Дуэт призваний
Аллу Иошпе я впервые услышал на московской эстраде несколько лет назад. Молодая женщина с большими задумчивыми глазами исполняла «Царевну Несмеяну:».
На фото. Алла Иошпе и Стахан Рахимов
Голос, чистый и свежий покорял нежными пастельными красками:
«Не грусти и не плачь,
как царевна Несмеяна,
Это милое детство
прощается с тобой...»
Прошло время, и я вновь услышал на концерте уже знакомую певицу. На этот раз она была не одна: вместе с ней пел Стахан Рахимов. Его мягкая восточная кантилена как-то удивительно естественно соседствовала с задушевностью исполнительской манеры Аллы Иошпе. Дуэт обоих этих обаятельных молодых людей не мог не вызвать симпатии. А когда я узнал, что не только выступления на эстраде объединяют молодую пару, что они вместе шагают и по жизни, да к тому же еще совмещают артистическую деятельность с профессиями инженера и нейропсихолога, мне захотелось обязательно познакомиться с ними поближе. В маленьких комнатах квартиры у Красных ворот дуэт продолжался. Их рассказ о своей жизни иначе не назовешь. Алла и Стахан поочередно отвечали на мои вопросы, споря и увлекаясь, перебивая друг друга.
— Ну конечно, — лукаво посматривала на меня Алла, — сейчас вы затронете традиционную тему: как нам удается совмещать науку и искусство? Не так ли?
Я понимаю добродушную иронию молодой певицы. Вряд ли найдешь рецензию или статью о творчестве Иошпе и Рахимова, где бы не была отдана дань удивительному совмещению профессий. И я, честно говоря, тоже не собираюсь обойти молчанием эту примечательную сторону их жизни и работы. Разве, действительно, не вызывает изумления тот факт, что аспирантка кафедры философии Московского университета и инженер-энергетик подмосковного конструкторского бюро систематически, день за днем, сочетают научную работу с выступлениями на эстраде? Причем на эстраде профессиональной, где они успешно соперничают с известными исполнителями.
Хочется еще раз упомянуть об этом и потому, что «двойная жизнь» Иошпе и Рахимова, как мне кажется, не случайность, а примета нашего времени. Мы уже привыкли к тому, что немало участников художественной самодеятельности, которым есть что сказать в большом искусстве, становятся профессиональными артистами. Но советское искусство, культура не стоят на месте. Уже полвека, как они открывают все новые и, новые грани в духовной жизни людей, новые возможности совершенствования их разнообразных способностей. И, видимо, то, что произошло в жизни Иошпе и Рахимова, — это начало нового явления, глубокого и своеобразного...
— Мирное сосуществование двух профессий было не всегда, — как бы угадывая мои мысли, продолжала с улыбкой Алла. — Настал момент, когда наука и искусство скрестили оружие и, казалось, что-то одно должно было победить. Это случилось в дни, предшествовавшие защите диплома.
На стороне искусства было многое. Раннее детство, когда, жертвуя школьными завтраками, Алла бегала на «Золушку» и «Музыкальную историю». Годы, отданные детскому хору под руководством В. Г. Соколова, где все определялось для нее одним: доволен ею или нет Владимир Геннадиевич? Первое выступление в качестве солистки хора в Большом театре, первое замирание сердца от того, что ее слушают сотни людей, сидящих в таинственной полутьме зрительного зала. Успешная сдача экзаменов в училище имени Гнесиных...
И все-таки она предпочла почему-то философский факультет МГУ. Правда, и здесь песня сопутствовала ей. Вместе со студенческим оркестром легкой музыки, которым руководил Анатолий Кремер, она побывала в Казахстане и на Крайнем Севере, в кавказских аулах и алтайских селах, в Ленинграде, в Киеве... И всякий раз, когда она выходила на эстраду, будь то залитая сиянием люстр сцена Колонного зала или наспех сколоченные подмостки в полевом стане, ей казалось, что песня — единственное настоящее в ее жизни. Но наступали университетские будни, и она увлеченно устремлялась в науку, в дебри ее малоизученной области — психологии творчества.
