Дирижер цирка Владимир Иоффе

Цирк на Цветном бульваре Москвы. Нынче празднуют его столетие. Празднуют нс только клоуны, дрессировщики, жонглеры, акробаты, но и музыканты оркестра этого столетнего, но вечно юного цирка. Вот об оркестре я и поведу разговор.

В большинстве своем публика, приходящая в цирк как на праздник, ни в коей мере не объединяет радость, получаемую от номеров и аттракционов программы, с мелодиями, звучащими во время представления. А это в корне неверно. Невозможно представить себе цирк без шпрехшталмейстера, без униформистов, без клоунов. Точно так же невозможно представить себе цирк без музыки. Оркестр — это камертон, настраивающий публику, дающий ей тот заряд праздничности, без которой манеж вообще немыслим.

В цирке, где каждый работает на пределе своих возможностей, нет вещей не важных. Это всегда понимали дирижеры оркестра цирка на Цветном бульваре. Понимали всегда. С первых дней становления советской арены. В разное время, у разных руководителей этого оркестра, — а среди них особо хотелось бы отметить таких замечательных специалистов своего дола, как Борис Мошков, Петр Скворцов, Владимир Перинац, Николай Соколов, — возникали свои, специфические проблемы. В разное время они были разными. Но был, разумеется, и общий круг задач, который должен решать любой руководитель циркового оркестра. Сам объем работы, особенно в период подготовки к «запуску» программы, дело не простое, требующее полной отдачи, отнимающее много сил и времени — ведь на подготовку премьеры дается обычно три-четыре дня, а некоторые участники представления приезжают в цирк и накануне первого представления.

Весь этот груз обязанностей лежит и на плечах нынешнего главного дирижера цирка на Цветном бульваре. Но, как человек творческий, увлеченный своим делом, Владимир Михайлович Иоффе поставил перед собой еще одну задачу: сделать оркестр полноправным партнером главных действующих лиц манежа — артистов. Задача эта со многими неизвестными, и путь ее решения был долгим и начался не сегодня.

Во время одной из наших первых встреч Владимир Иоффе сказал:

— Когда меня пригласили на должность главного дирижера Харьковского цирка, а было это в 1966 году, я впервые столкнулся с любопытной деталью: в то время в цирке часто играли мелодии 30-х годов, что никак не сочеталось с современным уровнем номеров, которые демонстрировались на манеже. И поэтому первая задача, поставленная мной перед оркестром, состояла в том, чтобы музыка была созвучна времени.

Начинать приходилось на пустом месте. Дело осложнялось еще и тем, что за сезон программы менялись пять-шесть раз. Заедала текучка. И все-таки постепенно мы создавали свою нотную библиотеку. Произведения для нее черпали отовсюду. Я ходил на все концерты, где звучала инструментальная музыка и популярные песни. Так во время одного из концертов я услышал пьесу Юрия Сеульского, которая ассоциировалась с номером, который у нас шел. Воспользовавшись тем, что композитор в это время находился в Харькове, я попросил у него партитуру. Вскоре пьеса эта зазвучала в нашем оркестре, действительно очень удачно «войдя» в номер. Однажды по радио я услышал одну из пьес Богдана Троцюка, написал ему письмо с той же просьбой. Вот так постепенно и формировалась наша библиотека. Вскоре, просматривая программу перед премьерой, мы могли в случае необходимости предложить артистам наиболее интересное музыкальное решение их номера.

Тогда же я обнаружил и другую сторону медали — бездумное отношение иных артистов к музыкальному сопровождению. У многих была тяга только к шлягерам. Услышат модную мелодию, и просят исполнять именно ее, не понимая, что она никак не соответствует характеру, рисунку, а, порой, и теме номера. Бывали иногда и смешные накладки, когда возраст исполнителя, его внешность вступали в противоречие с темой популярной песни, а инструментальный вариант этого произведения все равно вызывал у зрителей определенные ассоциации. В этих случаях я просто категорически отказывался от исполнения той или иной мелодии, чтобы не ставить в неудобное положение ни артиста, ни цирк, ни себя.

С момента окончания консерватории до прихода Иоффе в Харьковский цирк прошло всего около двух лет. Но. видимо, руководители стационара имели асе основания пригласить молодого музыканта на столь ответственную должность. Во время учебы в консерватории Владимир Иоффе одновременно работает пианистом и организует студенческий джаз-ансамбль. Его очень привлекает импровизация. Играя на рояле, он попутно, исподволь, изучает возможности всех инструментов, увлекается аранжировкой, начинает писать инструментальную музыку, пробует себя в жанре песни. Постепенно руководимый им коллектив начинает пользоваться известностью не только в стенах консерватории. Молодых музыкантов постоянно приглашают на Харьковское телевидение, записывают на радио.

