Завещание Эдит Пиаф

Эдит Пиаф ушла из жизни в расцвете таланта, зените славы.

С тех пор прошло два с половиной года. Легенда Парижа, великая трагическая певица Франции, основательница нового направления творчества современных шансонье, Эдит Пиаф после смерти по праву была названа гордостью интернациональной культуры. Ее голос, ее песни, записанные на пла­стинки, изданные огромными ти­ражами почти во всех странах ми­ра, живут, наполненные любовью к человеку.

Тысячи советских любителей записали по трансляциям песни Эдит Пиаф на свои магнитофоны. Всесоюзная студия грамзаписи по­дарила нам отличные записи ее концерта — страстные монологи о любви «Ты моя жизнь» и «Мой любимый», горькую песню-про-клятие «Незнакомый город», про­никновенное дружеское, чуть иро­ничное музыкальное «причита­ние» — «Старина Люсьен». В каждой песне — блеск неповтори­мого таланта Эдит Пиаф. Могучий низкий голос то спорит с оркест­ром, то энергично сливается с ним, или разрывает покойную, мелодич­ную волну, рожденную согласием жора.

С большим интересом познако­мились советские читатели и с книгой, выпущенной в 1965 году издательством «Искусство». Книга состоит из рассказа самой Эдит Пиаф о своей жизни — «На балу удачи» (перевод А. Брагинского) и воспоминаний ее друга, режиссера Марселя Блистэна — «До свида­ния, Эдит» (перевод Г. Трофименко).

Пиаф рассказывает о своей ра­боте умно и талантливо. На при­мере удач и ошибок она доказы­вает справедливость тех требова­ний к творчеству, которые сфор­мулировал ее друг, автор многих ее песен, поэт Раймон Ассо: никог­да не писать и не петь, «если нече­го сказать; стараться говорить лишь человечные, правдивые ве­щи, вкладывая в них как можно больше чистоты... Быть как можно проще. Быть доступным всем». Эдит Пиаф создавала и пела свои песни — человечные, простые, чи­стые, доступные — с талантом большого художника, умом фило­софичным и трезвым. Человеч­ность она понимала прежде всего, как глубокое проникновение в чувства и размышления сегодняш­него человека — его душевные раны и причины сердечных улы­бок, горечь его одиночества и триумф дружеских союзов. Про­стота ее динамична. Это приятие человека таковым, каков он есть, беспощадная ненависть к ханже­ской, надуманной мещанской мо­рали. Поэтому ее простота и ее чи­стота — это глубокая душевная сложность большого художника. Это по-своему выраженный огромный внутренний мир — такой же силы, красоты и значимости — ка­кой принесли в искусство Чарли Чаплин или Федерико Феллини. Это простота выражения сложно­сти человеческого духа. Это до­ступность изложения истинной правды о современном человеке, правды серьезной и честной, а по­тому глубоко гражданской, соци­ально значимой.

Эдит Пиаф рассказывает в кни­ге* о трудности и радости рожде­ния контакта с единственным сво­им «вечно любимым» — зрителем. Никаких трюков, дешевых «заво­раживающих» приемов.

*Перед смертью Эдит Пиаф продик­товала свою вторую книгу «Моя жизнь». Друзья актрисы — выдающие­ся деятели культуры современной Франции — считают, что книга перена­сыщена сенсационными фактами част­ной биографии Пиаф, вставленными журналистом, который делал записи «с ее слов». Досадно, что многие из этих «достоверных фактов», имеющих узкое значение, легли в основу главы из книги «Моя жизнь», перепечатанной в «Неве» № 9. Это вызвало справедли­вую отповедь Марселя Блистэна, опубликовавшего свое письмо в «Литера­турной газете».

Каждая песня — «подлинное произведение, позволяющее лепить образы, и с их помощью что-то выражать».  Ежедневный изнурительный труд. Поиск темы, ее стиля и «объема» выражения. И «ремесло» — верное подспорье таланта. «Ремесло» — развитие внутренней техники: ни слова, ни жеста перед зеркалом. Полная отдача во время выступле­ния. Точное понимание — во имя чего исполняется новая песня. А каждая из них — это сжатый, вти­снутый в несколько минут (как правило, трагедийный) спектакль: со своей темой, своим конфлик­том, оригинальностью развития, наполненного плавным, мягким или резким скачкообразным рит­мом. Каждая песня — это обяза­тельное откровение для зрителя. Премьера песни — это премьера новой стихии человеческих чувств. Пиаф подолгу вынашивала свои песни-спектакли. И ни за что «е сдавалась, если зритель не сразу их понимал и принимал. «Если бы некоторые артисты — и я горжусь своей принадлежностью к их чи­слу — не боролись за то, чтобы от­стоять оригинальное произведение, разве эстрадная песня получила бы за последние двадцать лет такое распространение», — писала Пиаф.

Еще не раз исследователи обра­тятся к творчеству великой актри­сы. Будут проанализированы и ее исключительная музыкальность и вечное стремление к совершенству, оценены строгость ее самоанализа, тяга к настоящей литературе, фи­лософии. И вместе с тем, еще пред­стоит вскрыть те социальные при­чины, которые выдвинули Пиаф с ее пристальным вниманием к аз­буке человеческих чувств (в чем так нуждались послевоенные по­коления) в число выдающихся талантов современности. Быть мо­жет, будут найдены параллели в явлениях самой жизни, всколых­нувших итальянский неореализм, молодое искусство поэтов новой Франции, давших живительные соки творчеству Хемингуэя.

Эдит Пиаф, высоко оцененная Чаплином, еще до знакомства с ним не раз произносила такой внутренний монолог: «Знаете, Чар­ли, я ведь хорошо знакома с тем, кого вы называете «маленьким че­ловеком», и отлично понимаю, по­чему вы его любите. Он заставил меня смеяться, ибо вы этого хоте­ли, но я не обманываюсь на этот счет и была близка к слезам. Как и всем людям на свете, он препо­дал мне урок мужества и надеж­ды».

«Маленький человек» стал ге­роем творчества и Эдит Пиаф. Она раскрыла трагизм его жизни: вы­нужденное, продиктованное соци­альными причинами опустошаю­щее бездействие заложенного в нем творческого начала. Она дока­зала, что он велик, этот «маленький человек», и возмутила людей несправедливостью его страданий.
 

НАТАЛЬЯ СМИРНОВА

Журнал Советский цирк. Февраль 1966 г.

оставить комментарий