И было шапито
Вспомните, еще сравнительно недавно, года два назад, летняя Москва бурлила цирковыми именами.
Представления на Ленинских горах, в старом нашем цирке на Цветном бульваре, в шапито двух парков: Измайловского и имени Горького. В прошедшем летнем сезоне, как и прошлогоднем, уже не было старого цирка и не было шапито в Измайлове. А потому «Веселую арену» ждали особенно.
Привычно устроившись на своем традиционном месте, оно манило к себе высоким полосатым куполом и дразняще веселыми звуками. На потеху разноцветной толпе на помосте возле шапито, приплясывая, пели и играли на инструментах, шутили ярко ряженные клоуны. И это буханье барабанов, громкая медь труб, звяканье тарелок, одинокий голос скрипки привлекали к себе все большее количество народа.
На фото: «Суматранские тигры» Николая Павленко
С площадки и начиналось представление, отсюда под звуки старого циркового марша прошагали клоуны на манеж и объявили праздник. И было в таком начале что-то бесхитростное и хорошее, и цвело лето, и было шапито, и все это чувствовали.
А нарядная программка обещала поэтическую пантомиму «Возьмемся за руки, друзья!», посвященную 70-летию Октября с пятнадцатью номерами и большим аттракционом.
Умерим на время восторг и скажем: пантомимы не было. И шестнадцать номеров вместе с аттракционом тоже все сразу подряд не демонстрировались. Зрителю показывали варианты программы: один, другой, третий... Более или менее стабильного, выстроенного представления просто не существовало. Да и трудно было рассчитывать на то, что при постоянной замене, неустроенности номеров каждый оказался бы на своем точном месте, чтобы соблюдалась жанровая соразмерность, чтобы логически развивалось действие. Правда, в один из вечеров мне повезло: все показанные номера удачно выстроились, не затеняли друг друга и смотрелись от того ярче и значительнее. Но, полагаю, в этом был элемент случайности. Скажем прямо: чтобы увидеть всех артистов, обещанных рекламой, нужно было прийти на представление далеко не один раз. А иные номера так и не увидела. И все же те, кто приходил в цирк вечером, оказались счастливцами, потому что днем номеров было значительно меньше, чем вечером, трюков еще того меньше, а коверных не было вовсе, потому что выходы между номерами А. Яшукова вряд ли можно назвать выходами клоуна — так беспомощно они выглядели.
В программках указывалось, что дневные представления идут по специальной программе, но следовало бы и программки продавать специальные, а не вводить в заблуждение зрителей, которые недоуменно вчитывались и спрашивали: «А где остальные?»
Не задать ли и нам вопрос тем, кто формировал программу для «Веселой арены», кто непосредственно занимался ее подготовкой: что подумал зритель, который посетил шапито не несколько раз, как я по долгу службы, а всего лишь один? Я знаю, что он подумал — его обманули. Зритель ведь народ искушенный, и поэтическую пантомиму от дивертисмента в состоянии отличить. И кроме того, они вправе были рассчитывать, что встретятся со всеми, указанными в рекламе.
А о том, что артисты в программе из-за постоянных перемещений оказались в нелегком положении, кто-то задумывался? Думаю, нет. Сначала составляли программу по принципу: побольше номеров, чтобы можно было их варьировать, а потом, в процессе выступлений решали, что с ними делать, тот не годится для столицы, тот — для шапито, это однотипно и так далее. Кого-то через полтора месяца решили отправить, чьи-то номера безжалостно сокращали. А что же раньше думали? Разве нельзя было подготовить две стабильные программы, два соответствующих им комплекта программок, рекламу? По-моему, можно.
Но спасали представления от режиссерской несостоятельности, от неразберихи сами номера — хороших было немало. Вдохновение артистов, их мастерство, их отдача, ответственность заставляли забывать о недостатках, вызывали желание прийти в шапито еще раз.
О некоторых из них хочется наконец рассказать.
Для меня, как, наверное, и для многих других, цирковое представление начинается с хороших клоунов. Они — стержень представления, без них, добрых, умных, смешных, неунывающих, все замечающих, все замечающих, все, казалось бы, умеющих, цирка нет. Они — душа его, и потому начну с них.
