгрыванию...

—    Конечно, — ответил на мой вопрос Ян, — постепенно накапливается какая-то психическая усталость, «теряется темп», как говорят у нас в цирке, предметы начинают плохо попадать, падают... Очевидно, было бы лучше в таком случае отдохнуть несколько дней, но часто с отдыхом не получается, нужно работать... Что-то пытаешься наладить на репетициях, но, главное, по опыту уже знаешь: необходимо выдержать, продержаться несколько дней, потом опять все пойдет...

И еще оказалось, что Ян уже много лет работает над совершенно другим номером и теперь этот номер сделан. Где-то именно это я и предполагала, недаром мне запомнилось, что в том давнишним интервью он сказал, что неинтересно репетировать то, что уже сделано. Знакомство с Яном подтвердило, что человек он творческий, а творческое воображение не может не работать. Новый номер тоже с велосипедом — положение наследника обязывает. И велосипед этот — почти забытый «паук». Помните, в фильме «Цирк» такое огромное колесо и в поддержку ему — два маленьких сзади, нечто вроде «велоретро». Ян долго искал образ: кто же выедет на этом велосипеде? Ответ неожиданно подсказала попавшаяся на глаза кукла рыжего клоуна. И в новой работе Яну придется быть настоящим Рыжим. Жаль, не смог он мне показать этот новый номер, я лишь прочла литературный сценарий. Прочла с удовольствием, сценарий был действительно литературный, остроумно написанный. Истинно талантливые люди всегда многогранны. И впечатление такое, что и новая работа Яна будет замечательной. Однако тут же стало жалко нынешний номер. Хочется, чтобы Польди выступал и с тем и с другим.

Ян очень любит цирк и считает себя счастливым человеком, потому что он — артист цирка. Помимо творческой у Яна много общественной работы. Он — член партийного бюро, секретарь комсомольской организации конвейера, член художественного совета Союзгосцирка. Он очень занятой человек. Отдыхать же Ян любит за тихими занятиями, увлекается резьбой по дереву. Свой реквизит делает сам, в том числе и «канделябр», и столик, и свечи. Сам придумал, чтобы они загорались в нужный момент.

У Яна очень хорошие отношения с родителями. Папа помогает ему в технической части творчества, мама — консультант в артистической. На прощание я спросила у Яна, что он считает главным в своей работе, в творчестве...

—    Настроение, — ответил Ян, — это очень важно. Бывает, устанешь, что-то не ладится с самочувствием, чем-то огорчен, а нужно собраться, выходить работать. И вдруг кто-то расскажет тебе что-то смешное, остроумное, ласково поинтересуется тобой, просто улыбнется от души тебе — и становится легко, и чувствуешь, как появляются душевные силы. Это хорошее настроение нужно передать людям, которые сегодня пришли на твое выступление. Вообще хорошим настроением нужно поделиться с другими, и это совсем несложно. Если посмотреть человеку в глаза и улыбнуться ему, он обязательно ответит улыбкой...

ГАЛИНА МАРЧЕНКО

оставить комментарий