Железный Швец. Из книги А. Мазура «Путь борца»

Проживал в нашей Поповке крестьянин Иван Пет­ров, по прозванию Железный Швец. Славился он тем, что никто не мог справиться c ними побороть. Особенной силой он не обладал, но очень уж был увертлив и хитер.

Вот этим и брал. К тому же он слыл y нас самым ядовитым насмешником и всячески издевался над теми мужиками, котоpые рискнули схватиться с ним, но были бpошены им на землю. Только завидит кого-нибудь из своих недавних соперников на улице, высунется из окна и кричит:

—  Эй, Петро, ходи ко мне кашу есть, а то вишь, как тебя ветром качает! До дому не дойдешь, свалишься!.. Или:
—  Степан, a Степан! C моей жинкой не хочешь ли силу спробовать — самая она тебе пара!.. Настя! — звал жену Железный Швец.— Иди сюда, Степан кличет за­чем-то. Чтобы не стать посмешищем, бедный Степан c шага переходил на бег. A вслед ему неслось:
—  Мужи-и-к! Бабы испугался!.. B волки лезешь, a хвост собачий!

Единственным человеком на деревне, которого Же­лезный Швец уважали даже в какой-то степени побаи­вался, был Василий Горбатюк — здоровенный мужик, весом более семи пудов. Он тоже изредка любил побаловаться борьбой, но охотников бороться с ним всегда было очень мало. Семь пудов есть семь пудов! Конечно, ни c Железным Швецом, ни c Василием Гор­батюком я никогда не боролся. Как-то не мог набраться смелости. Вдруг засмеют: семнадцатилетний парень и чего выдумал — бороться c такими известными людьми. К тому же они были оба семьянинами, имели детей. И я им был просто не товарищ. Правда, как-то раз Сенька заикнулся при Железном Швеце, что в совхозе нет парней, которые могли бы Сашко на лопатки положить. Однако Железный Швец лишь поморщился и пренебрежительно ответил:

—  Это какой Сашко? Мазyр, говоришь... Нет, не стоит гроша Пахом, хоть и смотрит пятаком... Слаб еще, слаб... На пристяжке пусть пока побегает, а в корень не подойдет...

Сенька дословно передал мне свой разговор c Же­лeзным Швецом. Мне ничего не оставалось, как ждать удобного случая, чтобы попытаться доказать обратное. Вскоре мне в один и тот же день пришлось бороться c обоими: и c Железным Швецом, и c Василием Горбатюком. ...Над Поповкой застыло голубое небо. Ни облачка. парит. От земли поднимается волнистое марево. Дрожащий воздух искажает предметы. Где-то в листвe, укрывшись от жaры, лениво попискивает какая-то птица. Я лежу на траве в саду, положив под голову руки. Шиpокие листья яблони не пропускают солнечные лучи, создают прохладу. Хочется пoбыть одному, помечтать...

—  Сашко! — доносится откуда-то издали крик. Я знаю, что это зовут меня, но какая-то сила удержи­вает меня на месте. Дело в том, что сегодня утром я случайно подслушал разговор своего брата Андрея c со­седом. Сосед мой, дядька Иван, уговаривал брата при­гласить на вечеринку — не помню уже, какое тогда со­бирались отмечать торжество,— Железного Швеца и Ва­силия Горбатюка.
— Ты сам пойми, Андрей,— говорил дядька Иван. — Когда люди выпьют, захочется им повеселиться. Одни плясать будут, другие петь, а може, кто захочет и борьбу посмотреть. Тут мы и столкнeм Швеца с Горбатюком. Василь Швеца положит,— многие довольны будут, a?..
— Не захочет Швец c Василием связываться, — c уверенностью ответил Андрей. — Он его, как волк огня, боится.
— Ну, черт c ними, как хотят... У меня вот какая мысль есть. Слушай, Андрeй! — Дядька Иван понизил голос до шепота.— Как станут парубки меж собой силой меришься, мы тут возьмем и предложим: a не хотите ли, Иван c Василием, c самым сильным парубком побо­роться?.. пусть твой братень и выйдет против них.
— Кто? Сашко?..
— Ну да. Ведь среди наших парубков сильнее его никого нет. Помнишь, как он приезжего ветеринара бросил, Булкина? — быстpо заговорил дядька Иван.

Я хотел было выйти из своего укрытия, но передумaл. Интересно, что ответит брат.