Интерес к клоунскому дуэту — Семен Маргулян и Игорь Подчуфаров — признаться, был повышенный. Они из тех, о которых положительно отзываются в своих рецензиях критики, которых любят зрители, каждого выхода которых ждут, ибо Маргулян и Подчуфаров — смешные клоуны, а эго, согласитесь, не так уж мало.
Артистичные, ловкие, органичные, понимающие друг друга партнеры, они, наконец, легко общаются со зрителями и очень хорошо говорят. Достоинств много.
Вот забавные «Свистки» — их выходная реприза. Вот приятели возвращаются из бани — обмотанный полотенцем Маргулян жмет на педали мопеда, за ним, с ванной и березовым веником, Подчуфаров — оба распаренные, умиротворенные. Так и мчаться им дальше, но по дороге они решили сделать привал, чтобы выпить — и довыпивались... Поведение героев при встрече с милицией так убедительно, что вызывает и смех, и осуждение, и жалость (ведь люди же). Следующая реприза «Моральная арка» продолжает алкогольную тему. Трудно кокетливой невесте (Маргулян) найти себе жениха и непьющего, и некурящего, и не картежника, потому что сама рна совмещает в себе все эти пороки, а следовательно, не проходит испытания «Моральной аркой».
В классической репризе «Таинственное яйцо» особенно выразителен и динамичен персонаж Маргуляна. У меня он ассоциируется с Карлсоном: неистощимо проказливым, хитрым и добродушным. Смешно его «остолбенение», когда он не может сообразить, что происходит, куда исчезает яйцо после того, как на него садятся. И тогда, чтобы разгадать загадку, садится сам, и яйцо под ним... Смешон его нелепый вид, когда он вышагивает с манежа.
А вот у колодца встречаются высокая веселая девица и маленький обходительный кавалер. Клоунада «Деревенская кадриль» выразительна без слов — так точны движения партнеров, их жесты, взгляды, а забавная ситуация обыгрывается так стремительно, что еще раз убеждаешься, как актерски интересна эта пара.
Но я смотрела репризу за репризой, вместе со всеми от души, иногда до слез, смеялась, и все время ощущала, что мне чего-то не хватает, что хочется услышать от них нечто более важное, и не только для меня — уверена. И пришла мне тогда в голову фраза, сказанная критиком Натальей Румянцевой в одной из своих статей: «Клоун — это образ мыслей, взгляд на мир». Мысль была созвучна моему состоянию неудовлетворенности при всем очевидном успехе дуэта.
За персонажами смешными, но обывательски недалекими не открылся мир, образ мыслей самих клоунов, не обозначилось отношение к своим персонажам. Единственное, что высветилось как-то сразу,— их доброта. Именно это сделало дуэт очень мне симпатичным — люблю добрых клоунов.
Да, клоун должен быть смешным, но при этом мало, если он только смешной, если смех этот мимолетный, если он не оставил в душе след, если он не заставил задуматься.
Верю, что талантливые артисты смогут уйти от мелкотемья, что в их творчестве наступит новый этап, появятся репризы, возвышающие дух, заставляющие нас замереть, подобно «Венере» Карандаша или «Сказке о воинственном короле» Ротмана и Маковского. В том, что дуэт не исчерпал себя, убеждает клоунада «Вечерний звон», которая поднимает Маргуляна на более высокую ступень творчества. Он не просто смешит, как в других репризах, он так трепетно желает, чтобы музыка состоялась, и при этом так комично переживает все моменты репетиции, что рождает другой, более тонкий, более умный смех и иное — просветленное состояние души, сопричастность к творчеству.
С акробатическим ансамблем, а правильнее было бы его назвать танцевально-акробатическим ансамблем «Карпаты», которым руководит Сергей Доценко, Москва встречается за последние годы в третий раз. И хотя, безусловно, хочется, чтобы Москва открывала каждый раз все новые имена, встречи со старыми знакомыми тоже необходимы.
Вихрем вылетают на манеж озорные, шумные парни и с ними девушка. Щедро выплескивают они свою радость, словно хотят поделиться с нами своей силой, ловкостью, молодостью. Искренняя атмосфера праздничности и веселья — одно из художественных достоинств номера. Потому, следуя друг за другом быстро и весело, без акцентов на сложность, перелеты из рук в руки, и каскады разнообразных прыжков с амортизатора на амортизатор с приходом и на руки и на ноги, двойное арабское сальто, двойное — в группировке или десять арабских сальто, исполненных на палке-амортизаторе, или заднее сальто на ходулях, воспринимаются не как серия акробатических трюков, а как способ выразить состояние души, как элемент непринужденной игры.