Решение совмещать две профессии пришло к ней и потому, что в то время рядом уже был Стахан. Он так же, как и она, был по-юношески влюблен в песню, так же метался между двумя призваниями. Позади у Стахана были увлечения, искания, срывы. Жизнь его с детства проходила в мире музыки. Мать, Шаходат Рахимова, народная артистка республики, пела в Узбекском театре оперы и балета имени Навои. Маленький Стахан ездил с ней на репетиции, бывал в Москве на ее уроках в консерватории. И стоит ли удивляться, что еще в детстве выучил он клавиры «Аиды» и «Травиаты». А потом пришло увлечение боксом, казалось бы, вовсе далеким от музыки. Стахан стал уже спортсменом первого разряда, когда ринг был вытеснен танцами... Держать экзамен он решил все-таки в консерватории. Но ему, секретарю комсомольской организации, дали путевку в Институт международных отношений. А он в последний момент все же подал документы в... энергетический.
И только здесь, в МЭИ, он вновь обратился к пению. Вокальный квартет, которым руководил Стахан, был лауреатом нескольких конкурсов. На одном из студенческих концертов в Колонном зале он встретился с Аллой, и с тех пор они неразлучны. Хотя у каждого из них своя манера пения, свой «почерк» — есть в них то общее, что сближает, заставляет сливаться, воедино их голоса. Это прежде всего естественность исполнения, отсутствие, манерности, та подлинная творческая культура, которая сопутствует только людям ищущим, требовательным к себе. ; И поэтому молодые певцы так взыскательны к репертуару. Они выбирают произведения, лишенные внешней броскости, дурной стилизации. У них нет песен-однодневок, нет «шлягеров», где грубый нажим, дешевые вокальные эффекты заменяют глубину чувства, эмоциональный музыкальный подтекст.
В репертуаре Иошпе и Рахимова такие разные на первый взгляд произведения, как окрашенные восточным колоритом песни Бюль-Бюля, согретая теплым юмором песенка Мовсесяна «Мой автомобиль», грустная «Журавлиная песня» Борисова, нежная, словно шелест ветра «Ты мое дыхание» Якушевой. Но все эти песни роднит та лирическая интимная окраска, которую оба исполнителя привносят в любое произведение, какой бы характер оно ни носило: гражданский, драматический, юмористический.
И поэтому, наверное, так сильна у них тяга к песням самодеятельных композиторов. Наряду с произведениями Пахмутовой, Колмановского, Таривердиева в их репертуаре до сих пор немало вещей, написанных студентами, инженерами, учеными... Молодые физики Никитин и Крымов подарили им «Балладу о маленьком трубаче», инженер Курбатов привез из Донецка «Не трогайте снег», по-прежнему пишет для них старый друг педагог Якушева. А биолог Шангин-Березовский, чья «Царевна Несмеяна» до сих пор в репертуаре молодых исполнителей, возвра-тясь из очередной океанологической экспедиции, спешит проиграть им новые мелодии.
Я уже говорил о том, как тщательно и неторопливо составляют свой репертуар молодые певцы. Но был случай, когда из этого правила было сделано исключение. Это произошло, когда до них дошла весть о землетрясении в Ташкенте — на родине Стахана. Оба тогда поспешили в столицу Узбекистана, ходили по ее улицам, еще заваленным обломками зданий, и, придя на телестудию, где в потолке еще зияла брешь, за несколько часов разучили и записали песню узбекского композитора Салихова:
«Ты спишь, Ташкент,
Твое дыхание слышит вся страна.
Палатки, палатки,
Здесь мужество и тишина...»
Не так давно Алле Иошпе и Стахану Рахимову вручены аттестаты певцов первой категории. Что ж, это — заслуженное признание их успеха, возросшего мастерства. Впереди новые песни, поездки по стране и, если верить слухам, работа над кандидатскими диссертациями. Дуэт призваний продолжается.
Вик. МАРЬЯНОВСКИЙ
Журнал Советский цирк. Январь 1968 г.
оставить комментарий