Жепито с репризом

Перед нами книжка в ярком переплете, под романтиче­ским названием «Цирковые огни».

Автор — Петр Жереб­цов. Из лаконичной справки в начале сборника узнаем, что он «выступал на аренах» и рингах дореволюционного цирка.  (П. Жеребцов. Цирковые огни, М., «Советский писатель», 1963). Видимо, желая продемонстрировать свою эрудицию, П. Жеребцов щедро оснащает страницы своих произведе­ний цирковыми терминами и жаргонными выражениями. На стр. 6 авторское примечание: «Реприз — поклон ар­тиста». Вынуждены поставить автора и редактора сборника в известность о том, что «поклон артиста» на цирковом жаргоне обозначается словом «комплимент». На стр. 24 П. Жеребцов разъясняет: «Дыбу — борьба в стойке». Авто­ру повестей и рассказов о борцах дореволюционного цирка следовало бы знать, что во французской борьбе терминоло­гия в основном была французской. Борьба в стойке име­новалась «дэбу», от французского слова «debout» — что означает: «стоя на ногах», но Жеребцов упорно пишет «дыбу», производя, очевидно, этот термин от русского слова  «дыбом».

Нельзя умолчать об изобретенном П. Жеребцовым сло­ве «жепито». По уверению автора, «жепито» — маска (стр. 137). Маски, под которыми выступали иногда в ста­ром цирке борцы, на их жаргоне именовались «колпаки» или «чулки», а изредка «шапито». Незадачливый автор, не разобрав, как звучит слово, пишет его «жепито». Примеры грубого искажения П. Жеребцовым цирковых терминов можно продолжить. Но настоящая беда заклю­чается   в   другом. Многие герои, действующие в произведениях П. Жереб­цова, выведены им под подлинными фамилиями и именами. Среди них встречаются цирковые деятели, широко извест­ные, пользующиеся признанием и любовью народа. При этом можно допускать авторский домысел лишь в каких-то деталях, но нельзя искажать истинный характер героев, основные  факты  их  жизни.

С поразительной бесцеремонностью расправляется П. Жеребцов с Иваном Максимовичем Поддубным. В гла­ве XII повести «Цирковые огни» (стр. 115—116) описана борьба Ивана Поддубного и Григория Кащеева. Всю главу цитировать невозможно. Но несколько строк следует привести: «Поддубный начал дышать тяжело. Заикин дал знак. Гриша понял и снова начал бросать Поддубного по мане­жу, как мячик. Несчастный король борцов потерял всю свою уверенность и хладнокровие... Почти задыхаясь, Поддубный сказал: «От борьбы отказываюсь!» И, продолжая ша­таться, с трудом поднялся к себе в уборную».

Чтобы представить Поддубного в возможно более жал­ком виде, П. Жеребцов придумал такую деталь: «Король» начал халтурить. Трусики развязались — это дало ему не­вольный перерыв. Но и это не помогло». Откуда такой уничижительный тон, ничем не оправ­данный сарказм по отношению к Ивану Поддубному? Иван Максимович является олицетворением русской физической мощи, им гордится народ. Кстати, история профессиональ­ной борьбы не зафиксировала ни одной победы Кащеева над Поддубным. Во всех чемпионатах, в которых они встречались, неизменно одерживал победы Поддубный. Это было в Париже (1908), Петербурге (1908), Харькове (1909). Сцена борьбы выдумана П. Жеребцовым от начала до кон­ца. Изображая Поддубного в таком непрезентабельном виде, с остальными своими героями П. Жеребцов вовсе не церемонится.

Иван Заикин — персонаж из повести «Цирковые огни» — представлен Жеребцовым как олицетворение самых низмен­ных чувств: зависти и злобной хитрости. В книге есть такой эпизод. И. Заикин, оскорбленный тем, что Поддубный раз­говаривал с ним «через плечо», замышляет страшную месть! Перед «решительной» схваткой Кащеева и Поддуб­ного, Заикин приходит к Кащееву и убеждает его: «Не осрами Волгу-матушку. Ломай Поддубного вчистую! Чего тебе короли? Сам ты король! Ломай по-нашенски, по-вол-жански...» и т. д. (Кстати, непонятно, причем тут «Волга-матушка» и «по-волжанскн»? Григорий Кащеев — крестья­нин Вятской губернии, где, как известно, Волга не проте­кает.) Изобразив Заикина этаким доморощенным «Сальери», П. Жеребцов не нашел в его характере ни одной положи­тельной черты. А ведь речь идет о знаменитом русском борце, человеке всесторонне одаренном. Заикин был одним из первых русских авиаторов, другом писателя А. Куприна. Заикину посвящены книги. Наконец, Заикин всю свою жизнь состоял в самых лучших отношениях с Поддубным.

П. Жеребцов охаивает не только людей, уже ушедших из жизни, но пытается превратить в шутов людей, и сей­час живущих и работающих среди нас, пользующихся ува­жением творческих работников советского цирка. Один из героев повести «Цирковые огни» Владимир Мирони изображен как недалекий, набожный человек. Он лишь гири выжимает, да жадно ест, да «молитвенно» кре­стится. Вся эта чепуха, написанная про Мирони, вероят­но, автору кажется смешной. А нам смеяться не хочется. В. Мирони — псевдоним хорошо известного в цирке Влади­мира Сергеевича Миронова. В прошлом борец, затем вид­ный артист, он создал и руководил превосходными акро­батическими и гимнастическими номерами, а в настоящее время он режиссер-педагог. В 1921 году Мирони окончил школу физического воспитания при Военно-педагогической академии.

Не один В. Мирони, а все борцы, атлеты и цирковые артисты в книге П. Жеребцова примитивны, тупы и неве­жественны, у них нет других интересов, кроме обжорства и «накачки мышц». Еще одна из центральных фигур книги П. Жеребцова — арбитр Иван Владимирович Ванин, он же «дядя Ванин». Цитируем П. Жеребцова: «Арбитр сидел верхом на сту­ле, морщил свой мясистый лоб и, потирая пухлой ладонью, силился вызвать к жизни новые мысли... Слабо тренирован­ная мысль отставала от мышц и никак не могла развиться в могучем теле студента, с такой же быстротой, с какой он входил в борцовскую форму. В жизни, впрочем, всегда так и бывает: одно живет за счет другого» (стр. 82).

В приведенном отрывке отчетливо выявляется, с позво­ления сказать, «философское кредо» П. Жеребцова. По его убеждению, работа над развитием силы мышц подавляет у   человека   способность   мыслить. Полемизировать по этому поводу с П. Жеребцовым, конечно, смешно. Но нельзя не привести слова, сказанные еще двести лет назад Ж.-Ж. Руссо: «Желаете образовать ум вашего ученика, упражняйте его силы, которыми ум должен управлять, развивайте настойчиво его тело, сделай­те его крепким и здоровым, чтобы он стал мудрым и рас­судительным... Предположение, что упражнение тела вре­дит умственной деятельности есть жалкая ошибка; как будто обе эти деятельности не должны быть в согласии, и как будто одна не должна постоянно действовать на другую».

Полагаем, что все ясно. Однако, прежде чем поставить точку, необходимо сделать упрек издательству. В справке об авторе говорится: «Произведения П. Жеребцова впервые печатались в 1927—1928 годах и с тех пор не переиздава­лись». Мы убеждены, что не следовало переиздавать книгу П. Жеребцова со столь серьезными недостатками.
 

Б. КАЛМАНОВСКИЙ

Журнал Советский цирк. Ноябрь 1964 г.

оставить комментарий