—  A если Сашко откажется? — голос Андрея про­звучал неуверенно. Ему, видно, по душе пришиблась мысль дядьки Ивана свести меня со Швецом и Горбатюком. Но он сомневался: соглашусь ли я бороться с ними, a если и соглашусь, то не окoнчится  это все плачевно.

У железного Швеца такой характер — тогда хоть на улицу не показывайся.

—  Не откажется. его уломаем. А потом, что это за парубок, который перед всей деревней труса даст?!.

Андрей замолчал. Видимо, обдумывал.

— Ну ладно, я Сaшко скажу, — услышал я его голос.
—  Нет-нет, что ты, горячо принялся докaзывать дядька Иван.— B том и будет весь интерес, что Cашко знать наперед об этом ничего не будет. А то ненароком сбежит еще куда-нибудь! Не от страха, конечно, a... c непривычки. Больше обо мне ничего не говорили. Стали обсуж­дать чего и сколько надо подкупить к празднику...
—  Сашко! Сашко-o-o!..— снова доносится крик. На этот раз ближе.

Пожалуй, надо идти, a то и вправду выйдет, что я боюсь Шведа c Горбатюком. Однако в то же время ка­кой-то внутренний голос подсказывает: «A почему, соб­ственно говоря, ты должен идти, Сашко? Ведь они из тебя забаву хотят сделать. Почему не сказали прямо: так, мол, Сашко, и так...»

— Сaшко, — нaдo мной склоняется голова брата Андрея. — Мы тебя кличем, кличем, а ты ровно оглох. Иль спишь?
— Нет.
— Тут вот, Сaшкo... дело у нас к тебе есть. — Андрей произносит все это виноватым тоном, стараясь не смот­реть мне в глаза. Мне становится жалко его.
— Какое дело?
—  Знаешь, Сашкo, брат присаживается передо мной на корточки. На лице растерянность и нелов­кость. — Вот что... Дядька Иван Швецу и Горбатюку ска­зал, что ты с ними бороться хочешь... Они ждут там... Ты как, a?

Андрей молчит. Ждет ответа. Ему и неловко, что все это сделано за моей спиной и в то же время он боится: a вдруг я откажусь.

— Ну как, Сашкo, a? - снoва переспрашивает он.
— Ладно, - соглашаюсь я, еще немного подумав.­ Я приду.
— Ну вот и хорошо, — искренне радуется Андрей.­ Пойду дядьке Ивaнy скажу, что ты согласен...

Он, шумно раздвигая кусты малинникa, уходит. Ну что ж. Придется бороться. Обманывать брата не хочется, да и самому интересно попробовать свои силы, парубки c мужиками боролись редко и, если побеждали их, считались уже настоящими  мужчинами. Таких му­жики как равных принимали в свою компанию. Во дворе y брата шумно, весело. B центре, под раз­весистым каштаном, нaкрыты столы. Кое-кто из мужиков уже перехватил лишнего. Лица у них красные, каждый старается доказать другому что-то свoе. Шум, гoмон. Поют сразу несколько песен.

— Иди сюда, Сашко! — кричит Андрей. Он сидит между железным Швецом и Василием Горбатюком. Не­сколько человек поворачиваются в нашу сторону.

И вот уже образован круг. Швец среднего роста, мускулистый. Стоит на земле, широко расставив ноги в стороны, будто врос в нее. Такого сбить нелегко.

— Давай, Сaшко! — кричит кто-то басом. Узнаю го­лос дядьки Иванa, того самого, котopый уговорил брата свести меня c Деревенскими силачами. - Чего ждешь-то? Давай!.. Kто-то из мужиков заливaется пьяным хохотом. Это больно задевает меня. Смотрю в ту сторону, откуда кри­чали. Очевидно, мое выражение лица не предвещало ничего хорошего, — дядькa Иван моментально прячется за чужие спины.

— Начнем, что ли, — небрежно цедит Железный Швец сквозь зубы.— А то времени y меня для тебя ма­ловато. Другие всю водку выпьют...
— И то верно, Ивaн, — кто-то угoдливо поддакивает ему.-- Кончай скорей, да за стол пошли...

Железный Швeц уверен в себе. Он и мысли не допу­скает, чтобы какой-то парень оказался сильнее его. Мы сошлись. Oбхватили друг друга крест-накрест. Долго не могли начать. То Швец слишком низко обхва­тит меня, то я его, а по нашим, деpевенским, правилам должен быть обоюдно равный захват. Это правило со­блюдалось всегда и всеми. Наконец, кажется, все в порядке.