Начав с квартета, Владимир Иоффе, следуя, видимо, общей для того времени тенденции к увеличению составов ансамблей, создает вначале квинтет, секстет, а потом и так называемый «шведский состав», объединяющий девять музыкантов. Молодые музыканты варьируют исполнение инструментальной музыки и работу с певцами. С их ансамблем выступают Нона Суржина, ныне народная артистка СССР, и ставший впоследствии заслуженным артистом УССР Борис Жаворонок.

Я привела эти примеры далеко не случайно. Дело в том, что истинная увлеченность, умение всегда быть в форме, точное знание тенденции развития музыкальной культуры своей страны всегда рождают ответную волну в любом творческом человеке. Это как пароль и отзыв. Они немыслимы друг без друга. Таким «паролем» Владимира Иоффе всегда, с самого начала, было серьезное отношение к делу, которым он занимался. Но необходимо отметить еще и то, что, по мнению многих знатоков, он — несомненно талантливый музыкант. Достаточно ли этого, чтобы стать дирижером большого оркестра?

Вот тут мы и подошли еще к одному качеству, которым обязательно должен обладать музыкант, чтобы стать руководителем оркестра: умению работать с людьми. И именно этим качеством в полной мере обладает Владимир Иоффе. Он, как вы, наверное, помните, начал с того, что решил изменить репертуар своего оркестра. Создавая нотную библиотеку, он не только пользовался той музыкой, которая уже была написана тем или другим интересным композитором-инструменталистом. С помощью репертуарного отдела Союзгосцирка он привлекает к работе новых перспективных композиторов. Одновременно с обновлением приучает музыкантов оркестра пользоваться современным музыкальным языком. Меняет стиль игры оркестра. Стиль, но не музыкантов. Такова еще одна особенность Иоффе-дирижера, Иоффе-человека.

В 1972 году Владимира Иоффе приглашают а Запорожье. Он соглашается, потому что тут ему предоставляется возможность самому набрать оркестр, так как в Запорожском цирке его не было. Медленно подбирает Владимир Иоффе музыкантов. Медленно потому, что ему хотелось собрать не просто коллектив профессионалов, что является условием необходимым, но союз единомышленников, людей, которые одинаково относились бы к тем задачам, которые ставит перед музыкантами современный манеж.

Занимаясь административными и организаторскими вопросами, не бросает он и сочинительства. Еще ранее молодого композитора заметили в репертуарном отделе и стали заказывать ему музыку к номерам и аттракционам. Так появился «Ноктюрн» для воздушной гимнастки Эльги Анзорге. Присутствуя на всех репетициях жонглера Майи Рубцовой, Владимир Иоффе в конце концов сочиняет для нее пьесу, в которой каждый трюк, каждое движение укладывается в музыкальную фразу. По просьбе Эмиля Кио он пишет музыку для его аттракциона. Музыка Иоффе сопровождает выступления известных зквилибристов Костюк, дрессировщика львов Бориса Бирюкова. Пишет он для цирка и песни. Хочется отметить несколько песен и баллад, созданных им для спектакля «Я работаю клоуном», поставленного А. Николаевым. Звучат его мелодии и на эстрадных подмостках. Иосиф Кобзон записывает для пластинки его песню «Некрасивых женщин не бывает», Нани Брегвадзе берет в свой репертуар «Возвращение». На стихи Р. Рождественского Иоффе написал песню «Память». На творческом вечере поэта ее исполнил Вахтанг Кикабидзе.

Возвращаясь к биографии Иоффе нельзя не упомянуть, что он пять лет был заведующим музыкальной частью и дирижером московского «Цирка на сцене». Сейчас, когда он работает уже главным дирижером Московского цирка на Цветном бульваре, все его мысли направлены на то, чтобы каждый номер, каждый аттракцион, не говоря уж о цирковых спектаклях, связанных единой сюжетной линией, выглядели бы как художественное произведение, где музыка и рисунок номера составляли бы единое целое, были бы неотделимы друг от друга. Правда, есть а цирке такие жанры, где трудно добиться такой органичности, где музыкальное сопровождение может создавать лишь настроение. Это в какой-то степени относится к работе акробатов-прыгунов, иногда к номерам с дрессированными животными. В остальных же видах циркового искусства возможно полное слияние этих двух основных компонентов циркового представления — музыки и изображения. Но, разумеется, задача эта не из легких. Решение ее требует полной отдачи сил и в идеале должно начинаться тогда, когда номер или аттракцион лишь задумываются. На практике нередко случается иначе. Что же делать в подобных случаях? Особенно в короткий период, который отводится на подготовку премьеры?

