Вакантная должность

Солист собачьего аттракциона Антракт выбежал из цирка, прельстившись драным кошачьим хвостом, мелькнувшим за воротами. Антракт позорно покинул производство, хозяина, семью ради удовольствия сделать грязного и плешивого кота короче как раз на длину его хвоста.

Вскоре пронзительный вопль огласил ближайшие улицы. Плешивый кот рыдал, созерцая свой позор и убожество и тщет­но пытаясь пристроить на прежнее место обмусоленный огрызок (бывший пушистый хвост). Антракт осознал, что из-за этого ничтожества он сорвал трудовую дисцип­лину, и теперь метался по улицам, разы­скивая дорогу в цирк. А в цирке звучал мощный полифонический плач: дресси­ровщик и служащие обнаружили исчезно­вение  солиста...

Дрессировщик Баядеров наотрез отка­зался выступать без Антракта. Директор цирка его уговаривал:

—        Голубчик, ведь сборов не будет:  вы же у нас гвоздь программы. Отработайте как-нибудь!

Баядеров упирался:

—        А как я без  «гвоздя»  работать бу­ду?! У меня Антракт все основные трюки делает.     Пока   дублера  не  подготовлю — выступать не стану.

Оставалось срочно искать Антракта, используя для этого печать, радио, телевидение, дворников и мальчишек. Решили, что лучше всего расклеить по городу лис­товки.

Из цирка пропала дрессированная собака, гордость и опора нового собачьего аттрак­циона «В мире щенячьих грез». Ее приметы: собака черная, нет одного уха, нижняя челюсть  —   вставная.

Умоляем      возвратить     дрессировщику    в интересах  искусства.

Дирекция.

Р.  3.  Кличку  не сообщаем,  чтобы   не зло­употребляли   и   не   портили   дрессировку.

На тротуары, плавно кружась, сыпался тополиный пух и листовки. Розово-голу­бые листки украшали дома, заборы, фона­ри, витрины. Дело было поставлено на ши­рокую ногу. Листки расклеивались в трам­ваях, вкладывались в ресторанные меню, путеводители по музеям. В магазинах кассирши протягивали их покупателям вмес­те со сдачей. Иногда они давали просто листки, без сдачи. Покупатели безропот­но брали и задумчиво протягивали вместо чеков.

Розовый и голубой цвета прочно вошли в жизнь города. На базаре в них завора­чивали творог и сметану. Ползунковая группа детского сада № 28 начала сбор листков для будущих елочных флажков. Розово-голубыми квадратами оклеивали квартиры (предварительно перевернув листки вниз текстом, чтобы мысли о про­павшей собаке не врывались в семейную жизнь).

Бумажный штурм сыграл свою роль. Об Антракте заговорил весь город, и вско­ре в цирк уже принесли первого щенка. Он был, как требовалось, черный, но с со­вершенно новыми, целыми ушами.

Слу­жащий Баядерова Мефодий хотел было вернуть его хозяину, но потом, подумав, взял. Если Антракт не найдется, надо по­дыскивать ему замену. Поэтому лучше брать все, что принесут. Скоро привели еще нескольких похожих псов, Антракта среди них не было.

Постепенно у проходной цирка образо­валась очередь. Мефодий один уже не справлялся. Ему помогала приемная ко­миссия в составе двух артистов, четырех билетеров, администратора и самого ди­ректора. Собачье поголовье быстро росло. Тогда директор пошел на переговоры с Мефодием:

— Может быть, хватит собак? Пора за­крывать   проходную   и  прекратить   впуск собачников.

На что Мефодий резонно отвечал:

— А если нашего Антракта принесут?

— Это конечно. Ну, а зачем ты других берешь?

— Чтобы выбрать новенького.

— Для выбора уже достаточно.

— Без Баядерова я распоряжаться не могу. Я должен обеспечить ему ассорти­мент.