В отличие от опытного ансамбля «Карпаты» воздушные гимнасты Лидия и Евгений Главацкие — дуэт молодой. Москва для них — третий город, в котором они выступают. Опытный мастер Виктор Лобзов помог вчерашним выпускникам ГУЦЭИ создать номер, в котором бы наиболее полно раскрылись возможности гимнастов.
Он состоит из двух частей: в первой — на кольцах — партнеры словно еще испытывают свои силы. У каждого — своя самостоятельная партия. Серия трюков Лидии, серия трюков Евгения. Дальше — они вместе. Во второй части на неподвижной рамке артисты в темпе демонстрируют сложные отрывные трюковые комбинации. Сход с рамки, вход на рамку — рабочие термины гимнастов. В воздухе под куполом они смотрятся, как выходы в открытое небо, и понимаешь, что единственная точка опоры в нем — сильные руки друга.
Можно было бы поздравить артистов, что начало их творческого пути удачно, что их заметили, пригласили на лето в столицу. Но тут следует умерить пыл, ибо в Москве они, к сожалению, показывали не весь номер — только вторую часть, на рамке; и музыку им предложили другую. Во имя чего в дивертисменте (не в сюжетном спектакле) безжалостно обкорнали номер? Уж взяли в программу — дайте возможность показать себя полностью, тем более что артисты только начинают свой путь.
В прыжках на батуте — своя стихия, стихия свободного полета, когда подкинутый сеткой акробат, прогнувшись и раскинув руки, взмывает вверх к ловитору, от него перелетает к другому — что-то в этом вольное, от природы, от птиц и от игры дельфинов. Номер «Акробаты на батуте» под руководством Руслана Спихина тем и привлекателен. Белые костюмы, взмывание над батутом, полеты вправо, влево, быстрые падения вниз и снова устремление ввысь: полет, полет, полет...
Не стану описывать все трюки, их очень много: бланши в сетку, сальто прогнувшись, сальто с пируэтами, двойное, тройное назад... Расскажу подробно об одной оригинальной комбинации, чтобы вы ощутили сложность номера. Ее демонстрирует партнерша. Вот она выкрутила сальто назад в руках ловитора, затем, пролегая над батутом к другому ловитору, исполнила полтора сальто в полете, после полупируэта полетела назад, совершила в пути еще одно сальто — двойное оборотное, встретилась с ловитором, нырнула в сетку и уже на батуте продемонстрировала финал композиции — двойное сальто. И опять хочется воскликнуть: как птица! А точнее, как человек, что подобно птице, стремится в воздух.
Ввод комика, на мой взгляд, нарушает стилистику полетов, их образный строй. И хотя принято для смены настроения, для оживляжа вводить в номера турни-стов, в полеты «комиков» — это не всегда оправдано. В иных случаях, как в полете Спихиных, следует поддержать высокий настрой от начала до конца, даже усилить его к финалу.
«Кубическая новелла» Олега Маркова — для москвичей приятное открытие. О номере наш журнал писал, и будет писать еще не раз. Он нестандартен, хотя выстроен по исконно цирковым законам. Номер заставляет задуматься. Необязательно об одном и том же, у каждого могут возникнуть свои ассоциации. (Я, например, думала о своей дочери, о том, как много нужно терпения и душевных сил, чтобы найти контакт с детьми, чтобы заслужить их доверие). Хотя в финале номера многие придут, наверное, к общему знаменателю: только неустанный труд, одержимость, терпение — творцы прекрасного. И еще: в каждом человеке заложено природой нечто доброе и талантливое - раскрывается это непросто и зачастую не вдруг.
Эксцентрика, эквилибр, клоунада, акробатика — всем в равной степени отлично владеет Олег Марков. «Кубическая новелла» — номер синтетический. Но главное в нем — комедийное начало, когда обычные предметы вдруг проявляют себя с самой неожиданной стороны и воспринимаются нами совершенно в ином качестве. Трость стреляет и превращается в букет цветов, узенький чемодан выпаливает большие кубы, а во второй раз выплевывает серый, пыльный, очень неприятный куб, который и в лепешку сложится, и фонтан из себя выпустит, и шарахнется в сторону — словом, чего только не придумает, чтобы досадить чудаку-герою. А с другой стороны, будешь противный, если все про тебя думают, что ты — серый и никому не нужный, и глядят на тебя презрительно, и годишься ты, разве что как подставка, чтобы забраться на красивый пьедестал из чистых, блестящих, черно-белых кубов.