В этой ситуации оставалось искать новое решение. С помощью главного режиссера Марка Соломоновича Местечки-на оно было найдено. Теперь Марк Местечкин, режиссер Владимир Крымко и Владимир Иоффе выезжают в тот или иной город, где выступают артисты, приглашенные работать в новую программу.

Так создавалось представление, посвященное шестидесятилетию советского цирка. Тогда в Днепропетровск поехали не только режиссеры и дирижер, но и композиторы. И к началу репетиций в Москве все было готово. К номеру Курдо Лев Моллер сделал новые аранжировки, к аттракциону Касеевых. Евгений Рохлин написал новую музыку. Для акробатов Шемшур то же самое сделал Георгий Гаранян.

Несколько лет подряд детские спектакли, которые выпускаются обычно к школьным каникулам, шли под музыкальные произведения, сочиненные Геннадием Гладковым. В спектакле «Тайна медвежьего ущелья», выпущенном в 1980 году, Владимир Иоффе использовал музыку Геннадия Гладкова к одной из его музыкальных сказок, сделав новые оригинальные аранжировки и написав увертюру. Это музыкальное оформление получилось на редкость удачным и органичным, очень способствовало успеху постановки, сделанной режиссером Владимиром Крымко.

А теперь о программе «Парад аттракционов», посвященной Олимпиаде-80. Те, кто смотрел представление, вероятно заметили, что каждый трюк артистов точно укладывается в музыкальную фразу, специально написанного для этого номера произведения. Совершенно невозможно представить, что жонглер Евгений Биляуэр смог бы выступать под какую-либо другую музыку. Как, впрочем, и многие другие артисты.

Если же вы еще не были в этом сезоне в цирке на Цветном бульваре, настоятельно рекомендуем вам попытаться попасть туда. Войдите в зал, разыщите свое место. Вы услышите как настраивают музыканты свои инструменты.

Представить вам хотя бы некоторых из них я попросила Владимира Иоффе.

— Наш оркестр — это хорошо настроенный инструмент, способный выполнять любые задачи. Выступая ежевечерне, мы уже сейчас готовим музыкальное сопровождение к программе, которая будет демонстрироваться на Цветном бульваре в дни, когда в Москву съедутся посланцы из всех уголков нашей родины на XXVI съезд КПСС. Кроме того, мы нередко выезжаем с шефскими концертами на заводы, в ЦДРИ, ВТО.

Вести такую разностороннюю работу было бы затруднительно, не будь у нас в оркестре второго дирижера Бориса Осипова. Кроме того наблюдательный зритель, наверняка, еще до начала представления обратил внимание на седого энергичного человека. Это моя правая рука, инспектор оркестра Михаил Ловит. В цирк на Цветном бульваре он пришел сразу после войны. Должность у него сложная — быть связующим звеном между оркестром и дирижером, оркестром и администрацией. Оркестранты в шутку зовут его «наш директор». Кроме того, он и музыкант хороший. До надо сказать, у нас и нет плохих музыкантов. Вот хоть концертмейстер модной группы, трубач Михаил Алехин. Под его началом три трубача и три тромбониста. Его яркое исполнительское мастерство заставляет и остальных равняться по нему. Ударник — это пульс эстрадного оркестра. И я рад, что могу сказать: наш ударник Евгений Кулешов — истинный виртуоз. А возьмите, к примеру, саксофониста Аркадия Шейнина, это отличный импровизатор. Если вы обратили внимание, в номере Курдо пьеса Льва Моллера повторяется дважды. Так вот, во второй раз Шейнин играет импровизацию на ту же тему. Скрипач Петр Драновский пришел к нам работать после окончания консерватории и за короткое время стал концертмейстером, а солист-тромбонист Канат Ахметов в этом году перешел на пятый курс консерватории. Мы надеемся, что он но бросит цирка. Наверное, вы обратили внимание и на бас-гитариста. Это Николай Казарин. Очень квалифицированный музыкант. Впрочем, это можно сказать о каждом из моих коллег.

И даже не зная их поименно, не различая кто есть кто, a только слушая оркестр, слушая сольные партии тех, кого я только что назвал, вы запомните их яркое исполнение так же, как и выступления тех цирковых артистов, которых вы, собственно, и пришли смотреть.

Мне же остается лишь добавить, что это заслуга не только самих музыкантов, но и их руководителя — дирижера Владимира Иоффе.

оставить коммментарий