Цирковая карьера Олега Попова
По-разному складываются судьбы артистов. Бывает, признание приходит к ним лишь в зрелом возрасте. Известный советский клоун Олег Попов нашел себя в двадцать лет.
Собственно говоря, он и до того упорно шел к своему призванию, но до поры до времени выступал на арене не как клоун, а как эквилибрист и жонглер — такая подготовка весьма полезна для циркового комика.
Да, когда изучаешь биографию артиста, короткое имя которого сегодня воспринимается как синоним смеха, то поражает удивительная целесообразность всех компонентов его творческой судьбы. Надо же — Олег Попов родился и жил рядом с единственным в мире (тогда) цирковым училищем. Тринадцати лет пошел в гимнастический кружок. Четырнадцати лет попал в училище, где опытные педагоги помогли ему к шестнадцати годам овладеть труднейшими специальностями арены. И, наконец, в двадцать лет в Саратовском цирке заменил в роли коверного того артиста, который ежедневно вел программу, но из-за травмы должен был в этот вечер уступить свое место у форганга...
И дальше все шло удивительно разумно и целесообразно. Вон даже Карандаш не сразу стал самим собой: ему пришлось дебютировать в чужом образе, в образе Чарли Чаплина. А Попов нашел свою украшенную шахматными квадратами кепку так быстро, словно она лежала на его жизненном пути и ждала: когда же белобрысый паренек из Ленинградского района Москвы подымет ее и водрузит на свои льняные волосы...
Но еще до этого Олег Попов обрел собственный стиль и свою маску. За истекшие двадцать лет о нашем клоуне написано и сказано столько, что кому-нибудь, возможно, придет в голову не лишенный смысла вопрос: «Надо ли еще раз говорить об этом артисте?»
И все-таки надо! — ответим мы. Именно потому, что наговорено так много. К сожалению, далеко не все статьи и очерки, рецензии и заметки, интервью и репортажи излагают обстоятельства жизни, творческую деятельность и даже человеческую суть нашего комика верно и объективно. Правда, зоилов, ругателей словно бы нет. Но ведь и в похвалах можно напутать никак не меньше, чем в поношениях. И не надо забывать, что про Олега Попова гораздо больше написано за границей, чем в Советском Союзе. Почему? Да просто потому, что наш клоун объездил чуть ли не весь земной шар. И всюду он был сенсацией, всюду ему посвящали материалы газеты и радио, телевидение и реклама. А уж там-то, капиталистическом мире, не принято стесняться и соблюдать меру правдоподобия...
Нет, мы далеки от того, чтобы все зарубежные материалы, посвященные Олегу Попову, признать ошибочными. Наоборот: в основе этих откликов лежит несомненно положительный факт — всеобщее признание таланта нашего соотечественника. Но сами по себе отклики очень разные, и нередко они противоречат один другому. О Попове писали, что он — самый веселый человек на свете. А рядом сообщалось, будто он печальный. Говорили, что он — скептик, что ему присуще усложненное восприятие мира. И тут же утверждали, что он ясен и понятен даже детям (что, кстати, соответствует действительности). По-разному толковали о его музыкальности и ритмичности. И ставили Попову в укор преувеличенно реалистические методы трактовки реприз и антре...
Наше искусствоведение тоже не могло, естественно, пройти мимо богатого и такого успешного опыта на аренах всего мира, каким сегодня радует нас Олег Попов. Творчеству талантливого клоуна посвящено у нас множество работ, в том числе монография В. Ангарского и А. Викторова, содержащая большое количество сведений и материалов.
Мне хочется продолжить строй мыслей этой книги. Вот, например, характеристика сценической маски артиста.
Авторы приводят много высказываний по поводу образа Олега Попова. Они и сами пишут о том, что клоуну свойственны оптимизм и ясность, доброта и веселость. Именно этими своими качествами Попов заслужил определение, которое сопутствует ему за границей: «солнечный клоун». И все тут верно. На мой взгляд, не хватает только решающего уточнения: Олег Попов — яркий пример клоуна-сангвиника, темпераментного оптимиста. Мы в нашей стране полагаем такое решение творческого облика комика разумным и естественным: у нас нет места для пессимизма, в том числе и в клоунаде.
Иное дело — на Западе. Там, как известно, большинство клоунов—меланхолики и флегматики по характеру. Они сумрачны в своем творчестве. И это определяется глубокими социальными причинами. Жизнь маленького человека при капитализме чревата трудностями, подвержена катастрофам, которых нельзя избежать. Тревога — постоянное ощущение человека. А бедных-то там во много раз больше, чем богатых.
Я повторяю эти общеизвестные истины для того, чтобы подчеркнуть: вот откуда черпают свои маски многие зарубежные клоуны. Они хотят быть понятными рядовому зрителю, не раздражать его бурным оптимизмом. Тем более что и из грустных черт нрава и лица можно извлечь смешное. Вспомним великого Чаплина — его бродяга тоже был обречен на вечные неудачи...
Но есть и еще одна серьезная причина возникновения десятков и сотен клоунов-пессимистов. В буржуазном обществе разница между классом хозяев и классом бедняков представляется не только вечной, но и естественной, справедливой. Поэтому поводом для смеха легко можно сделать бедняка, комичного уже тем, что он не достиг богатства и высокого положения. Над ним-то и надо смеяться! Его можно унижать, обижать, просто бить...