Директор тихо вздохнул, чувствуя ав­торитетность Мефодия, и вернулся в каби­нет принимать собак. Но теперь он под­ходил к делу психологически и старался разжалобить владельцев, чтобы они оду­мались.

— Почему вы отдаете свою собаку? —спросил он одного гражданина.

— Как  почему? — возмутился тот.— Я бы мог ее в космос откомандировать. А я ее вам отдаю, на обыкновенную дрессиров­ку, где    никакой    геройской    будущности не предвидится, а вы еще не хотите брать! Сравните цирк — и космос1 Вам не стыдно, товарищ?..

Пришла упитанная старушка и, развя­зав платок, вытащила двух слепых щенят.

—        Но они рыжие, и вообще щенята,—запротестовал директор.

Старушка всплеснула руками:

—        А мне их куда девать? Топить соби­ралась, да бог от греха уберег — вовремя объявление прочла. Мне-то их куда? Дома еще     двенадцать   сидят.   Вам   они  пригодятся, а что рыжие, так разве это важно? Зато,   может, из них Каштанка  вырастет или Белый  Клык!  У  моей  соседки тоже щенята есть. Она вам попозже шестерых принесет.

За старушкой явился посетитель с очень пикантной внешностью. Его лицо было похоже на овощной набор. Нос на­поминал помидор, щеки — сливы, а гла­за — зеленые горошины.

—        Нас никто не слышит? — таинственно спросил овощной    человек. — У    меня особый пес, — Из-под его пиджака появился маленький    злобный    мопс.— Собачон­ка бодрая, всех нас перекусала. Думали, бешеная, всей семьей    делали    уколы, а после них, известно, нельзя алкоголь упо­треблять. Я, надо сознаться, не брезговал, так теперь бросил. Вот, значит, пес почи­ще антабуса действует. Слышал, ты тоже иногда пользуешь. Не отнекивайся, здесь все свои. Так я тебе ее даю со значением. Береги пса, еще нам всем пригодится.

Отказаться  было  нельзя.  Пес-чудотво­рец  уже нацелился    на     слепых   рыжих близнецов, чуть было не помешав им до­жить до мировой известности.

Следующей в кабинете появилась двор­няжка с мировой скорбью в глазах, хро­мающая на все четыре ноги. Хозяйка ее строго прокомментировала:

— Вы не смотрите, что он убогий. Зато умом не обижен. Кусает только детей Анисимовых, задрал у них курицу и, про­стите, по своим надобностям ходит на их же участок. Так что, если его отдать в учение, то наверняка интегралы будет вы­числять, а может,  и разговаривать.

Директор в изнеможении сел на пишу­щую машинку. Кабинет был полон. Кто-то серый в углу дожевывал куски бумаг с пе­чатями. Рыжие по малости лет вели се­бя совсем неприлично. Хотелось выйти на воздух. Покосившись на  противоалкоголь­ного пса, он вышел. У проходной бушева­ла целая толпа. Лаяли, скулили, рычали собаки. «Воображаю, сколько их успели принять,— подумал директор и, подойдя ближе, сказал:

—        Товарищи, собаки без уха ни у кого нет?

В толпе молчали.

—        Тогда других  мы  больше  брать  не будем.

Парень в первом ряду, держащий на привязи двух серых дворняжек с синими пятнами, запротестовал:

—        А мы желаем, чтобы наши любимыеживотные стали цирковыми артистами, а
потому  —  всех на пробу берите. —         Отворяй   ворота,— крикнули   сзади.
После недолгого приступа масса людей и животных с победными криками хлынула во двор...

Тем временем Баядеров искал Антрак­та по городу, заглядывая во все дворы и подвалы. Время уже близилось к зака­ту, а Баядеров еще не обошел и трети улиц. Тогда он побежал, испуская хрип­лые призывы. В поисках ему помогали мальчишки, но скоро это им наскучило. Они стайкой летели за артистом по ули­цам,  и  время  от  времени  кто-то  из  них кричал:

— А я видел твоего Антрактика!

— Где? — с надеждой вскрикивал Бая­деров.

