Зрителям этого не объяснишь

— Как, уже антракт?! — с сожалением спрашивает зритель, захваченный происходящим на манеже.

А бывает иначе. Повернувшись во время представления к соседу, зритель шепчет: — Неужели они хотят в одно отделение всю программу втиснуть? Длинно как...

Почему так случается? Отчего в одном случае представление увлекает зрителя, в другом — оставляет его равнодушным? Бесспорно, это прежде всего зависит от того, насколько интересны номера, включенные а программу. Но разговор о том, чтобы все номера в любой программе были первоклассными, — особый. Речь в этой статье пойдет о другом: что делает программу, не­зависимо от тех номеров, которые в нее включены, в большей или меньшей степени яркой, интересной, динамичной, вырази­тельной? Поговорим о порядке расположения номеров и подборе реприз коверных, о прологе, о музыкальном и художественном оформлении, о том, наконец, какой вклад вносит (или может внести) в спектакль режиссер и другие творческие работники, привлеченные к постановке.

С этих позиций познакомимся с программой, которая открыла нынешний сезон в Ивановском цирке. «Осенний карнавал» — значится в афише. Звучит музыкальное вступление, сверху плавно падают разноцветные осенние листья, ложатся на ковер. Выбегают артистки в черных маскарадных масках, исполняется быстрый танец. Двое из них читают стихотворный текст о красавице Осени, которая пришла в нашу страну со своими дарами. Присутствует в прологе и шутка: под огромным кленовым листом артисты обнаруживают двух задремавших коверных. Они вска­кивают, чтобы принять участие в общем веселье.

Чувствуется желание режиссера свежо, нешаблонно решить пролог. Да и для всей программы в целом, думается, найден свой ритм. Впрочем, познакомившись с представлением побли­же, нетрудно обнаружить в нем досадные промахи и недостатки. Причем такие, которые в значительной мере определились уже в процессе формирования программы. А формировалась она как обычно. Перед открытием сезона в Союзгосцирк приехал режиссер Ивановского цирка Е. Тимо­шенко (в других случаях приезжают директора). У режиссера были свои пожелания о составе программы. Но, оказалось, что большинство намеченных номеров занято. Пришлось на ходу пе­рестраивать замысел.

Не все гладко обстояло с такими важными участниками пред­ставления,  как  коверные. Отдел формирования предложил коверного Юрия Брайма. Режиссер, зная возможности этого арти­ста, попросил для него партнера. В отделе назвали кандидатуру Константина Левкопуло. Тимошенко ни разу не видел его, как, впрочем, и жители Иванова. «Пусть познакомятся», — решил режиссер. Теперь он мог обдумывать построение программы с двумя коверными, имея в виду, что ведущим дуэта станет Брайм. До открытия сезона оставались считанные дни. Уже была от­печатана программа с фамилиями Брайма и Левкопуло. И тут вдруг выяснилось, что приедет только Левкопуло, а Брайма не будет. Режиссерский замысел — насмарку.

Но на этом беды режиссера не закончились. Прошла полови­на срока пребывания программы в Иванове, когда приехал второй коверный — молодой клоун В. Свириденко (работники отдела формирования — спасибо им! — не забыли, что режиссер про­сил двух коверных). Срочно потребовалось найти ему место в программе. С прологом решили просто: взяли и положили обоих клоунов под один кленовый лист. Но как быть с представлением: ведь органическую связь и взаимодействие двух коверных в од­ной программе не так-то легко установить? В самом деле, у каждого свои репризы, причем похожие, нередко повторяющие друг друга. К примеру, один для выражения своих эмоций пользуется свистком, другой — свистулькой. Лишь постепенно складывались формы контактов двух партнеров.

Программа шла полным ходом, а режиссер все еще вел, по существу, репетиционную работу с исполнителями. В этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что артисты, как это во­дится обычно, собрались за два-три дня до открытия сезона. Уже после премьеры уточнялась последовательность номеров, заменялись репризы. Представьте, скольких трудов стоило найти в программе место двум соло-жонглерам, а затем — двум акро­батическим парам да плюс еще паре силовых акробатов, кото­рых направил в Иваново отдел формирования. Кстати, любопыт­ная деталь: жонглер Л. Фирсова прибыла вместо уже объявлен­ной в афише воздушной гимнастки. Это что — равноценная за­мена? Или, может быть, близкие жанры? И вот что самое главное. Когда усилиями — и немалыми! — режиссера, стараниями самих исполнителей представление приобрело нужный ритм, законченный облик — дни его существования были уже сочтены. Обидно? Очень.

Могут возразить: так ли идеальна программа «Осеннего карнавала», чтобы скорбеть об этом? Но дело-то ведь в другом. Столь ограниченный срок существования программы яв­ляется в конечном итоге еще одной причиной ее слабостей. Давайте разберемся. В прологе, например, определяется тема — карнавал. Почему бы, спрашивается, по ходу спектакля не вернуться к этой теме? Может быть, в клоунской интермедии, в репризе, в оформлении номеров? А разве нельзя было соз­дать специальные костюмы для артистов, участвующих в про­логе? Сразу же предвижу возражения. Мол, все это неплохо, но требует дополнительных творческих усилий, репетиций, нужно привлечь художника, авторов, что в конце концов повлечет за собой большие затраты. Те же костюмы для пролога... Художни­ка, знающего специфику цирка, в Иванове нет, значит, надо приглашать из Москвы. Стоит ли затевать все это, если програм­ма будет существовать полтора, от силы два месяца?

