И лед может говорить

Первым сценическим воплощением «Лебединого озера», достойным музыки Чайковского, явилась петербургская премьера балета. И в том, что новая программа Ленинградского балета на льду начинается с «Озера лебедей», хореографической композиции на музыку П. И. Чайковского, есть нечто символическое. Быть может, именно им предстоит дать балету новую жизнь не льду, и кто знает, а вдруг не менее долгую, чем на сцене.

Подумать только, самый классический балет «Лебединое озеро» — на льду, и пусть поставлена только одна его часть, это уже шаг довольно смелый. Скептики скажут, что перенести балет со сцены на лед — это посягательство на высокое искусство. Но ленинградцы вовсе не перенесли, а создали свое произведение, раскрыв тем самым и богатейшие возможности балета и преимущества льда перед сценой, его чудесные свойства: скольжение, певучесть. Оказывается, лед — не просто точка опоры, у него есть душа, и он может «играть» свои роли, быть образом. Наверное, постановщик балета народный артист СССР, лауреат Государственных премий К. Сергеев, ассистент балетмейстера, репетитор народная артистка СССР, лауреат Государственных премий Н. Дудинская и художник, заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Государственной премии Т. Бруни поверили в его возможности так же, как еще раньше поверили в творческие силы артистов ансамбля и доверили ему этот чудо-балет.

И лед, словно в благодарность, ожил, заговорил, зазвучал, как бы стал... волшебным озером, темно-голубые воды которого хранят тайну несчастных девушек, превращенных злым волшебником в прекрасных лебедей.

...Начинается новый день, из полумрака появляются замершие склоненные белоснежные лебеди, вот они поплыли по озеру, тихо, без единого всплеска, и иллюзия, что перед вами озеро, а не лед, полная. Не случайно известная балерина Ольга Берг, в прошлом солистка Академического театра оперы и балета имени Кирова, сказала: «Когда я танцевала «Лебединое озеро», мне часто снилось, что я плыву по сцене; посмотрев этот спектакль, я увидела что сбылись мои сны».

В сценической постановке балерина должна владеть отличной техникой, чтобы превратиться в лебедя. И чтобы ввести в сюжет зрителей приходится прибегать к декорациям, изображающим озеро с плывущими по нему лебедями. В постановке на льду не нужны декорации, создать настроение помогает сам лед, пластика скольжения, несколько секунд — и вас окружает таинственно-волшебный мир.

Призрачное «царство лебедей» становится реальностью, потому что реален мир человеческих чувств, которые скрываются за волшебной завесой. Начинается вдохновенный любовный дуэт, тема адажио, и какие трепетно-чистые, лирически нежные, одухотворенные и в то же время строгие выразительные средства нашли артисты и постановщики, чтобы раскрыть красоту человеческих чувств. И удивляешься необычайной артистичности исполнителей И. Филипповой и А. Яковлева, которые ярко и убедительно «живут» на сцене, воплощают в образах чудесную лирику Чайковского. Столько смятения, искреннего, неподдельного в танце Юноши, в его выражении лица, в жестах, когда он ищет среди лебедей свою возлюбленную, что ему бесконечно веришь и веришь задушевному, трогательному, переходящему в широкую кантилену диалогу, который происходит между ними.

Внутренняя насыщенность образов сочетается с отточенностью каждого движения, поэтичностью скольжения, жестов и поз.  Но для создания единого, цельного спектакля даже этого было мало. Здесь нет ни одного проходящего образа, который был бы фоном для героев, потому что при всей своей пленительности без созвучия с остальными образами они оказались бы одинокими. Ведь любовь Юноши к одной из девушек-лебедей сулит освобождение для всех, поэтому в них, как в зеркале, отразился внутренний мир Принцессы-Лебедя: ее любовь — это их торжествующе радостные всплески крыльев, се тревога вызывает в девушках смятение, се счастье вселяет в них надежду. А маленькие лебеди покорили своей трогательной простотой, наивной грацией, танец их весь построен на мелких движениях, пa-де-буррэ, которые сюда введены впервые. Новый жанр а искусстве ищет свои формы воплощения идеи, свою хореографическую лексику, соединяя самые выразительные элементы фигурного катания с балетными па, жестами, позами, приемлемыми для балета на льду. И невозможной была бы сегодняшняя постановка «Озера лебедей» без использования богатейшего опыта большого балета.

Но сколько лет поисков, проб, экспериментов предшествовало тому дню, когда ленинградцы смогли привезти в Москву свой небольшой, но очень емкий сборник новелл о любви. В них проявились актерское мастерство ленинградцев, умение глубоко и тонко передавать настроение героев, каждое движение их души, способность мыслить на льду. Они сумели постичь законы льда и заставили его заговорить.

И только однажды лед молчал, и это было странно, потому что звучала темпераментная музыка Альбениса, Гранадоса, де Фальи, действие новеллы происходило в солнечной Андалузии, на площади Севильи, и свадебное веселье было в разгаре, и был сюжет, и довольно четкая композиция... Но на льду царила скука, было ощущение, что постановщики не учли главного: ведь лед требует танцев с укрупненным рисунком, с широкими движениями. А танцы Андалузии отличаются внешней статичностью и рвущейся наружу внутренней экспрессией, которую трудно было увидеть на большом ледяном поле в огромном Дворце спорта. Вот и получилась «Андалузская свадьба» хоть и со счастливым концом, но все-таки неудачная. Она явно но для льда.

Органически слилась со льдом третья новелла «Встреча с Петербургом» (постановщик К. Боярский, художник В. Коршикова), здесь вальс и лсд будто нашли друг друга, и все закружилось и запело в вихре музыки И. Штрауса. Да и сам вальс о исполнении великолепных артистов предстал вдруг совсем юным.