— А на базаре, он билетиками в цирк торгует, — издевательски отвечали из под­воротни. Баядеров отчаянно махал рукой и бежал дальше...

В цирке тем временем собаки заполни­ли конюшню, в три этажа устроились в лошадиных стойлах. Проходную охраняли два пожарника со шлангом наготове. И все-таки, когда стемнело, через цирко­вой забор дождем посыпались головы, лапы, туловища всех мастей, пород и воз­растов.

Поздно ночью вернулся дрессировщик. Во дворе, как громадная отара, колыха­лось собачье стадо. Но на его призыв ни одна не откликнулась. Тогда Баядеров сел и  горько   заплакал.

Прошла неделя. В цирке назревал кри­зис. Собаки заполнили, казалось, каждый свободный сантиметр. Противоалкоголь­ный пес усиленно делал профилактику кому надо и не надо. Артисты по утрам ходили на уколы. У хромого пса парали­зовало ноги. В жалком теле остался толь­ко великий ум. В довершение бед нача­лось усиленное размножение. За это вре­мя родилось уже двадцать щенят. Надви­галась катастрофа.

—        Что делать? — демонстративно рвал последние    пряди    волос   директор.— Ку­да их  девать?  Тогда  в  панике не  взяли адресов   хозяев,   а   теперь   они   не   хотят добровольно  забирать собак назад. Надеются,   видите   ли,   вырастить   из   них   ар­тистов.

Бухгалтер   скорбно   докладывал:

—        Мы отдаем собакам ежедневный рацион слона    и    группы дрессированных львов. Животные худеют на глазах...

Артисты злобно шептались и мучи­тельно искали избавления. Отравить их? Нельзя. Выпустить на улицу? Будут не­приятности.

Наконец директор нашел выход: он объявил конкурс на лучшее решение проблемы. Ответы подавать в запечатанных конвертах. Срок — два дня.

Через два дня он разбирал записочки и бумажки, которые принесли артисты. Он читал:

1. «Обязать каждого из нас взять по пять штук на воспитание». Смешно!..

2. «Подарить подшефной школе и на ошейниках сделать автограф дрессиров­щика». Глупо.

3. «Организовать на цели­не собачьи упряжки». Ерунда!

4. «Уйти всем из цирка и выпустить львов на пол­часа».

5. Чья-то прокушенная рука криво нацарапала:   «На мыло!!»

Наконец, директор нашел  то, что тре­бовалось, и впервые за неделю захохотал...

...Снова вертолет раскидывал тонны розовых бумажек. На них было написано:

«Граждане! Мы нашли свою собаку. Но все это время репетировали с теми собаками, которых вы нам принесли. Одна из собак оказалась необычайно умной. За неделю она научилась танцевать, считать до ста, ходить за газетой и играть вальс на фор­тепьяно. Мы не записали адреса владельца этой собаки, но, учитывая чуткость, прояв­ленную к нам в трудный момент, возвра­щаем собаку хозяину. Просьба срочно зай­ти в цирк».

Через час у проходной стояла длинная очередь. Мефодий принимал посетителей по одному и говорил;

— Ваша которая? Вот эта? Поздрав­ляю, гражданин. Она оказалась самой умной. Сегодня не заставляйте ее что-либо делать: устала на репетиции. А завт­ра она вам вальс «Амурские волны» сыг­рает. Фортепьяно дома есть? — и выпу­скал обалдевшего от счастья гражданина через другой выход.

— Следующий!

К вечеру конюшня опустела. Директор вручил дежурному в проходной ружье и номер телефона ближайшего отделения милиции.

— Будь начеку, а то, убедившись в без­дарности своих питомцев, они завтра при­несут их на    курсы    повышения    квали­фикации...

Но сторож оказался недостаточно бди­тельным. Ночью одна собака пролезла во двор через дыру в заборе. Это вернулся раскаявшийся Антракт.

 

                                                                                                                                                                                Журнал «Советский цирк» 1960