Возражения вроде бы резонные. Но не будем спешить с вы­водами. Посмотрим прежде, какова судьба следующей програм­мы в Ивановском цирке. За десять дней до премьеры режиссер еще толком не знал, какой она будет. Причина все та же: неизвестно было, кого от­дел формирования направит в Иваново — какого коверного, какой аттракцион, не говоря уже о номерах. Значит, исполнители снова съедутся за два-три дня. Но тут, в Иванове, их хоть встре­тит опытный режиссер, который сможет оперативно поставить пролог, постарается найти наилучшее построение программы.

А вот у соседей ивановцев — в Костромском цирке — режиссера нет. В прошлый сезон там побывало несколько про­грамм, но лишь один раз в Кострому приезжал режиссер из Союзгосцирка, чтобы поставить пролог. В других случаях дирек­тор поручал наиболее опытному артисту подготовить простень­кий, без претензий, пролог. И претензий, действительно, никаких не было: артисты выходили на манеж, поднимали приветственно руки и строем уходили за кулисы. Кое-как определялся порядок номеров, коверные по своему усмотрению выбирали репризы, чтобы заполнить паузы, пока меняется реквизит. Какой уж тут облик представления?! И с кого спрашивать за невысокий, мягко говоря, художественный уровень программы?

Так было в прошлом сезоне, а в этом? Реквизит и животные прибыли в Кострому за два дня до премьеры, и лишь накануне спектакля артисты смогли провести репетицию в костюмах. Сро­ки весьма сжатые, и тем не менее представление сразу же по­шло в нужном темпе и ритме, не было досадных накладок и ско­роспелых, на живую нитку, «швов». В чем же дело? А в том, что в Кострому на сей раз прибыл Азербайджанский коллектив со спектаклем «Знак на скале». В подготовку его заблаговременно вложили свои усилия сценаристы, режиссер, художники, компо­зиторы. Та работа, которая наспех проводилась в Иванове с «Осенним карнавалом», была проделана со «Знаком на скале» загодя, обстоятельно, как говорится, всерьез и надолго.

И невольно возникает такая мысль: а почему бы после «Знака на скале» не направить в ту же Кострому, где нет своего режиссера, уже сложившуюся программу Ивановского цирка? Пусть это будет не «Осенний карнавал», а, скажем, «Веселый карнавал» — дело не в названии. Ведь ко всему прочему, если срок существования программы будет определяться не полуто­рами месяцами, а целым сезоном, в нее можно будет вложить больше труда и средств, которые в этом случае окупятся. Кстати, у режиссера Тимошенко есть в этом деле некоторый опыт. Позапрошлым летом, когда зимний Ивановский цирк был закрыт, он поехал готовить программу в передвижной цирк. Все вначале протекало как обычно: исполнители собрались за два-три дня до открытия. И уже после премьеры режиссер добился, чтобы ему прислали еще один номер, который он считал нужным, дали второго коверного. Это помогло сделать программу более разнообразной и стройной.

Так или иначе, но уже к концу первого месяца программа, составленная отнюдь не из одних первоклассных номеров, приобрела законченный вид, смотрелась с интересом. И когда цирк приезжал затем в новый город, требовалось лишь установить шапито, и представление можно было сразу же начинать — все отрепетировано, даже вмешательства режиссера уже не требовалось. А, может быть, есть прямой смысл поступать так же и зимой? Скажем, подготовить программу в Иванове, где есть главный режиссер, а потом организовать гастроли этого коллектива по городам страны. При такой постановке дела можно значительно увеличить репетиционный период, подумать о подготовке спе­циального детского представления.

Наконец, это позволит до минимума сократить разрывы меж­ду последним представлением одной программы и премьерой другой. Известны случаи, когда между выступлениями Двух хо­рошо подготовленных коллективов проходил всего лишь один день, и это никак не Отражалось на качестве спектаклей. Допускаю, что у этого предложения найдутся противники, ко­торые приведут в подтверждение своей правоты самые различ­ные доводы. Но как бы эти доводы ни казались на первый взгляд обоснованными и резонными, несомненно одно: каждое цир­ковое представление должно строиться по законам искусства. И если мы с гордостью говорим, что в советский цирк пришли на правах соавторов и сотворцов режиссеры и художники, лите­раторы и музыканты, то как мы можем мириться хотя бы с од­ним цирковым представлением, к которому даже не прикасалась рука режиссера?

Зрителям нашим можно объяснить все, что угодно, но они, зрители, никогда не поймут, почему существуют цирковые про­граммы, которые строятся с эдакой скидкой на «периферий-ность», с расчетом на то, что в Москве и Ленинграде так «не прошло бы», а, скажем, в Костроме «сойдет и так». Вроде бы есть такие представления-пасынки, которые заведомо ставятся с учетом непритязательности зрительских вкусов, с надеждой, что вдали от бдительного ока работников Союзгосцирка «пройдут»   любые прологи и любые представления. Несколько программ минувшего сезона, которые демонстри­ровались в Костромском цирке без малейшего вмешательства режиссера, наводят на грустные размышления. Надо, очевидно, позаботиться о том, чтобы такие программы никогда, ни при ка­ких условиях не выносились на взыскательный и глубоко заинте­ресованный суд зрителей.

Ведь зрителям, повторяю, никогда не объяснишь, почему в Иванове и Костроме они должны видеть менее интересное цир­ковое представление, чем на прославленных манежах Москвы и Ленинграда!

КИРИЛЛ ГАНЕШИН, спецкор «Советской эстрады и цирка»

Журнал Советский цирк. Февраль 1967 г.

оставить комментарий