Но пока этот серый мучил и гонял одержимого чудака, пока мешал на каждом шагу, он исподволь проникался симпатией к нему. И все вдруг увидели: а куб вовсе не серый и даже не черно-белый — он разноцветный, славный, добрый и затейливый, как и его, может быть, первый в жизни друг. Они уходили с манежа вместе: яркий куб на маленьких ножках-кубиках и потрясенный, счастливый чудак. И было светло и тепло на душе, и это состояние длилось долго.
Неординарностью, поиском новых форм самовыражения отмечено было и выступление серебряного призера артистов цирка в Париже, оригинального жонглера Геннадия Киля. Мим, пародист, великолепно владеющий хореографией, необычайно пластичный, Киль прежде всего и над всем этим — жонглер, хотя в его арсенале только мячики. И они, оживая в ладонях, помогают ему создавать на манеже невероятно разные образы.
Рассказать обо всех номерах в рамках одной статьи невозможно — мои коллеги поделятся впечатлениями о номерах этой программы (напомню только, что в ней еще было немало сильных номеров, немало хороших артистов, чье мастерство заставляло ежедневно, в любую погоду, заполнять шапито).
Демонстрировал фрагменты своего аттракциона лауреат Всесоюзного конкурса артистов цирка Юрий Дуров. И хотя дрессура слонов и фрагмент с морским львом известны нам, но мягкая, традиционно дуровская дрессура, симпатичные трюки, окрашенные юмором, — все это, несомненно, вызывало оживление, вносило в представление теплую, живую краску.
Трюковые композиции, эффектные пирамиды в воздухе, совершаемые на штамберте, в кольцах, на вращающейся рамке, на ремнях гимнастками под руководством Николая Водяника, сложились в своеобразную воздушную сюиту. Эквилибристы Татьяна и Александр Лякишевы увлеченно играли на проволоке изящную забавную сценку в стиле ретро. Соло-жонглер Роман Канагин построил свое выступление в традиционном плане: жонглирование мячами, кольцами, булавами. Приятно отметить, что мастерство его растет, он стал раскованнее, увереннее, благодаря чему обрел большую свободу на манеже. Выступление эквилибристов под руководством Николая Полоника призвано удивлять своими сложными трюками, пластикой и красотой, а номер акробатов-вольтижеров под руководством Геннадия Дмитриева — это динамичный каскад трюков.
И, наконец,— аттракцион заслуженного артиста РСФСР Николая Павленко «Суматранские тигры». Его мы ждали очень долго, дождались, и он явился... как откровение, как мудрая книга о человеке — добром и благородном покорителе природы. Нерасторжимое единство человека и природы открывает нам аттракцион Николая Павленко и тоску об утраченных контактах с природой будит он, и надежду, что их можно вновь обрести, если повернуться к природе лицом. И все эти мысли делают аттракцион глубоко современным.
О том, каков дрессировщик в клетке, в кругу своей стаи — семнадцати полосатых красавцев тигров — можно написать целый рассказ... Павленко с ними ласковый и настойчивый, предельно выдержанный, ни единого грубого жеста, окрика и поразительно дружелюбный и спокойный. Сколько ни пыталась, даже подсознательно, ощутить напряжение дрессировщика, колоссальную мобилизацию, все-таки не ощутила: таким спокойным он выглядел.
А трюков много, пожалуй, столь много, что их хватило бы на два аттракциона: они воспевают красоту, великолепную гибкость, силу и мощь тигров. То стремительные, то тягуче замедленные, то при свете прожекторов, то в полумраке, они показывают, как способны звери, как талантлив дрессировщик.
Павленко поднимает руки вверх (жест его особенный) — добрый, сильный, справедливый повелитель природы — и тигры послушно идут на очередной трюк...
Отрадно, что в программе много молодежи, что молодежь чувствует время, в котором живет, и стремится отразить это в номерах. Надо только поддерживать ее в поисках своего пути.
Вот такие впечатления вызвала у меня программа, показанная в шапито нынешним летом.
СОФЬЯ РИВЕС
оставить комментарий
RSS 
