|
|
Е.В. Гельцер на арене цирка
.jpg) Народная артистка РСФСР Е. В. ГЕЛЬЦЕР 1962 г.
Недавно мне пришлось побывать у известной русской балерины народной артистки РСФСР Екатерины Васильевны Гельцер. Во время беседы с ней случайно возник разговор о цирковом искусстве.
— Я очень люблю цирк. Однажды мне даже пришлось выступать на манеже, — сказала улыбаясь Екатерина Васильевна и, видя мое недоумение, показала пожелтевшую от времени газету.
Это были «Известия» от 29 апреля 1923 года. В них я прочитала любопытное объявление:
«Работники искусств — Воздушному Флоту» «Завтра в 1-м Госцирке (на Цветном бульваре) «Вечер цирка и эстрады» в исполнении артистов оперы и драмы и балета московских театров: Е. Гельцер выступит в качестве наездницы; А. Нежданова исполнит народные песни; О. Бакланова выведет дрессированную лошадь; М. Блюменталь-Тамарина покажет дрессированных попугаев; М. Рейзен — русская пляска; Н Голованов — дирижер народного хора; Г. Ярон — атлетический трюк; Н. Коновалов — звукоподражатель; В. Кригер — клоунское антре и т. д. Всего участвует до 40 артистов.
Вступительное слово от «Общества друзей Воздушного Флота» скажет член президиума Общества т. Антонов-Овсеенко».
Невольно захотелось узнать подробнее об этом необычном концерте.
— В один из весенних дней 1923 года, — начала свой рассказ прославленная балерина, — ко мне приехал администратор Госцирка с предложением принять участие в цирковом представлении в пользу Воздушного Флота. Он сказал, что Антонина Васильевна Нежданова уже дала свое согласие, и назвал еще много фамилий популярных в те годы актеров.
— А что бы вы хотели делать? — обратился ко мне посланец цирка.
— Буду наездницей, — уверенно ответила я.
Надо сказать, что еще в детстве я мечтала об этом. Вспоминается, как-то я сообщила отцу, что уйду в цирк и стану наездницей. Он оторопел: «Ты с ума сошла!»
В 1911 году я гастролировала в Лондоне и бывала там в манеже, где немного тренировалась в верховой езде. Этим и ограничивалось мое знакомство с конным жанром.
Администратор с удивлением посмотрел на меня и спросил:
— Как? Вы будете скакать!? А лошадь у вас есть?
Я ответила: у меня ничего нет, кроме самой себя. Как видно, моему собеседнику все это было смешно и удивительно слышать.
—Что же тогда делать? Как быть? — спросил он.
Я опять повторила, что хочу выступать наездницей и выступать с Вильямсом Труцци.
Жила я тогда рядом с цирком и часто бывала там на представлениях. В то время Труцци был в большом фаворе, и я восторгалась его лошадьми; на голове у них покачивались великолепные султаны из страусовых перьев белого, черного или красного цвета, сбруя сверкала самоцветными камнями. И сам Труцци — смелый, красивый, в костюме ковбоя, мне тоже очень нравился. В цирке он тогда первым применил «светящиеся» костюмы, позволившие ему демонстрировать трансформационные эффекты. Труцци, например, выезжал верхом на лошади в костюме Иванушки-дурачка (из «Конька-Горбунка»). На манеже менялся свет, и в его лучах поддевка Иванушки превращалась в богатый кафтан, а сам Иванушка становился нарядным красавцем.
Рядом с всадником шла девушка, танцуя «русскую», костюм ее также менялся: из скромного народного — в парадный боярский.
Но самое главное — выступления Труцци отличались высоким мастерством дрессировки.
С администратором мы условились, что я приду вечером в цирк, он представит мне Труцци, и мы обо всем с ним договоримся.
Вечером знакомство состоялось, Труцци был очень любезен и сказал, что рад выступать совместно, но предупредил, что до представления придется много тренироваться.
В продолжение 10 дней каждое утро я ходила в цирк на репетиции, упорно трудилась, словно готовилась к очередному новому балету.
— Как мы ездили? — продолжала Екатерина Васильевна. — Труцци стоял на идущих рядом двух лошадях, правой рукой он держал поводья, а левой поддерживал меня в различных балетных позах. Выступали мы при «лунном свете», но после каждой позы включалось полное освещение, и мы под аплодисменты публики делали на манеже тихим аллюром два круга. Потом опять давали «лунный свет» и показывали следующую фигуру.
Моя первая поза была «гранд-премьер-арабеск» (большой арабеск) на одной ноге (фигура словно в полете). Вторая поза — «аттитюд Круазе» (назад, тоже на одной ноге). Следующая фигура — «пуассон» (рыбка) — очень сложная и эффектная.
.jpg) .jpg)
В. Труцци Е. Гельцер
На мне был костюм сильфиды — большие юбки из белого тюльмалина, розовые балетные туфельки, розовое трико, маленький белый лиф, пышные до локтя рукава и два тонких серебряных крыла. Но чтобы дать публике понять, что перед ними все же наездница, на голове моей красовался маленький белый цилиндр с огромными перьями, а на руках белые перчатки до локтя.
Труцци выступал во фраке с розой в петлице. Наши гнедые лошади были украшены венками из маленьких белых роз. Оркестр играл «Голубой Дунай» Штрауса, который я танцевала в 1911 году в Англии с В. Д. Тихомировым. Именно эту музыку я и попросила исполнить.
Надо сказать, что Антонина Васильевна Нежданова очень беспокоилась за меня, просила не ездить на лошади, боялась, что я сломаю ноги. Она говорила и Труцци: «Как вы можете быть таким уверенным, что все сойдет благополучно и она (т. е. я) не сломает себе ноги?» Труцци успокаивал ее, хотя сам был бледнее обычного.
— А как вы чувствовали себя? — спросила я.
— Когда я веду в театре большую роль, я отвечаю за спектакль, а тут в цирке я ни за что не отвечала, только, может быть, за свою безопасность. Но я не боялась и даже удивлялась, почему Антонина Васильевна так беспокоится за меня.
По окончании выступления Труцци снял меня с лошади, и я раскланивалась, как настоящая наездница — во все стороны посылала воздушные поцелуи.
Я спросила Екатерину Васильевну, какие цирковые номера ей больше всего нравятся.
— Все! Но больше всего люблю наездниц. Люблю артистов на трапеции, только всегда за них очень волнуюсь, люблю укротителей, хотя и за них боюсь.
Я чту, восхищаюсь и глубоко уважаю цирковое искусство, оно, как и наше балетное, требует колоссального трудолюбия, терпения, строгого жизненного режима и порядка. Бывая только зрителем, я и тогда понимала цену отточенному движению акробатов, наездников, воздушных гимнастов, а когда начались репетиции к предстоявшему выступлению, то, приходя утром в цирк, я с большим вниманием наблюдала за тренировками артистов и еще больше восхищалась их волей, смелостью.
Цирк навсегда остается моим любимым зрелищем, — закончила свой рассказ Екатерина Васильевна.
Приходится пожалеть, что представления объединенных сил актеров разных театров и разных жанров уже не устраиваются в цирке. А ведь они представляют для зрителей большой интерес.
АННА КУЗНЕЦОВА
Журнал ”Советский цирк” март 1962г
|
|
|
Подписаться на
рассылку сайта: |
|
|
|
|
RSS 