В давние времена, танцуя вальс, дамы надевали длинные пышные платья и старались легко и плавно скользить по блестящему паркету. На льду легкость скольжения необычайная, а к рисунку танца добавляется особая воздушность.

Трудно сказать, чем больше привлекает новелла. Может быть, колоритностью, потому что вы неожиданно для себя попадаете во вторую половину девятнадцатого века на традиционный весенний праздник, который можно было бы назвать праздником городского танца, ибо широко представлены в новелле не только вальс, но и другие танцы того времени. А может быть, «Встреча с Петербургом» покоряет убедительной простотой и доходчивостью? Прост сюжет, просты и изящны линии танцев, несмотря на сложные элементы, включенные в них, элегантно просты движения. Казалось бы, что особенного в этом незатейливом жесте: мужчины сняли с головы цилиндры, движением рук вправо и влево покачали их, словно на волнах. Но в этой незатейливости поразительная музыкальность, которая и сделала жест особенным.

Привлекают главные горой новеллы, которых исполняют Л. Литвиненко и А. Шангин, история их любви: романтичная, безоблачно светлая.

И как раз в этой новелле мы найдем тот льющийся динамизм, которого не хватило «Андалузской свадьбе». А действие происходило в холодном Петербурге... Но чувства героев, случайно встретившихся в праздничной кутерьме и увлеченных друг другом, насквозь пронизанные доверчивой теплотой, шаловливой грациозностью, переданы артистами чрезвычайно естественно. Отсюда проникновенность, лиричность образов, их обаяние.

Так уж получилось, что, отправляясь на первый спектакль Ленинградского балета на льду, я заранее пыталась сравнивать искусство со спортом, хотя это вещи разные, и требования к ним предъявляются неодинаковые. Даже смотришь на то и другое иными глазами, и абсолютно непохожие эмоции вызывают балет на льду и фигурное катание. Но как не сравнивать, когда балету на льду колыбельные песни пел спорт, и в сравнении этом нет ничего обидного для обоих. У каждого свой путь, хотя где-то они соприкасаются И искусство, выросшее из спорта, стало настоящим искусством, а спортсмены-фигуристы, пришедшие в балет, стали артистами-профессионала-ми. Отрабатывая на репетициях сложные прыжки, поддержки, оригинальные переходы, они порою ничем не отличаются от спортсменов, потому что балета без техники не существует вообще.

Мы не замечаем эти трудные элементы, потому что они элементами остаются на репетициях. А по время выступлений их уже невозможно отделить от цельного, созданного артистом образа, и уже не важно, что сейчас будет сделано нечто сверхтрудное или эффектное (этим словом во время соревнований характеризуют почти все подряд, начиная от костюмов до поз, будто спорт рассчитан на эффекты). И уж вряд ли кто считает количество оборотов сделанных прыжков. Гораздо важнее, что думают сейчас артисты, что у них на сердце и как поведут себя их герои в данной ситуации. И потому «Уральские самоцветы», авторами и исполнителями которых являются Т. Черсако и А. Бабиенко, ошеломляют прежде всего не сложнейшими трюками, а той пластикой, с которой артистам удалось показать борьбу двух противоположных характеров: властной обладательницы несметных богатств и простодушного, одержимого любовью к прекрасному камню мастера Данилы, лопавшего по владения хозяйки Медной горы.

Так не замечаешь на первый взгляд оригинальную поддержку в «Озере лебедей», гордую осанку Принцессы-Лебедя, ее жест, напоминающий взмах крыльев. Перед нами лебедь, а лебедь только такой и должна быть.

И благодаря актерскому мастерству исполнителей «Восточный танец» превратился в одну из экзотических сказок «Шехсразады», «Самба» захватила стремительным зажигательным ритмом, а классический танец в стиле барокко «Сицилиана» — изысканностью.

Все вместе они стали именно театрально-хореографическими миниатюрами, а не показательной программой.

И еще одно выступление, краткое, но очень выразительное: «Грезы любви» на музыку Ф. Листа — диалог о красоте человеческих чувств, о взаимной преданности. Впервые мы встречаемся с Л. Белоусовой и О. Протопоповым как с артистами Ленинградского балета на льду. И казалось бы, именно здесь их необычайный артистизм, способность создавать одухотворенные образы полно и ярко воплотятся в сюжетных спектаклях. Но, как ни странно, встреча с этими замечательными мастерами помимо радости оставила и чувство неудовлетворенности, словно они сказали далеко не все, что могли бы. Композиция «Грезы любви» хорошо вписалась во второе отделение программы, она явилась возвышенным завершением лирической темы, и все-таки один номер в финале трехчасовой программы — это явно недостаточно для Белоусовой и Протопопова.

Жаль, что мы не увидели их в первых трех новеллах, представляющих больший интерес и в хореографическом и драматургическом отношении.

Зная возможности этой талантливой пары, мы вправе ждать от них большего.

Создатели спектакля включили во второе отделение смешные, занимательные сценки «Парад войск», «Укрощение укротителя» и «Шайбу, шайбу!». Сами по себе они очень хороши, но ведь зрители пришли посмотреть и прочувствовать «Новеллы о любви», увидеть интерпретацию ленинградцев этой вечно волнующей темы. Поэтому стали сценки номерами «на всякий случай», если вдруг кому-нибудь покажется, что в спектакле слишком много лирики. Такая подстраховка слишком прямолинейна и, естественно, никак не вызывает доверия. И уж если сегодня говорить о новом слове, сказанном в этом жанре ленинградцами, то это, конечно, «Озеро лебедей» и «Встреча с Петербургом». В них — будущее и начало начал ленинградского балета, ведь, «заговорив» однажды, лед не должен «молчать».


СОФЬЯ РИВЕС

оставить комментарий