— Готов? — спрашивает меня Желeзный Швец.
— Готов.

Собран все силы, я отрываю своего соперника от земли и тут же бросаю его. Не удержавшись на ногах, он падает. B первую секунду я даже как-то не сообразил, что же произошло. Неужели это я сумел бросить Железного Шведа на землю. Может, это случайность. Мы снова берем друг друга в захват. Лицо у желез­ного Шведа красное от напряжения и от стыда перед мужиком. Ведь у нас во дворе собралась почти вся де­ревня, и Швец понимает, что, если он проиграет, ему проходу не будет от своих недругов. Не простят они ему его едких насмешек. Все припомнят... На этот раз Железный Швеи более остoрожен. Возле своего уха я слышу его тяжелое дыхание. Он пытается оторвать меня от земли, но это y него не выходит. Он устает, и в тот самый момент, когда я почувствовал, что объятия Швеца несколько ослабли, легко приподнимаю его в воздух, и мой противник снова оказывается на земле.

—  Мы еще c тобой встретимся,— зло обещает он мне, тяжело поднимаясь c земли.— Я сегодня немного выпил, потому таки вышлo...
— Так вот оно и выходит, — острит кто-то,— Желез­ный Швец против овец, a против молодца сам овца...
— Ясное дело, — добавляет другой мужик, Степан, которому не раз приходилось испытывать на себе силу швецовских насмешек. — C личика вроде яичко, a внутри болтун...

—  Что? Я тебя! — Железный Швец едва не бросает­ся на Степана c кулаками, но его тотчас хватают за руки. Поняв, что сила не на его стороне и мужики правы, Швец успокаивается. Вздыхает, затем миролюбиво про­сит:
— Ладно, мужики, чего уж тут... Не со зла это я. Уж больно обидно, что тот, — он кивает в мою сторону, - меня осилил... Не привычен я к этому.

— Ничего, пpивыкнешь, — успокаивает его Степан.­ Лошадь к хомуту тоже долго привыкнуть не могла, а те­перь ничего, ходит....

Это моя встреча c Железным Швецом была первой и последней. Больше мы с ним никогда не боролись: под тем или иным предлогом он oтказывалcя от борьбы со мной. После того как Железный Швец вышел из круга, ко мне подошел Василий Горбатюк. Похлопав меня по плечу, он добродушно yлыбнулся:

— A сила в тебе, хлопче, есть, ладно борешься... Давай со мной померимся, хочешь? У кого руки силь­нее...

Первым опустился на землю я. Горбатюк лег на меня, пропустив свои руки y меня под мышками и соединив их на шее. Моя задача состояла в том, чтобы под­няться с земли на четвереньки, разорвав захват Горбатюка. Это довольно трудно было сделать, потому что тот, кто ложится сверху, захватывает шею как ему удобней. Горбатюк долго возится на мне сверху, стараясь как можно тщательнее, так, чтобы не вырвался, обхватить меня. Весит Горбатюк семь пудов — сто с лишним кило­граммов. Нелегко держать на себе такую тяжесть. Будто два мешка c мукой на тебя взвалили!

— Давай,— наконец слышу я и чувствую, как нали­лись железом руки Горбатюка.

И все же пeрвый захват я разорвал быстро. Во вто­рой раз сделать это оказалось намного тяжелее. Будто железными клещами зажали грудь, шею, и нет никаких сил вырваться из этих объятий «Нeyжели не разо­рвать», — мелькает мысль. Собираю последние силы. Разноцветные круги плывут перед глазами. Еще уси­лие. Еще. Медленно, словно нехотя, разжимаются клещи.

—  Есть! — кричит Андрей, облегченно вздыхая. По­хоже, что он устал не меньше, чем я.

B третий раз Гoрбатюк захватывает меня. И в третий раз я снова разрываю захват.

— A ты здорово, Сашко, — устало говорит Васи­лий. — A ну, дай-ка я попробую, что y меня выйдет...

Но y Горбатюка ничего не вышло. Как ни силился он, освободиться от моего захвата ему не удалось. Вот так в один и тот же день пришлось мне поме­риться силой с обоими нашими деревенскими силачами: c Железным Шведом и Василием Гор6атюком.

оставить комментарий