Так оно и происходит нередко на аренах и эстрадах Америки и Западной Европы. Жалкие людишки веселят сытую публику тем, что показывают свою житейскую неустроенность и обреченность. Соответственно подбираются грим и костюмы: лохмотья с претензиями на моду и элегантность, обноски ботинок, просящих «каши», чудовищно раскрашенные лица... Кстати, на грим зарубежных комиков оказывает известное влияние еще и формализм, царящий в живописи. Пятна на лице, напоминающие супрематические полотна, — еще один признак унижения для человека, по профессии своей «получающего пощечины» (вспомним название пьесы Леонида Андреева).
Прошу читателя не сетовать, что так затянулось отступление о нравах западной клоунады. Именно на этом сумрачном фоне и воссияло светлое дарование Олега Попова. Зрители Англии и Франции, Бельгии, Голландии, Италии, США и других стран увидели, что вовсе не надо, оказывается, унижать себя и весь род человеческий, не надо быть объектом издевательств и побоев, чтобы вызвать смех и увлечь любую аудиторию! Оказывается, можно не марать лицо бессмысленными пятнами, не носить вместо костюма и обуви нечто непотребное и тем не менее вызывать восторг зрителей...
Нужно еще отметить, что свой образ оптимиста-сангвиника Попов нашел сам. Его не вел «за ручку» режиссер-диктатор. Самое существо молодого артиста выражается в его сценическом поведении. И это — непременное условие успеха клоуна. Драматический артист ценится в ту меру, в какую он умеет перевоплощаться: сегодня — Гамлет, завтра — Хлестаков. А клоун избирает себе роль один раз на всю жизнь. Коли такая роль — то есть образ для выступления на арене — не соответствует человеческой сути данного исполнителя, успех снижается, если не уходит совсем. Но органичное дарование Попова сразу нашло себя. Вот почему эти заметки я озаглавил: путь к самому себе.
Цирковую карьеру Олега Попова называют феноменальной. И на самом деле: в двадцать восемь лет — уже народный артист РСФСР. А ныне, в сорок лет — народный артист Советского Союза. И всеобщее признание на всей планете.
Надо сказать, что у Попова — отличные данные для профессии, которую он себе выбрал. Его мастерство в эквилибристике, жонглировании, акробатике сочетается с незаурядным талантом комика. Когда сегодня смотришь Попова, выступающего на арене, невольно отмечаешь чеканную отделку всех реплик и движений, трюков и мимики, свойственные только виртуозам. В соединении с музыкальностью клоуна, с его ритмичностью эта виртуозность приносит зрителям радость необыкновенную. Публика начинает смеяться, едва только завидев Попова. И он никогда не обманывает ее ожиданий: смех, выданный в зале авансом, «оплачивается» клоуном сполна. Последующие шутки и трюки усиливают хохот, раздаются аплодисменты, зрители оживленно обсуждают находки, которыми их сегодня порадовал Попов.
А ведь совсем не просто десять-двенадцать раз за вечер выходить к публике в роли коверного и каждый раз давать что-нибудь новое, забавное, смешное. Репертуар коверного особенно труден потому, что в нем нет единой протяженности сюжета. Если бы одна реприза тянула за собой другую, было бы легче. Но нет, тут требуется разнообразие! Олег Попов и дает нам такое разнообразие. Его выручают все те же навыки незаурядного жонглера и эквилибриста. И все-таки значительную часть реприз надо делать чисто клоунскими. Вот тут на помощь Попову приходят не только авторы, пишущие для цирка (а их и доселе очень мало), но и собственная фантазия артиста. Примерно шестьдесят процентов реприз артист создает сам. Что для сего требуется?
Очень многое: и знание законов арены и точное представление об интересах, эрудиции, ходе ассоциаций в сознании зрителя. Если шутка будет непонятной, она не вызовет смеха. Она заставит публику сказать: «Что это он за ерунду придумал?..» Но у Попова нет и не может быть такой реакции зала. Он — снайпер смешного, он всегда отлично понимает, над чем и во имя чего смеется.
Знание и опыт облегчают деятельность артиста, но отнюдь не исчерпывают всех трудностей искусства, особенно комического. Останавливаться на достигнутом коверному невозможно. Каждый спектакль требует чего-то нового, чего вчера еще не было в программе. А уж премьера, свежий спектакль без новинок просто немыслимы. И вот уже двадцать лет наш артист «угощает» смешным своих зрителей — не только в цирках, но и на экранах кино и телевидения, в интервью и беседах, что ведут с ним повсеместно журналисты и дикторы.
Таков сегодня наш популярный советский клоун Олег Попов. Ему, повторяю, всего сорок лет — иными словами, он находится в зените своей жизни, в расцвете творческих сил. Ничего из доступного молодости им не утрачено. И очень многое, что приходит с годами — опыт, высокая профессиональная техника, знание публики, привычка к популярности, умение нести шлейф славы (а эту незримую, но ощутительную фату носить не так легко: к ней надо привыкнуть, обрести навыки обращаться с нею не слишком фамильярно, но и не благоговейно и т. д. и т. п.) — все это есть сегодня у Олега Константиновича Попова. Пожелаем же ему как можно дольше оставаться в этом великолепном положении!
оставить комментарий